81
Морган шел впереди по резиденции Кэссиди и не уставал поражаться. Раньше он заходил только в прихожую и библиотеку. Больше никуда. Даже в туалет не заглядывал. А тут, боже правый, есть из чего выбирать!
Мэра Кэссиди не нашли ни в туннеле, ни в офисе. Охрана уже обыскала весь дом, никого не обнаружила, но Рамон не торопился уходить.
– Шикарное местечко, – констатировал он, поднимаясь по центральной лестнице и жадно поедая глазами все вокруг: и панели на стенах, и хрустальные люстры, и пустынные пейзажи маслом. – Мой старикан жил в дерьмовом домишке на пыльной горе. Столько денег – и жить как дерьмовый гомеро!
Он остановился у огромного полотна, изображающего ночную пустыню. На нем спиной к зрителям стоял одинокий человек, глядящий на яркий столп света, вырывающийся из чего-то похожего на дверь во тьму.
– А это кто и зачем?
– Это нарисовал Джек Кэссиди, – пояснил Морган и добавил, надеясь отвести мысли Рамона от идеи сжечь сердце города: – Тот же человек, который построил и дом, и церковь.
– Ну так и что тут нарисовано? – не унимался Рамон, рассматривая картину. – Кто на ней?
– Не знаю. Наверно, сам Джек. А сияющая дверь, наверное, зеркало. Он встроил его в другую картину – там, в церкви.
Рамон проигнорировал намек и пошел по второму этажу, будто покупатель, открывая двери и заглядывая в комнаты, пока не дошел до конца коридора и не открыл последнюю дверь, ведущую в большую спальню с обширной старинной кроватью посередине, с камином и двумя креслами. В дальней стене виднелась раскрытая дверь, за ней – старомодная чугунная ванна.
– Вот это я называю спальней, – объявил Рамон, заходя и осматриваясь. – На мой вкус, слишком отдает древним дерьмом, но, если малость ободрать да приукрасить, очень даже ничего. Джакузи да зеркала на потолке… эй, ты как думаешь?
Он посмотрел на Холли. Та промолчала.
Рамон улыбнулся и повернулся к охранникам:
– Ребята, займитесь пока делом. Мэра поищите. А мы с леди тут немного позанимаемся. Надо опробовать здешнюю мягкую мебель.
82
Дверь спальни закрылась за спиной и тихо щелкнула, замыкаясь. Холли посмотрела вниз, на доски, стертые, исцарапанные ногами Кэссиди за сотню лет. Сжалась, ожидая, что Рамон ее схватит. Руки по-прежнему стянуты пластиком. Сопротивляться трудно. Разве что пнуть негодяя. Отдавить ему палец. Холли слышала: Рамон стоит между нею и дверью. Запертой.
Под ногами заскрипели половицы. Холли напряглась, но Рамон прошел мимо, не тронув ее. Заскрипели пружины матраса – Рамон присел на край кровати. Холли чувствовала, как по ней ползет похотливый взгляд.
– Посмотри на меня! – приказал Рамон.
Она подчинилась, хотя волосы закрывали лицо, словно темная вуаль. Рамон рассматривал ее, как покупатель рассматривает лошадь или собаку, затем похлопал по кровати рядом с собой.
Холли посмотрела на его руку, затем снова на лицо. И не двинулась.
Рамон склонил голову набок, сунул руку за спину.
В руке его появился нож. Рамон медленно поворачивал лезвие. Оно вспыхнуло, отражая свет.
– Как, по-твоему, у нас с тобой утрясется, а? – спросил Рамон.
Холли напряглась сильнее, пытаясь подавить внезапную дрожь. Нельзя, чтобы он заметил и принял за признак испуга. Холли не боялась, но злилась. Сильно.
– Тебе наплевать на то, что я думаю об этом, – сказала она.
– Вовсе нет. Ты ж понимаешь: если бы я хотел, я бы тебя взял. Мы оба понимаем. Привязать тебя тут, приставить нож к глотке; если выкинешь чего – порезать. Можно сыграть и так, если хочешь. Но какой толк? Зачем мучиться, когда есть легкая дорога к точно такому же финалу?
Рамон положил нож на кровать, вынул мобильный телефон:
– Давай я тебе кое-что покажу.
Он встал с кровати, нажимая кнопки на телефоне, кажется целиком поглощенный им. Холли поглядела на нож. Слишком далеко. Даже если достанешь, со связанными руками многого не сделаешь. А снаружи, за дверью, стоит Морган с винтовкой.
Рамон подошел к девушке, показал экран:
– Видишь?
Холли вскрикнула.
Пара живых, полных муки глаз смотрела с чудовищно изуродованного лица, отчего-то сиявшего белозубой улыбкой. Как эта девушка может улыбаться после такой жути, сотворенной с нею? Затем Холли поняла: несчастной отрезали губы.
– Розалита, – пояснил Рамон. – Я разрешил ей выбирать – как и тебе. Как думаешь, что она выбрала? Такая храбрая девушка. И такая красивая. Была. Жаль.
Он мазнул пальцем по экрану, и появилось новое фото: другие глаза, глядящие из такого же кровавого месива.
– Кармелита. И она сказала «нет».
Он снова мазнул пальцем. Холли отвернулась, чувствуя, как подкатывается тошный ком.
– Смотри на экран, – велел Рамон.
Она мотнула головой, отступила назад, ударилась спиной о закрытую дверь.
– Смотри на экран! – повторил Рамон очень спокойным, холодным голосом.
Холли глубоко вдохнула, борясь с тошнотой.
– Посмотри на экран, – велел Рамон чуть добродушней. – Там не то, что ты думаешь.
Она поглядела.
На этот раз – ни крови, ни выпученных глаз на обезображенном лице. Глаза этой девушки были закрыты. Лет двадцать, не больше. Черные, глянцевито поблескивающие волосы разбросаны по подушке.
– Мария, – пояснил Рамон. – Она сама отдала мне то, что, как мы с ней знали, я все равно взял бы. Она отдалась мне, понимаешь? Конечный пункт тот же самый. А дороги разные. Какую выберешь ты?
Он опустил телефон. Рамон стоял так близко, что Холли ощущала его дыхание на лице. Она глянула на кровать. Нож по-прежнему лежал там. Возможно, тот самый, в руках Рамона убивший красоту несчастных девушек.
Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, она прошла мимо Рамона. Все инстинкты дружно кричали: «Беги!» Но Холли старалась подавить их, сосредоточившись на перемещении ног. Один шаг. За ним другой. И дальше.
У края постели она повернулась. Ноги подогнулись сами. Холли подчеркнуто проигнорировала лежащий рядом нож. Рамон задумчиво посмотрел на нее, потом кивнул и пошел, на ходу расстегивая пояс.
Холли подумала о том, что еще утром стояла у могилы мужа, хороня прежнюю жизнь, а затем шла через дождь, желая покончить со всем. Но не покончила. А теперь, в полном ничтожестве и бессилии, поняла, как сильно хочет жить. Готова на все, чтобы сохранить ее. Буквально на все.
Она принялась расстегивать пуговицы на ширинке Рамона. Но со связанными, сжатыми ладонями трудно что-либо ухватить. Холли ощущала на себе взгляд Рамона. Он потянулся за ножом, и она застыла. Перед глазами поплыли жуткие фото с телефона.
