С такими мыслями она наконец добралась до Малой Грузинской, где ее давно уже ждали клиенты – мужчина и женщина лет пятидесяти. Лица у них были недовольные, судя по их виду, они очень нервничали.
Вероника припарковала машину, вышла и быстро подошла к ним, радостно улыбаясь:
– Здравствуйте! Простите за опоздание – пробки!
– Могли бы и пораньше выехать! Пойдемте уже смотреть квартиру, холодно тут стоять.
На улице действительно было прохладно – зима наконец вошла в свои права к середине января. Они прошли в глубь двора. Зашли в подъезд, где вдоль перил по стене шла мозаика. Лестницы широкие, потолки высокие. Все, как и положено в старом доме постройки конца XIX века. Нужная квартира располагалась на первом этаже.
Вероника достала из кармана ключ и открыла тяжелую массивную дверь. Хозяйка апартаментов Екатерина Ильинична разрешила показывать клиентам квартиру в ее отсутствие. Она сейчас отдыхала в санатории.
Вероника и потенциальные хозяева вошли в прихожую. Ярко вспыхнул свет и стало видно длинный коридор, четыре двери, ведущие в комнаты, и арку – вход в кухню.
– Вот, пожалуйста, посмотрите! 120 квадратных метров, потолки три с половиной метра, четыре комнаты, раздельный санузел и кладовка. На потолке в комнатах сохранилась лепнина. А в ванной остались родные бронзовые краны.
Вдруг раздалось громкое мяуканье. Вероника осмотрелась по сторонам – нигде кошку не увидела. Наверное, показалось. Клиенты разбрелись по квартире, а Вероника зашла на кухню и направилась к окну. На улице тихо падал снег. Вдруг на подоконник со стороны улицы прыгнул крупный рыжий кот. И громко замяукал. А, вот, значит, кто тут. «Наверное, соседский кот окна перепутал», – подумала Вероника и пошла к своим клиентам.
Осмотр квартиры занял несколько минут. Клиенты задавали дежурные вопросы, Вероника давала на них дежурные ответы.
Когда они открыли дверь, чтобы выйти в коридор, между ногами прошмыгнул этот самый рыжий кот. С тем же громким мяуканьем он забежал в квартиру.
– Кис-кис, ты куда? Вернись немедленно, – крикнула Вероника, но кот уже скрылся внутри апартаментов. – Ну что с тобой поделать?
Она вернулась в квартиру, звала, но кот так и не вышел.
– Ну, нам больше некогда ждать. – сказала клиентка. – Вы тут сами котика ловите, а нам пора. Мы позвоним вам потом. Возможно.
Женщина недовольно поджала губы, взяла мужа под руку, и они ушли. «Не позвонят», – вздохнула Вероника и снова стала звать кота. А тот, судя по всему, не собирался выходить наружу. Девушка была растерянна, она не понимала, как ей поступить.
Но тут скрипнула соседняя дверь и из нее вышла сухонькая старушка.
– Опять Барсик забежал к Головиным?
– Да, котик рыжий никак не хочет уходить.
– Ну, потому что он тут хозяин.
– В смысле? Он тут раньше жил?
– И жил, и не жил. История эта интересная и немного загадочная. Рассказать? Только давай в квартиру войдем, а то выстудишь тепло, и Головины не продадут свои хоромы…
Эта история произошла в этой квартире перед самой войной. Мама моя тогда жила здесь со своей мамой. Это была коммуналка, где поместились четыре семьи. В одной комнате мои жили, во второй – предки нынешней хозяйки – Головины, инженеры, в третьей – Клавка-скандалистка, а в четвертой – Надежда Петровна и Сергей Павлович Ткачевы. Вот именно из-за них и произошла вся эта история. Вернее, из-за их кота Барсика.
У всех обитателей коммуналки были родственники и друзья. Жизнь кипела, бурлила. На кухне готовили, ругались, мирились, праздники отмечали, сплетничали. В длинном коридоре развешивали постиранное белье. Туалет и ванну мыли по графику. Кто-то включал громко патефон. Кому-то мешали велосипеды. В общем, все как везде – обычная московская коммуналка.
