Близилась полночь. Кассиди пела во втором отделении. Клуб был снова полон. На тротуаре толпилась очередь. На стене висели постеры с изображением Кассиди Кизер и даже напечатанные подставки для напитков с ее портретом. У Милы было такое чувство, что жалованье няни больше не будет проблемой.
Рядом с Милой возникла Эйлин.
– Футболки! – громко объявила она, перекрывая соло гитары. – Я заказываю футболки и шляпы.
Мила спросила:
– Это вы печатали подставки?
– И постеры, – кивнула Эйлин. Она показала на ближайший. – Видите рисунок фиолетовых подсветок?
– Вижу.
– Я наняла компанию графического дизайна. Они делают этот узор и силуэт профиля Кассиди, который пойдет вместе с логотипом.
– Прекрасно.
– Конечно, хорошо, когда все это прилагается к потрясающему таланту.
– Касси, несомненно, красива.
Красота Кассиди обычно скрывалась за дурацкой прической, слоями макияжа и хипстерской одеждой. Но она действительно очень красивая молодая женщина.
– Она доберется до самого верха, – предрекла Эйлин.
Мила оглядела толпу. Все вскочили, двигаясь ближе к сцене. Она была готова поклясться, что уже несколько часов назад нарушены все противопожарные правила.
Она снова уставилась на телефон, продолжая читать бесчисленные тексты. Вдруг какое-то слово привлекло ее внимание. Большой палец застыл на нем. Она прокрутила сообщение назад.
Текст от кого-то, под ником МиМайХарт, гласил: «Дрейк – очень счастливый малыш».
Фанаты разместили в Интернете несколько снимков Кассиди с Дрейком в коляске. Люди могли легко предположить, что она его мать. Но узнать его имя? Это потребовало бы серьезного расследования.
Мила отметила МиМайХарта, найдя с десяток других сообщений за последние несколько часов. Судя по содержанию, он находился в клубе. Она стала рассматривать публику, но было слишком темно и ничего не видно. У всякого находившегося здесь наверняка есть мобильник.
Сердце Милы забилось чаще. Интуиция требовала позвонить Трою. Но она остановила себя. Медленно и методично. Это лучший способ действий.
Вместо этого она набрала служебный номер «Пайниен» и позвала Эдисона:
– Это Мила. Пусть кто-нибудь пробьет номер мобильника для меня.
– А причина?
– Тут твитят о Кассиди, и это выглядит подозрительно.
– Пойдет. Перешлите твит.
– Уже летит.
Она продолжала визуально сканировать публику, выискивая людей, слишком пристально смотревших на Кассиди и не слишком вслушивавшихся в музыку.
– Не вешайте трубку, – попросил Эдисон. – Все остальное в порядке?
– Здесь все просто ходуном ходит.
– Не передавайте боссу мои слова, – хмыкнул Эдисон, – но его сестра – просто раскаленная штучка. – В трубке что-то затрещало, после чего тон Эдисона резко изменился: – Вегас хочет поговорить с вами.
– Разумеется. – Мила отступила, пытаясь уйти от шума.
– Это «горелка», – сообщил Вегас. – Одноразовый телефонный номер.
– Телефон?
– Да. Его использовал тот, кто твитнул. Но он близко. В радиусе двух кварталов, возможно, на концерте.
– Вы прочитали?
– Да. Нужна помощь?
– Пока что я не нажала тревожную кнопку. Все это, возможно, пустяки. Я сделаю столько снимков, сколько смогу.
– Как там Кассиди, справляется?
– Она просто фантастична. Хотите, принесу подставку для напитков с ее изображением?
– Нет, спасибо. Но я заеду за вами.
– У меня своя машина.
– Я буду вас сопровождать.
Мила поколебалась. Не хотела передоверять свое дело Вегасу, главным образом потому, что оно становилось интересным. Но и рисковать тоже не хотела. Ее цель – защитить Кассиди. Не выделываться перед Троем.
– Конечно. Я припарковалась у служебного входа. Я вожу…
– Я знаю, что именно вы водите.
Судя по тону, Вегас чуть ли не оскорбился.
Мила не знала, как реагировать, и решила не продолжать тему.
– Возможно, соберется целая толпа.
– Увидимся там.
Вегас отсоединился.
Она снова сосредоточилась на Кассиди, отмечая почти неуловимые хриплые нотки в ее голосе. Ночь была действительно длинной, а она пела свои самые сложные песни. Ее кожа блестела от пота, толстый слой макияжа начал трескаться по краям. Волосы растрепались, правда, в начале вечера было то же самое. Если не знать ее так хорошо, как Мила, трудно заметить разницу.
Мила переключила внимание на толпу, подняв телефон и делая мультипанельный панорамный снимок. Потом сосредоточилась на человеке, который, казалось, пришел один. Она спустилась по короткой лестнице в зал, двигаясь вглубь, незаметно делая снимок за снимком. Проскользнула сквозь парадную дверь, кивая вышибалам, и сфотографировала толпу на улице.
К тому времени, как она пробралась внутрь, Кассиди кланялась под громовые овации. Потом ушла за кулисы, посылая воздушные поцелуи зрителям, и свет стал чуть ярче.
Кассиди очень устала, и Мила обрадовалась, что сегодня та не вышла на бис.
Она сунула в карман телефон и побежала к ступенькам на сцену, потом за занавес и по темному узкому коридору в маленькую гримерную. По пути старалась запомнить все лица и, по крайней мере, смутно вспоминая каждого служащего клуба.
Дверь тесной гримерки была открыта. Эйлин казалась взволнованной, о чем-то говорила с Кассиди и одним из оркестрантов.
– Шесть месяцев. Испытание с обеих сторон.
Оркестрант заговорил прямо с Кассиди. Мила вспомнила, что его зовут Артур.
– Что скажешь, малышка?
– Скажу, что мы это сделаем! – ухмыльнулась Кассиди, но тут же заметила Милу.
– Привет, Мила. Мы собираемся подписать контракт с «Бампером». Эйлин организует турне.
Мила не удивилась новостям. Эйлин всю неделю твердила о турне. «Бампер» считался надежным оркестром, и продолжение сотрудничества, очевидно, имело смысл для Кассиди.
– Готова ехать?
Та преувеличенно тяжело вздохнула:
– Полагаю, придется.
– Выглядишь усталой.
– Я не устала. Но пока доберешься до машины… Габби или Трой не звонили?
Они нашли няню, Габби Рид, которая начала работать два дня назад.
– Отсутствие новостей – тоже хорошие новости, – заметила Мила.
Кассиди повесила сумку через плечо:
– Поговорим позже.
