Он переживает, что доставит в Арунтию поврежденный товар? Наверное, если бы не было так больно, она бы засмеялась. Сколько же дней, недель и месяцев она мечтала выздороветь и стать идеальной. И все ради того, чтобы родители разрешили вернуться домой.
Устало помассировав брови, Клаудиа вздохнула. Почему она не может просто забыть и двигаться дальше?
– Клаудиа? Ответь мне!
Повернувшись к Лукасу, Клаудиа молча прокляла мгновенно вспыхнувший внизу живота огонь.
– Нет, Лукас, со мной все нормально, если не считать навязчивого желания тебя придушить. – Еще пара дней в обществе этого человека – и она прочно подсядет на успокоительные.
– Не переживай, здесь у нас с тобой полное взаимопонимание, принцесса. Так зачем мы все-таки сюда пришли?
– Иногда я здесь работаю и…
– Можно было догадаться, – недовольно фыркнул Лукас.
– Но сейчас работа ни при чем, я хотела сказать, что должна здесь кое с кем встретиться. С Бэйли. Так что если ты меня извинишь…
– Подожди. – Он схватил ее за запястье.
Она разом почувствовала, как руку пронзило электричество, и попыталась высвободиться.
– Пожалуйста, не хватай меня.
Лукас мгновенно разжал пальцы.
– Ты же понимаешь, я ни за что не причиню тебе боли.
– Понимаю.
– Bueno. Вот и хорошо. – Лукас заметно расслабился.
Глубоко вздохнув, Клаудиа впервые подумала о его непреклонной твердости, как о чем-то хорошем. Именно таким и должен быть воин, неустанно борющийся со злом.
От одной мысли, что, возможно, он действительно сталкивался со злом, Клаудиа разом смягчилась.
– У меня очень чувствительные запястья. Не бери в голову. – «Просто от твоих прикосновений я впервые за очень долгое время чувствую себя по-настоящему живой. И это меня пугает». – Ладно, я пойду.
– Да, пойдем.
– Мы? Нет, и это не обсуждается.
Она ни за что не заставит Бэйли встречаться с незнакомцем. Слишком уж хорошо она для этого помнила бесконечную жалость окружающих.
– Клаудиа, ты под моей защитой.
– Можешь ты хотя бы на секунду забыть о своей дурацкой работе и дать мне всего один час, пока моя жизнь окончательно не пошла псу под хвост? Мне нужно кое с кем встретиться. Наедине. Неужели это так сложно понять?
Прищурившись, Лукас пристально на нее посмотрел:
– Этот человек так много для тебя значит?
– Да. Пожалуйста, всего один час.
В синих глазах что-то мелькнуло, но Лукас сразу же полностью закрылся.
– Хорошо. Один час, Просто Клаудиа, не больше. Я буду ждать.
– Спасибо.
Чувствуя себя загнанным в клетку зверем и нетерпеливо расхаживая по отвратительно белому коридору, Лукас в очередной раз взглянул на часы. Один час семь минут тридцать шесть секунд.
Dios, как же он ненавидел больницы! Он еще крепче сжал зубы. Да где ее, в конце концов, черти носят? И кто все-таки такая эта Бэйли? Любовница? Она сблизилась с женщиной?
Сгорая от гнева и ярости, Лукас вдруг напрягся. А что, если она в опасности? Мгновенно подобравшись, он решительно направился к регистратуре. Ее личные дела его не касаются, но, если с ней что-нибудь случится…
Немного лести и улыбка – вот и все, что ему понадобилось, чтобы узнать, где лежит некая Бэйли Митчелл.
Не обратив внимания на лифт и желая хоть немного унять нервное напряжение, Лукас бегом бросился на седьмой этаж, но не успел он достигнуть цели, как в изумлении замер.
Стоило ему лишь распахнуть дверь, как до него сразу долетели звонкие детские голоса, глаза невольно сосредоточились на пестро разукрашенных стенах, а в нос ударил резкий запах хлорки.
Мгновенно напрягшись, Лукас лишь огромным усилием воли сумел удержать в себе съеденный на завтрак омлет из шести яиц. Последних двадцати лет как не бывало, и он снова оказался в аду.
Не в силах ни о чем думать, он слегка пошатнулся и оперся о подоконник.
«Вставай, парень. Я еще не закончил. Вставай, черт тебя возьми!»
Взглянув на руки, он буквально видел, как с пальцев стекают тонкие струйки крови.
«Соберись, Гарсия! Возьми себя в руки! Смирно!»
Воздух. Ему нужен воздух. Глубоко вдохнув, Лукас отчаянно цеплялся за остатки сознания. Второй вдох, третий… Постепенно приходя в себя, он чувствовал, как успокаивается бешено бьющееся сердце, и вдруг до него долетел знакомый голос:
– …и тогда храбрый рыцарь вытащил меч и вступил в великую битву с драконом, ибо он поклялся ее найти, и теперь его уже ничто не могло остановить. Ни люди, ни стены, ни жаркое пламя и убийственная ярость противника. Победив же ящера, рыцарь бросился по ступенькам на самый верх башни, где она спала в ожидании поцелуя…
Клаудиа?
Открыв глаза, Лукас двинулся на звук ее голоса.
– И она была настоящей красавицей. Длинные светлые волосы, совсем как у тебя, огромные голубые глаза цвета безбрежного океана…
– Как у меня? – спросил тонкий голосок.
– Именно.
– Но меня-то уж точно целовать никто не захочет.
– Храбрый рыцарь захочет, только сперва тебе нужно немножко подрасти. Принцесса же старше. И в ее возрасте твои глаза перестанут воспаляться, а запястья станут совсем как у меня.
Пристально вглядываясь в палату сквозь стеклянную дверь, Лукас с невероятной отчетливостью ощутил, что ему не стоит здесь находиться. Судя по голосу, эта Бэйли оказалась всего лишь маленькой девочкой, а не женщиной, а сама Клаудиа в безопасности. И разумеется, облегчение он чувствует лишь из-за последнего пункта. Первый тут вообще ни при чем.
Закатав рукава рубашки, Клаудиа сидела в изножье кровати, полностью закрывая свою собеседницу, и старательно вертела рукой, явно желая, чтобы девочка во всех подробностях разглядела ее запястье.
Лукас сразу же вспомнил, как она все время теребила манжеты и как остро реагировала на любые попытки взять себя за руку.
– Да я в любом случае не хочу целоваться с мальчишками, – продолжала Бэйли. – Клара из четвертой палаты говорит, что целоваться – это как заварной крем есть, а я крем ненавижу.
– Крем? – переспросила Клаудиа, и Лукас сразу же представил, как она при этом улыбается. Жаль только, что она сидела к нему спиной и он мог лишь представлять ее роскошные губы.
– Но может, отец все-таки придет и…
– Как же я тебя понимаю, дорогая, – мягко вздохнула Клаудиа с какими-то совершенно не знакомыми ему нотками в голосе. – Смотри, что я тебе принесла.
Наклонившись, она потянулась к стоявшей на полу сумке, и Лукас наконец-то увидел девочку.
