Элеанор не сразу уловила смысл его слов. Она вдруг ощутила жар, исходящий от его тела, и ей понадобилась вся сила воли, чтобы не податься навстречу и не прикоснуться к Лукасу. Скрывая шок, Элеанор приподняла бровь, словно оказывалась в такой ситуации не впервые.
– Чувствовать вкус пищи? – предположила она, стараясь говорить легко, однако поняла, что ей это не удалось, потому что Лукас медленно улыбнулся, и улыбка эта сулила удовольствие, прежде ею не испытанное.
– Вроде того.
Элеанор глубоко вздохнула и напомнила себе, что Лукас – просто проклятый шовинист, который слишком долго получал все, что хотел.
– Так ты хочешь этого, Элеанор?
От того, как он произнес ее имя – намеренно протяжно и с хрипотцой, – по телу Элеанор прокатилась жаркая волна.
– Что я хочу?
Она забыла, о чем они говорят, чувствуя, как в ней разгорается желание.
– Этот разговор – только прелюдия?
Прелюдия! Значит, Лукасу известно о ее тяге к нему.
– Вообще-то я должна симпатизировать мужчине, чтобы играть с ним в такие игры, – как можно беззаботнее сказала Элеанор.
– Может, стоить поиграть в такие игры с кем-нибудь, кто вызывает страсть, а не только симпатию?
Элеанор сглотнула:
– Могу вас заверить, что этот мужчина – не вы.
Но она понимала, что это ложь. С той ночи, когда Лукас подошел к ней в «Гласьер», ей стоило большого труда не думать о нем постоянно.
Лукас подошел ближе, однако Элеанор упрямо отказывалась поднять глаза. Она смотрела на его грудь.
– Я всегда любил яблоки, – хрипло проговорил он.
Яблоки?! Изумленная Элеанор наконец посмотрела на него. Он говорит о фруктах, когда она способна думать только о том, как близко они стоят друг к другу? Если она придвинется еще хотя бы на дюйм, соски ее ноющих грудей встретятся с его мускулистой грудью.
Словно почувствовав ее внутреннее смятение, борьбу разума с телом, Лукас наклонил голову и прошептал ей в ухо:
– Скажи мне, чего ты хочешь, моя милая.
Сказать? Ему? Элеанор с трудом перевела дыхание. Она не знала, чего хочет. Отношения занимали в ее списке жизненных приоритетов одно из последних мест. Элеанор не позволяла себе отвлекаться на них, пока была занята тем, что пыталась произвести впечатление на собственную сестру своими достижениями и профессионализмом.
– Я от вас ничего не хочу, – дрогнувшим голосом произнесла она.
– Простите, господин Кузнецов, на сегодня это все?
Вмешательство продавщицы подоспело как нельзя кстати, и Элеанор позволила себе облегченно выдохнуть.
– Да, – сказала она, опережая Лукаса, – и я плачу.
К ее досаде, продавщица взглянула на Лукаса, словно спрашивала у него разрешения. Что ж, придется поспорить с ним.
Несколько секунд он не двигался, а затем отступил в сторону.
– Как скажете, мисс Харрингтон. Может, заодно предъявите и удостоверение феминистки?
– Только если вы предъявите удостоверение шовиниста, – парировала она.
Лукас негромко рассмеялся, но она заставила себя не наслаждаться его смехом и приготовилась проскользнуть мимо, чтобы доказать, что он ее совсем не волнует. К несчастью, Элеанор задела его бедро. Это случайное прикосновение не должно было оказать на нее никакого эффекта, учитывая, сколько слоев одежды их разделяло, однако по ее и без того возбужденному телу побежали огненные ручейки, а желание прижаться к Лукасу стало почти неодолимым.
Руки мужчины мгновенно легли ей на талию, останавливая, и Элеанор почудилось, что она услышала, как он резко втянул в себя воздух. Повернув голову, она обнаружила, что он смотрит на ее волосы, рассыпавшиеся по спине.
У Лукаса был такой вид, словно он готов поцеловать ее шею или обхватить ее груди ладонями, которые показались ей вдвое больше. Хотя Элеанор отрицала это, она жаждала почувствовать его руки на своем теле. Почувствовать его губы на своих губах.
Лукас сверкнул неотразимой улыбкой голливудской кинозвезды, словно точно знал, о чем она думает, и Элеанор стремительно прошла мимо него.
Кажется, она начинает ненавидеть его улыбку.
Через два часа, совершенно не чувствуя под собой ног от усталости, Элеанор испытала огромное облегчение, когда лимузин Лукаса остановился возле здания, где, похоже, находилась ее квартира.
Все, о чем она могла думать в эту минуту, – это душ или ванна, за которыми последует благословенный сон. Элеанор была настолько вымотана, что не хотела есть. К тому же она сомневалась, что сможет заказать ужин навынос, не зная языка, а сил, чтобы купить еду в ближайшем магазине, у нее не осталось.
И хорошо бы поскорее оказаться подальше от Лукаса, от чувств, которые он в ней вызывает. Не важно, сколько раз Элеанор приказывала себе оставаться профессионалом, отбросив все личное, сколько раз напоминала себе, что на самом деле он холодный, бессердечный бизнесмен, который, можно сказать, шантажом заставил ее работать на него, пригрозив сделкой с Чатсфилдами. Она была не в состоянии подавить сексуальное влечение, которое Лукас в ней вызвал. Элеанор не могла забыть ощущение его рук на своей талии. Какой женственной она чувствовала себя, находясь рядом с ним! Как сильно она хотела его поцеловать.
Куда это годится?
– Нет необходимости меня провожать, – поспешно – пожалуй, чересчур поспешно – сказала она, уговаривая себя, что крепкий ночной сон вернет все на круги своя. – Просто назовите номер квартиры. Я смогу найти ее сама.
– Ваше мнение обо мне и вовсе упадет ниже плинтуса, если я позволю себе быть негостеприимным.
Элеанор невольно улыбнулась:
– Можете не волноваться, ниже падать просто некуда.
Его голубые глаза опустились на ее губы, и она пожалела, что вовремя не прикусила язычок. Раньше она думала, что сарказм ей не свойствен, но все ее хорошие манеры куда-то исчезали, когда она была с Лукасом.
– Снова играешь, моя милая? – Ласковое обращение он произнес по-русски.
Элеанор заставила себя разжать зубы:
– Надеюсь, вы не сказали ничего сексистского? Лукас промолчал и одарил ее дьявольской улыбкой. Она вышла из машины.
Он последовал за ней. Элеанор решила, что самый быстрый способ заполучить горячую ванну и теплую постель – это позволить ему поступить по-своему.
Квартира располагалась на пятом этаже, и, как во всех старых домах, лифт был необыкновенно мал. Элеанор забилась в угол. Лукас засунул руки в карманы брюк, что невольно привлекло ее внимание к его… Сердце Элеанор забилось сильнее.
Лифт легонько дернулся и остановился. Элеанор не сдержала облегченного выдоха. Почти на месте. Скоро она снимет ставший вдруг тесным костюм, и, может, в ее сумочке найдется плитка шоколада. Еще чуть-чуть – и она насладится горячим чаем.
