И на той же странице, между мелкими расходами, Леонардо делает запись о смерти отца:
«В среду в 7-м часу сер Пьеро да Винчи умер, в 9-й день июля 1504-го».
Более развернутая запись находится на другом листе: «В 9-й день июля 1504, среду, в 7-м часу умер сер Пьеро да Винчи, нотариус палаццо дель Подеста, мой отец, в 7-м часу. Ему было восемьдесят лет, оставив десятерых сыновей и двух дочерей».
[707] Тон записи более официален, но мы снова обращаем внимание на пунктуальность и повторения, с которыми сталкивались уже в записи о смерти Катерины, сделанной десятью годами раньше. Эмоции сублимируются в мелкие детали. Здесь мы сталкиваемся не просто с повтором, но с ошибкой: 9 июля 1504 года была не среда, а вторник. Дни смешались в уме Леонардо. Кроме того, к моменту смерти серу Пьеро еще не было восьмидесяти лет. Он умер в семьдесят восемь, что доказывает дата его рождения, записанная Антонио да Винчи в семейной книге, а Антонио вряд ли ошибался.
Отношения Леонардо с отцом были весьма сложны и противоречивы. Нам вряд ли удастся найти ответы на наши вопросы, потому что нам недостает свидетельств. Да и сам Леонардо вряд ли мог разобраться в этом, поскольку между отцом и сыном всегда существует дистанция, которую бывает очень сложно преодолеть. «Оставив десятерых сыновей и двух дочерей», – пишет Леонардо, включая себя в этот список. Но очень скоро он узнает, что только ему отец по завещанию ничего не оставил: последний удар.
Сохранился небольшой фрагмент рукописи Леонардо, говорящий о разладе между отцом и сыном. Прочитаем вступительную фразу из недатированного письма Леонардо, по всей видимости написанного незадолго до смерти отца: «Дражайший отец, в последний день последнего месяца я получил письмо, которое вы мне написали и которое на короткий срок наполнило меня радостью и печалью: радостью оттого, что я узнал из него, что вы благополучны, за что я благодарю Бога, и печалью из-за ваших тревог…»
[708] Письмо не просто официально: оно читается как сочинение: Леонардо умело использует вводные предложения, красиво описывает свои чувства радости и печали. Тон письма уважителен, но чувствуется, что Леонардо нелегко писать «нормальным» образом, слева направо. На какое-то мгновение он становится тем сыном, каким его всегда хотел видеть сер Пьеро… Но письмо не было закончено и так и осталось среди бумаг Леонардо. На обороте он нарисовал эскиз крыла летательного аппарата.
Завершим рассказ фрагментом другого письма Леонардо, которое он написал одному из своих сводных братьев, скорее всего Доменико да Винчи, поздравляя его с рождением сына. «Мой возлюбленный брат, – достаточно тепло начинает Леонардо, – я слышал, что у тебя появился наследник, и очень рад этому». Но затем он удивляется, почему «ты так рад тому, что создал себе смертельного врага, всем своим сердцем желающего свободы, обрести которую он сможет только после твоей смерти».
[709] Возможно, письмо было совершенно шутливым – ведь Леонардо более чем на тридцать лет старше Доменико. Но юмор Леонардо был черным: оскорбленный и озлобленный сын, страдающий под отцовским ярмом, и «свободу» приносит ему только смерть отца.
Списки расходов и памятные записки продолжаются весь август. В мастерской появляется новый ученик: «В субботу утром, 3 августа 1504, Якопо Германец пришел жить со мной в доме и согласился со мной, что я должен получать с него один карлино в день».
[710] В августе были получены известия о том, что предложенный Леонардо проект изменения русла Арно в районе Пизы начал осуществляться. Синьория окончательно утвердила проект 20 августа 1504 года: работы начались немедленно, о чем 22 августа пишет в своем дневнике Лука Ландуччи. Как мы уже знаем, проект завершился катастрофой. Работы обошлись Синьории в 7000 дукатов, 80 человек погибли, и в середине октября работы были прекращены.
Где же был Леонардо, когда на Пизанской равнине произошла эта катастрофа – катастрофа, к которой мог быть причастен и он? По-видимому, его не было в городе. Из датированных записей мы узнаем, что в середине октября 1504 года он находился в Пьомбино, а по пути заехал в Винчи, где провел некоторое время со своим дядей, Франческо. Как уже говорилось ранее, отъезд Леонардо из Флоренции совпал с решением Синьории пригласить Микеланджело для росписи второй стены зала Большого совета. 22 сентября это решение было окончательно подтверждено официальным предоставлением Микеланджело студии в больнице Сант-Онофрио.
Незадолго до отъезда из Флоренции, в сентябре или октябре 1504 года, Леонардо составил последний, и самый полный, каталог своих книг. Список занял два листа и ныне находится в Мадридском кодексе II.
[711] Самый длинный озаглавлен «Richordo de libri ch’io lasscio serati nel cassone» – «Список книг, которые я оставляю запертыми в большом сундуке». Короткий список озаглавлен иначе: «In cassa al monasterio» – «В сундуке в монастыре», по-видимому в Санта-Мария-Новелла. Всего в обоих списках 116 книг. Еще на одном листе 50 книг поделено по размеру и типу:
25 малых книг
2 большие книги
16 очень больших книг
6 книг на пергаменте
1 книга, переплетенная в зеленую замшу.
Похоже, в этом списке речь идет о рукописях, а не о печатных книгах (слово libro использовалось для обозначения и того и другого). «6 книг на пергаменте» вполне могут быть манускриптами, так как пергамент (растянутая кожа теленка или ягненка) не использовался для печати. Вполне возможно, что это каталог собственных записных книжек и рукописей Леонардо 1504 года. В то же время этот список может быть подразделом библиотечного каталога, из чего можно сделать вывод о том, что половина из 116 книг Леонардо являлась рукописными кодексами. Например, «Vita civile di matteo palmieri» почти наверняка рукопись: первое печатное издание «Della vita civile» Пальмьери было осуществлено только в 1529 году. «Libro di chavalli scizati per cartone» – это явно альбом с эскизами лошадей для картона «Битвы при Ангиари». «Libro di mia vocaboli» («мой словарь») – это Кодекс Тривульцио, а «Libro di notomia» («Книга по анатомии») вполне может быть собственной рукописью Леонардо (вспомните запись от 1508 года: «Переплел свои книги по анатомии»).