Семья Ткачевых была бездетна. И родственников у них не было. Она – провизор в аптеке, он – геолог. Им обоим уже давно за пятьдесят. И самая большая отрада в их жизни – большой рыжий кот Барсик, которого когда-то нашли малюсеньким котенком на улице. Он был не просто их любимцем, он был их сыночком и смыслом жизни. Возвращаясь с работы, они сначала бросались к Барсику. Если тот гулял на улице, не успокаивались, пока довольный кот не придет домой. Они рассказывали ему новости. Расспрашивали о делах и самочувствии. А Барсик им рассказывал. Разваливался на диване пузом кверху и громко мурлыкал. Праздники они отмечали втроем – Надежда Петровна, Сергей Павлович и Барсик. Все располагались за одним круглым столом. Чтобы коту было удобно есть со стола, ему соорудили специальную подставку. И даже на Новый год предлагали коту пригубить шампанское. Но Барсик шампанское не хотел пить. Он фыркал и отворачивался. Зато любил мясо. Барсику покупали самое свежее мясо и молоко. Да, тогда, в конце тридцатых годов, сухого корма для кошек еще не было. Как не было и наполнителя для туалета, поэтому кот ходил справлять свою нужду на улицу – летом через окно, а зимой – по коридору и на выход.
Вот из-за этих хождений по коридору и разыгралась настоящая трагедия.
Клавка кота ненавидела. Она кричала на Ткачевых, что от их животного шерсть и грязь. Скандалила. Гоняла Барсика веником и втихаря насыпала в кастрюли Надежды Петровны соль или перец.
Вначале с ней по-хорошему пытались договориться. Объясняли, что кот живет только в их комнате, что ходит в туалет на улицу, и что она, Надежда Петровна, моет общий коридор гораздо чаще, чем выпадает ее очередь. Куда там! Никакие аргументы и доводы не действовали. Скандал, хлопанье дверью, слезы.
– Клава, ну что ты привязалась к этому коту? – спрашивала скандалистку моя бабушка. – Он совершенно безобидный и очень милый. А для Надежды Петровны он как сын. Понимаешь? У них никого больше нет! Зачем ты их изводишь?
– Не будет он тут жить! Выселю! Имею право – я тут дольше вас всех живу. Надоело терпеть ваши интеллигентские замашки!
– Да какие замашки, Клав?
– Все гордые очень, образованные. На меня как на мусор смотрите. Мол, мать моя из поломоек, отец слесарь, а я – продавщица. Вы, типа, бары, а я прислуга. Но не те времена!
– Да кто тебе такое сказал? С чего ты взяла?
– А я что, слепая? Не вижу, как вы все ко мне относитесь? Уничтожу эту тварь рыжую!
Бабушка только качала головой и старалась хоть как-то поддержать Надежду Петровну.
А потом в их коммунальную квартиру стал приходить участковый. Он предъявлял жалобы, которые на семью Ткачевых писала вредная Клавка. Участковый был опытный, уставший и все понимающий человек. Он видел, что Клавка – дура, что кот ни при чем, что пожилая пара страдает. Но он обязан был среагировать. Во второй приход он сказал Надежде Петровне и Сергею Павловичу:
– Вы простите меня, но после третьего сигнала от гражданки Кузькиной я обязан буду экспроприировать у вас кота. Такие правила…
Надежда Петровна проплакала весь вечер. С этого дня они следили за каждым шагом своего драгоценного Барсика. В туалет выносили его сами – на руках. Из-за этого Сергей Павлович несколько раз опоздал на работу, за что получил выговор. Чтобы не встречаться с противной Клавкой, на кухне супруги появлялись крайне редко – быстренько сварили еду и в комнату с кастрюлей нырнули. И мыла коридор Надежда Петровна с особой тщательностью.
