Эйнджел хохотнула и вытерла кофе со стола бумажной салфеткой.
– По-моему, сегодня мне не суждено выпить кофе. И отвечая на твой вопрос, скажу, что я приехала в этот город в гости. Я живу в Бостоне.
– Я заметил, что у тебя нездешний акцент, – сказал Тьерри.
Сжав салфетку изящными пальцами, она подняла свою чашку и сделала глоток. Тьерри обнаружил, что его пленит каждое ее движение. Он зачарованно смотрел, как она слизывает с губ остатки шоколада и молочной пены. Тьерри сглотнул подступивший к горлу ком, его сердце бешено колотилось.
Он не должен находиться здесь с этой женщиной. Он помолвлен и едва знает свою невесту. Но он женится на ней к концу месяца. И тем не менее за долгие годы холостяцкой жизни он впервые встретил женщину, с которой не хотел расставаться никогда. Ему казалось, что они уже знакомы. И он страстно ее хотел.
Эйнджел поставила чашку на стол:
– На самом деле я приехала в Нью-Йорк на лекцию по законодательным инициативам.
Тьерри сразу заинтересовался:
– Да? Я сам должен был присутствовать на этой лекции.
– А ты не можешь отложить отъезд домой?
Мрачная реальность накрыла Тьерри и напомнила ему, что ждет его завтра. Восемь с половиной часов полета до главного аэропорта Сильвена, затем еще минут двадцать на частном вертолете до дворца. Встречи с родственниками и главами правительств. Он не будет принадлежать самому себе, пока его отца не похоронят в семейном склепе возле дворца. Может быть, даже после этого он не сможет найти на себя время.
– Хок? – позвала его Эйнджел.
Он отмахнулся от размышлений:
– Нет, я должен вернуться домой. Срочное дело. Но хватит об этом. Скажи мне, что влечет красивую молодую женщину, как ты, в старый, пыльный лекционный зал?
Его вопрос ее оскорбил.
– Тебе не кажется, что ты говоришь как шовинист?
– Прости, – быстро сказал он. – Я не хотел оспаривать твой интеллект или показаться шовинистом.
Тьерри разочаровался в себе. Получается, яблоко от яблони не далеко падает. Отец Тьерри был старомоден и считал, что обязанность женщины рожать наследников, сохранять верность мужу и быть к нему приложением. Его супруга не была ему верна. Вместо того чтобы задаться вопросом, хорошо ли он к ней относился, король сильнее утвердился в мнении о роли женщины в монархии.
Тьерри недавно понял, что отчасти причиной неверности его матери была неуверенность в собственных силах, спровоцированная снисходительностью мужа. Возможно, он притеснял ее потому, что она отчаянно искала смысл жизни за пределами брака. Теперь это имеет мало значения. Она и ее возлюбленный погибли в автокатастрофе много лет назад. В результате этого две страны оказались на пороге войны, и это стало одной из причин, по которой Тьерри поклялся сохранять целомудрие до брака, а потом, женившись, хранить верность своей супруге. Он справедливо ожидал от нее того же. Он женится по расчету, и его брак будет крепким. Он должен быть крепким.
Эйнджел кивнула, принимая его извинения:
– Я рада это слышать. Я достаточно наслушалась от своего брата. – Она улыбнулась. – Кстати, сходить на лекцию мне рекомендовал мой профессор.
Последующий час они обсуждали ее исследования, особенно ее интерес к развитию устойчивых форм жизни, равных возможностей для всех людей и инициативы по возобновляемым источникам энергии. Она заворожила Тьерри. Рассказывая, она оживилась, ее щеки порозовели. Обсуждаемые темы были очень интересны Тьерри, он планировал обсудить их со своим правительством. Его отец считал бессмысленным отказ от методов, которые использовались в Сильвене столетиями, но Тьерри остро ощущал необходимость долгосрочного планирования, чтобы обеспечить будущие поколения своей страны ресурсами.
Клиентов в кафе почти не осталось, и Тьерри заметил, что его охранники начинают беспокойно ерзать, сидя за столами. Эйнджел тоже это заметила.
– О, мне очень жаль, что я отняла у тебя так много времени. Когда я говорю на любимые темы, я могу увлечься, – извинилась она.
– Не жалей. Мне понравилось. Я нечасто общаюсь с теми, кто, вроде тебя, так хорошо разбирается в таких темах.
Она посмотрела на платиновые часы с бриллиантами. Тонкий и очевидный показатель богатства. Тьерри стало любопытно, из какой она семьи.
– Уже поздно. Мне лучше вернуться в отель, – сказала она с явным нежеланием. – Мне было очень приятно пообщаться с тобой. Спасибо.
Нет. Тьерри не желал с ней прощаться. Он взял Эйнджел за руку.
– Не уходи. – Он удивился собственным словам. – Если только ты не должна.
Черт побери. Он не хочет казаться отчаявшимся. Но после полученных им новостей Эйнджел была для него спасением и отвлечением от мыслей о том, какой хаос его ждет впереди. Он вгляделся в ее глаза, поражаясь их красоте и необычному оттенку цвета виски. Он видел такие глаза прежде, но не мог вспомнить, где и когда. Тьерри посмотрел на их соединенные руки. Она не отстранилась от него, а это хороший признак, не так ли?
– Нет, я не должна. – Она умолкла, посмотрела на часы и решительно прибавила: – Я не должна уходить.
– Тебя не ждет парень? – откровенно спросил он.
Эйнджел усмехнулась:
– Нет, парня у меня нет.
– Хорошо. Прогуляемся? – предложил он.
– С удовольствием.
Она грациозно поднялась на ноги, взяла пальто и сумку. Он помог ей надеть пальто, задевая кончиками пальцев ее затылок. Он испытал сильное желание, коснувшись ее руки, но оно не могло сравниться с тем, что он почувствовал сейчас. Было неправильно испытывать непреодолимое влечение к Эйнджел, будучи помолвленным с другой женщиной. Выходит, он ничем не отличается от своей матери, которая не хранила верность мужу?
Тьерри сжал кулаки и засунул их глубоко в карманы. Ему стало стыдно. С ним творилось какое-то безумие. Через несколько недель он женится на принцессе Миле, но здесь, в Нью-Йорке, он жаждет провести больше времени с женщиной, о которой ему не известно ничего, кроме имени. Но она умна и разделяет его интересы. Однако это не оправдывает его поведение.
Эйнджел повернулась, посмотрела на него и улыбнулась, и он понял, что должен воспользоваться шансом, который дает ему судьба.
Выйдя из кафе, они свернули на Седьмую авеню. Охранники Тьерри растворились в толпе. Дождь прекратился, и у Тьерри улучшилось настроение.
– Расскажи мне о себе, – попросил он. – У тебя есть семья?
– У меня есть брат. Он сейчас в Европе, – беспечно сказала Эйнджел, но он заметил, как она поджала притягательные полные губы, словно что-то недоговаривая. – А ты?
– Я единственный ребенок, – ответил он.
– Тебе было одиноко в детстве?
– Иногда. Хотя вокруг меня всегда было много людей.
