Елена тяжело сглотнула.
Все происходило с такой скоростью, что ей показалось, будто ее заправили ракетным топливом.
– Потом мы отправимся во Флоренцию. Через месяц я запускаю в производство новую машину, поэтому мне необходимо находиться в главном офисе нашей компании.
– А разве ваш концерн базируется не в Америке? – не смогла сдержать любопытство Елена. В детстве ей нравилось, когда отец возил ее на прогулку в одном из своих новых автомобилей Мантенья, которые всегда отличались гламурностью и мощностью, оснащенные по последнему слову техники.
Елена гордилась тем, что очень многие из гаджетов, установленных в этих машинах, производились на фабриках ее отца.
– Флоренция – место, где родился концерн «Ман тенья Авто». – Выражение лица Габриеля стало мрачным. – Мои родители любили жить в Америке, но под старость захотели вернуться домой. Как тебе известно, мой отец умер, не дожив до этого. Теперь этот город стал моим домом, здесь же находится наш главный офис. – Его глаза снова заблестели. – Только подумай: во время запуска новой машины ты, может быть, будешь носить в себе растущее семя новой жизни.
– Но кошмар на этом не закончится, не так ли? – Елена скрестила ноги, когда внизу ее живота волной разлился жар. – Ребенок привяжет меня к тебе до конца моих дней.
– Если только ты будешь придерживаться условий контракта, после развода мы сведем наше общение к минимуму.
– Я бы предпочла полное его отсутствие.
Елена не стала обращать внимания на его ироничный смех и отвернулась к окну, глядя на мягкие облака, проплывающие внизу.
Она огорчилась, когда, повернувшись к Габриелю, увидела, что тот уснул.
Ее удивило, что его совесть не мешала ему спокойно спать.
Хотя, судя по всему, у Габриеля она отсутствовала напрочь.
Елена не сводила с него глаз, впервые за все время получив возможность рассмотреть его, оставаясь незамеченной.
Говорят, дьявол принимал привлекательный облик, чтобы заманивать людей в ловушку. В случае с Габриелем это была сущая правда. Он на самом деле был красивым. Обольстительно красивым.
Елена молча рассматривала спящего Габриеля, который был похож на одного из персонажей картины Караваджо. Волнующий, красивый мужчина появлялся из непроницаемой тьмы, которая не только окружала его, но находилась внутри его.
Габриель вошел в свой пентхаус, который купил год назад после того, как вышел на свободу. Очень просторный и светлый, он был полной противоположностью тюремной камере, в которой Габриель провел два года. Ему повезло, что Мило и команде юристов удалось сделать так, что его поместили в тюрьму нестрогого режима, и его сокамерником был пожилой преступник из «белых воротничков». Такой же, как и Габриель.
Но все равно это была тюрьма. Он был заперт, и у него отняли свободу.
Елена вошла вслед за ним, вертя головой по сторонам, и остановилась у окна во всю стену с видом на Центральный парк.
– Наверное, эта квартира стоила тебе целого состояния.
– Ты права. – Цены на Манхэттене заоблачные. Этот пентхаус был самым дорогим из всей недвижимости Габриеля, но он заплатил бы за него и в десять раз больше. Нью-Йорк обладал энергией, которой не сыскать в любом другом городе. К тому же Габриель жил в часе езды от своей матери. – Идем. Я покажу тебе, что тут есть.
Елена нехотя отошла от окна и последовала за ним.
– Тут у нас кухня. У моих помощников по хозяйству сегодня выходной, поэтому у тебя будет возможность спокойно разместиться, а так тут обычно заправляют всем Майкл и Лиза. Их комната вон там.
– Ты готовишь? – спросила Елена.
– Плохо. А ты?
– Плохо.
Их глаза встретились, и Габриелю показалось, что Елена сдерживает улыбку.
– Я заказал столик в «Рэмоунз», так что мы не умрем с голоду в их отсутствие.
– Мы идем в ресторан?
– Чем скорее мы появимся на публике, тем лучше. Этот ресторан, как никакой другой, подходит для нашей цели, потому что там всегда толпятся журналисты.
– Мне следует позвонить отцу.
– Позвонишь завтра.
– Но я не хочу, чтобы он увидел фотографии раньше, чем я расскажу ему о… нас.
– Ты в последнюю минуту решила полететь в Нью-Йорк. Мы случайно встретились и договорились поужинать где-нибудь, – ответил Габриель, напоминая ей сценарий, который они придумали после того, как подписали контракт. – Ты можешь рассказать ему обо всем завтра.
– Поверить не могу, что я буду врать своему отцу.
– Елена, нужно, чтобы все выглядело правдоподобно. Любой намек, что все не по-настоящему, и наша сделка полетит ко всем чертям. И тогда я передам доказательства в ФБР. – Габриель развернулся и повел ее дальше по квартире. – Гостевая, гостевая, гостевая… наша комната. – Он вошел внутрь и открыл двери. – Ванная. Тут моя гардеробная. А там твоя.
Елена заглянула в каждую и молча кивнула.
– Я собираюсь принять душ. Если ты хочешь освежиться, в каждой гостевой комнате есть ванная. Когда я покупал этот пентхаус, я не думал о будущей жене, иначе у тебя была бы своя ванная. Выходим через несколько часов. Тебе хватит времени?
Она снова кивнула.
– Замечательно. Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится.
– Единственное, что мне нужно, – это чтобы ты признал, что ошибался насчет меня и моего отца и отпустил меня.
– Ты говорила правду – у тебя и в самом деле извращенное чувство юмора, – усмехнулся Габриель.
Елена приводила себя в порядок в самой дальней из гостевых комнат, пытаясь не думать о том, что в этот самый момент Габриель стоит под душем в чем мать родила.
Несомненно, сейчас она проснется на своей софе в кабинете в Осло, и последние несколько дней покажутся ей дурным сном.
Ее связали и грозились похитить, потом произошло нечто еще более ужасное: ее спас человек, который ненавидит всю ее семью. Ее вынудили подписать брачный контракт, который спасет ее отца от тюрьмы, но в результате которого появится ребенок. А теперь она находится в шикарных апартаментах на Манхэттене. И все это случилось в течение одних лишь суток.
Кто знает, что принесет завтрашний день? Может быть, она проснется на Луне.
Елена вышла из гостевой комнаты и пошла бродить по квартире.
Она выросла в роскоши, поэтому ей нечему было удивляться, но ее поразил отменный вкус хозяина дома.
Елена остановилась перед одной из картин, на ней был изображен мужчина, черты лица которого были нарисованы в виде фруктов и овощей.
– Нравится?
Она была настолько поглощена разглядыванием картины, что не услышала, как вошел Габриель.
