– Вас.
– Меня?
Впервые с начала разговора Кривко потерял лицо. Он побледнел. Отступил на шаг назад. И суеверно скрестил пальцы за спиной.
– Меня? – прошептал он. – Извольте объясниться! Как это меня?
– Очень просто. Он убил человека, который проживал под вашим именем.
– Вот как. А кто он был такой?
– Борис Анатольевич.
– А фамилия?
– Цыплаков.
Кривко прищурился и задумчиво покачал головой:
– Не помню такого. Цыплаков? А кто он был по профессии?
– Игрок! Профессиональный игрок, открывший целую сеть спортивных тотализаторов и даже несколько казино в разных районах города.
– А! Цыпа! – почти радостно воскликнул Кривко. – А я-то думаю, что за Цыплаков такой! Ну да. Знаю такого.
– И кто он вам?
– Клиент.
– Кто, простите?
– Клиент, – снисходительно пояснил Кривко. – То есть человек, который так же интересуется искусством и желает жить, окруженный красивыми антикварными вещами.
– Цыплаков тоже искусствовед?
– Я получал второе высшее образование, тогда это было модно. И Цыплаков какое-то время учился вместе со мной. Мы оба отличались от основной массы студентов хотя бы уже тем, что нам обоим было под тридцать. И немного сошлись друг с другом. Да, я продавал кое-какие вещички Цыпе. И, говорите, мой племянник убил этого человека?
– Милиция именно так и думает. Цыплаков представлялся Никите вами. Вы не знаете, зачем ему могло такое понадобиться?
– Откровенно сказать, я не понимаю, зачем Цыпе представляться мною, – растерянно произнес Кривко. – Да еще разыгрывать перед Никитой меня самого. Впрочем, Цыпа всегда был человеком со странностями. И эта его тяга к розыгрышам… Признаюсь, меня она нервировала. Я люблю риск, но в разумных пределах. Риск должен лишь слегка пьянить, а не сносить голову целиком и полностью.
Казалось бы, подруги могли ликовать. Они нашли человека, кто хорошо знал Цыплакова Бориса Анатольевича. Но что с того? Кривко был явно не расположен говорить об этом человеке.
– Ничего не знаю, ни с кем не общался уже много лет. Ни с моим племянником, ни с Цыпой. Вы ищете не там и не у того.
Произнося эти фразы, Кривко ничуть не скрывал своего стремления избавиться от подруг. Он буквально выпроваживал их из своего дома, мигом растеряв всю свою напускную любезность. Девушкам даже показалось, что если они еще немного задержатся в этом доме, то Кривко крикнет своим охранникам, чтобы те выпроводили непрошеных гостий вон.
А ведь Ритка была пока что законной женой его родного племянника! И пришла к нему за помощью. Уж на этот раз никакой ошибки быть не могло. Кривко был дядей Никиты. Тем самым жестокосердным и черствым человеком, который без всякой жалости изгнал и из своего дома, и из своей жизни маленького мальчика, так нуждающегося в отцовском тепле и ласке.
А теперь Кривко, ничуть не изменившись за эти годы, прогонял и подруг, не желая им помочь в их нелегком расследовании.
Глава 10
Но если сначала Марише стало чуть не до слез жалко маленького Никиту, то, поразмыслив, она пришла к выводу, что вряд ли из-под опеки дяди Кривко мог выйти хороший человек. Наверняка вырос бы такой же эгоист и себялюбец. Но с другой стороны, Никита именно таким и вырос. Между прочим, без всякой помощи родного дяди. Как же так? Почему? Ведь Никита никогда не имел перед своими глазами пагубного примера дяди.
Или это у них, у Кривко, вообще характерная семейная черта? Ведь и Никита тоже вел себя по отношению к жене не слишком-то тепло и душевно. Взять хотя бы его вранье! А утаенные от Ритки деньги! Сел на шею жене, подъедал последние крохи, которые она зарабатывала у себя в школе, а сам имел бешеные тысячи, но делиться ими с женой не желал. Мог бы хоть часть этих денег приносить домой. Ритка и десятой доле была бы страшно рада!
Ритка тоже выглядела задумчивой. Но оказалось, что ее мысли работают совсем в другом направлении.
– Тебе не показалось, что этот Кривко просто струсил?
– Ну… Вообще-то да. Под конец мне показалось, что он начал сильно нервничать.
– Нервничать! Да он весь затрясся! У него руки дрожали, когда он нас из дома выпихивал. А знаешь, после чего это случилось?
– Нет, – призналась Мариша. – Как-то не обратила внимания.
– А я обратила! И случилось это после того, как мы заговорили о Цыплакове! Верней, после того как Кривко узнал, в чьем именно убийстве подозревают Никиту!
– Серьезно?
– Да. И я думаю, что Кривко не рассказал нам всей правды.
– О Цыплакове?
– Да! О нем!
– Но что Кривко мог рассказать об этом человеке? Они ведь не виделись много лет. И вообще у них были лишь поверхностные отношения.
– Это он так говорит. Но где гарантия того, что это правда?
– Верно. Никакой гарантии нет.
– Вот и я тебе о том же толкую. Такой тип, как этот Кривко, запросто мог нам наврать с три короба. Вот недаром людям фамилии дают! Кривко – он и есть Кривко. То есть и живет, и судит по кривде! Сплошное вранье, что у дяди, что у племянника. И неважно, что они сто лет не виделись. Все равно натура у них одна – подлая и кривая!
Мариша видела, что Ритка опять начала злиться на своего Никиту. Но теперь Мариша не могла осуждать подругу. У Ритки, как никогда ранее, было множество оснований, чтобы беситься по поводу поведения мужа. Тут вам и молодая любовница, и спущенные в разгуле огромные деньги, и постоянное вранье! Пожалуй, для самой Мариши вранье было самым страшным грехом. Любимому ведь можно простить очень многое, но только не ложь.
А Ритка все никак не могла успокоиться.
– Нет, ты только подумай, какой двуличный тип! Столько лет мы с ним прожили вместе, много раз ходили к этому Цыплакову и всегда Никитка врал мне, что это его родной дядя, который в детстве качал его на коленях!
– Странно, что твоя свекровь не в курсе.
– Но с ней-то Цыплаков не общался. И Никита свою маму к этому так называемому дяде никогда в гости не водил. Моя свекровь и этот Цыплаков просто не виделись ни разу.
– А тебе не кажется это странным?
– Да что же тут странного? Моя свекровь, дай ей бог здоровья, не слепая, чай. Посмотрела бы на Цыплакова и мигом бы просекла, что перед ней никакой не брат ее мужа, а самозванец! Уж рожу Кривко она ни с какой другой бы не перепутала!
– Интересно, а следователь уже знает о том, что обвиняет Никиту в убийстве совсем даже не его дяди, а другого человека?
– Не знаю! То есть он, конечно, знает. Но все равно надо ему позвонить!
