Он указал на нетронутые кусты полыни на другой стороне ущелья.
– Посмотрите на корни, – продолжал Соломон, указывая на полушарие узловатых переплетенных жил, вывороченных из земли. – Кактус рос всего в шести-семи футах от края. Если машина угодила в его середину, значит она едва двигалась, падая с шоссе… Я спущусь, посмотрю поближе.
Он последовал за едва заметными следами, оставленными чьими-то ботинками, спустился по склону, соскользнул к самому дну. На склоне остались глубокие борозды от колес там, где машину тащили наверх. Ломаные ветки и кусты указывали, где застряла машина. Соломон ткнул носком ботинка в землю. Такая мягкая и рыхлая почва. Не то что слежавшийся, пропекшийся грунт пустыни. Кусты мягкие, да и сагуаро смягчил бы падение.
Медленно. Мягкая посадка.
– Холли! – крикнул находившийся наполовину в ночной тени, наполовину под светом садящегося солнца Соломон. – Ваш муж умер не здесь! Во всяком случае, не от аварии. Тут все настолько мягкое, что он мог с таким же успехом приземлиться на воздушный мешок. Я поднимаюсь.
К тому времени как он поднялся, Холли уже вскипела от ярости и глядела вниз, стиснув зубы:
– Лучше бы я выпалила по Моргану картечью, а не солью!
– Есть способы посчитаться лучшие, чем выстрел из дробовика, – заметил Соломон, улыбаясь.
– Да уж вряд ли.
Он подошел к лошади, отвязал и вывел на дорогу.
– Вы задумывались над тем, что делал здесь ваш муж в ночь убийства?
Холли посмотрела на пустую дорогу, затем на темнеющую долину.
– Да не очень. Он любил иногда просто прогуляться. Развеяться. Одни удят рыбу, другие охотятся, третьи идут в боулинг. Джим любил ездить. Думаю, той ночью он оказался здесь случайно.
Холли перевела глаза на далекий горный кряж. Соломон проследил за ее взглядом.
– Вряд ли. Уверен, была причина. Что там дальше по дороге?
– В миле с лишним – смотровая площадка, откуда видно всю долину; затем дорога, перевалы, а за ними – Дуглас.
– А как насчет лагеря?
– Вообще-то, был один, – ответила Холли, хмурясь. – Но он непостоянный, там нет удобств и вообще ничего.
– Его легко найти?
– На дороге должен быть указатель.
Соломон вскочил на коня.
– А вот и смысл поездки вашего мужа. Он был в лагере, – сказал Соломон, стукнув пятками конские бока. – Давайте поспешим. Сумерки сгущаются. Я встречусь с вами там.
64
Когда первый бронированный фургон выкатился на площадь, мэр Кэссиди сидел в своем офисе и глядел на закат.
Узнав о смерти Питера Такера, мэр понял, что может не пережить ближайшей ночи. И потому мир предстал в ином свете. Происходящее приобрело особенное значение – ведь это могло совершаться в последний раз. Последняя чашка кофе. Последний закат. В последний раз вечерний свет гаснет на склонах гор, просачивается, играя красками, сквозь листья жакаранды.
Фургон остановился у церкви, задние дверцы распахнулись, и наружу выскочили люди в мундирах той же сине-черной раскраски, что и машина. Все были вооружены, в касках с приборами ночного видения. На некоторых – боевые шлемы, отчего солдаты сделались похожими на роботов. С переднего сиденья вылез высокий мужчина и посмотрел на здание церкви.
– Слава богу, – пробормотал Кэссиди, поднимаясь с кресла и глядя на экран телефона.
Новых СМС не было. Где же, черт возьми, Морган?
Он сбежал по ступенькам и заспешил по газону к церкви, в то время как на площадь выкатился еще один фургон, высыпавший вторую порцию солдат. В ночной тишине предстоящая ночь виделась Кэссиди чем-то вроде архаичного вестерна: город защищают лишь несколько слуг закона и храбрых горожан с дробовиками, вставших против орды профессиональных убийц. А тут – десятка три тренированных бойцов с современным оружием. Так-то оно лучше.
– Эрни Кэссиди, – представился мэр, протягивая руку через ограду высокому мужчине, от которого веяло властностью. – Я тут мэр. Эх, парни, до чего же я рад вас видеть!
– Эндрюс, – представился мужчина, сдавив протянутую руку обнадеживающе крепким рукопожатием. – Можете подсказать, где мне найти шефа полиции Моргана?
– Конечно, отыщем его в момент! Думаю, он уже сообщил о здешней ситуации?
– Да. Не беспокойтесь, сэр. У нас все под контролем.
Мэр оглянулся и увидел стоящего за спиной солдата в маске.
– А как вы собираетесь… в смысле, какой у вас план?
– Сэр, чем меньше людей о нем знает, тем больше шансов на успех.
– Само собой, я понимаю. Но ведь в городе полно гражданских. Разве не надо предупреждать их? По крайней мере, предупредить, чтобы сидели дома? Или эвакуировались?
– Так мы рискуем спугнуть цель. Если спугнем, он ударит позже, а мы не можем вечно охранять город. Мы осознаем риск прибытия в город вот так, во всеоружии, но город нужно обезопасить быстро и надежно. Мы сняли эмблемы с машин и формы, так что если кто-нибудь спросит, то мы приехали из-за крушения самолета.
– Понимаю, – согласился Кэссиди, кивая. – Но вы уж точно возьмите его.
– О да, сэр, не сомневайтесь. Именно так.
Хрустя песком, рядом остановился автомобиль коронера, и наружу выбрался Морган.
– Капитан Эндрюс? – спросил он, подходя и пожимая протянутую руку. – Я шеф Морган. Спасибо, что прибыли так скоро. Что сейчас требуется от меня?
– Нужно закрыть все три дороги, ведущие в город, – ответил Эндрюс, шагая к середине площади.
Морган поспешил за ним. Солдаты из оцепления не дали мэру пойти следом, и он больше не слышал, о чем они говорят. Эндрюс показал в сторону выезда, потом на крыши самых высоких домов. Мэра уколола обида, словно в детстве, когда приятели не взяли играть в мяч. Ведь его, Кэссиди, отстранили от самого важного, от защиты города.
Он оглянулся, посмотрел на солдат в черной форме, на их автоматы и броню. Может, и не придется умирать этой ночью? А когда рассеется дым и начнутся расспросы, Эрни Кэссиди честно расскажет и примет все причитающееся. Важно сейчас лишь одно – спасти город.
65
Соломон ехал рысью по дороге, глядя на далекий хребет и подмечая, как меняется вид на долину, – дорога неуклонно карабкалась вверх. Спустя полмили на обочине показался знак, указывающий на грунтовку, уходящую вправо на склон. Краска на указателе облупилась, но еще читались слова: «Лагерь „Гора духов“». Снизу на металлических петлях висел другой знак, поменьше: «Закрыто на лето – с середины апреля по середину октября».
Сзади доносился рокот одолженной Холли машины. Соломон выждал, пока она покажется за поворотом, затем направил лошадь на мягкую пыль проселка.
