Почти сразу же дверь задергалась. Мы отступали до тех пор, пока не уперлись спинами в дерево загородки. За ним недовольно похрапывало и переваливалось что-то черное и большое. Час от часу не легче. Дверь тем временем дергалась совсем уж судорожно, поминутно грозя слететь с петель.
– Эй, вы там, открывайте немедленно! – орал староста. – Вам все равно несдобровать!
Понятно, что такие заверения не прибавляли нам охоты отпереть дверь. Наоборот, мы постарались отодвинуться от нее подальше. Гнилые доски угрожающе затрещали под нашим напором. Большое и черное позади нас тяжело заворочалось. И как раз в тот момент, когда староста одолел упрямую дверь, хлипкая перегородка подалась и мы рухнули в загон прямо на просыпающегося кабана.
Со сна толком не разобрав, что происходит, он тем не менее подскочил как ошпаренный, раскидав нас с Маришей в разные стороны, затем ударил об пол всеми четырьмя ногами, что оказалось у него признаком крайней степени гнева. Не удовольствовавшись демонстрацией своих чувств, боров взревел и бросился в пролом перегородки, чтобы наказать посягнувшего на его покой. После темноты и со сна нас он не заметил, а своего хозяина не признал и намерения имел самые серьезные.
К счастью для себя, староста быстро сообразил, какой опасности он подвергается, и с воплями бросился прочь. Боров мчался за ним и рычал, будто гоночная машина.
– Что это такое было? – вопила Мариша, стараясь выкарабкаться из-под придавивших нас досок. – Вытащи меня.
Я сама была озабочена тем же. Мы растолкали в разные стороны обломки досок и бросились вон. Во дворе творилось черт знает что. Метался староста, мелькая своими штанами и издавая жалобные стоны, а за ним по пятам гналось черное щетинистое чудовище с огромными ушами. Боров не ставил перед собой задачи сохранить хозяйскую собственность. Аккуратно уложенная поленница разлетелась в разные стороны, и заготовленные для печки дрова, словно снаряды, посшибали все легкие предметы в радиусе метра. В итоге под ногами у соревнующихся оказались эмалированные ведра и кастрюли разных размеров, черепки от кувшинов, рукомойник и сами поленья. На шум из дома начали выскакивать люди.
Одеты они были кто во что, но все как один прихватили с собой оружие. Боров, увидев, что врагов прибыло, утроил свои усилия, и скоро по двору металось уже значительно больше народу. Староста оказался на высоте, он так жалобно умолял гостей пощадить животное, что ни у кого рука не поднялась пристрелить кабана. Стреляли в воздух, чтобы отогнать его, когда тот подбирался слишком близко.
– Накиньте на него мешок! – советовала жена старосты, стоя на безопасном расстоянии.
Затея с мешком чуть не закончилась гибелью одного из парней Елизара. Кабан дернул башкой, и мешок вместе с вцепившимся в него парнем отлетел в сторону достаточно далеко, чтобы боров поленился преследовать его. В полете парень случайно сшиб дергающейся головой палку, подпиравшую бельевую веревку, и все светлые рубашки старосты, а также цветастые пододеяльники попадали в грязь. Один из них и накрыл собой животное. Смущенный зверь завертелся на месте, как волчок, а на него в это время с торжествующим воплем набросился староста, тут же раскаявшийся в собственном героизме, но было поздно. Поддавшись его примеру, на хряка набросились и остальные. Под тяжестью стольких тел лапы зверя подкосились, и он рухнул.
– Самое время уходить, – шепнула Мариша, и только я оглянулась в поисках нашего излюбленного пути отступления, и только углядела его, как оттуда раздались выстрелы.
– Сдавайтесь! Вы окружены! – громко посоветовал нам до зубного скрежета знакомый голос.
Он доносился с другого конца двора. Сразу после этого вспыхнул прожектор и осветил бесформенную кучу тел, в самом низу которой страдали староста и кабан; озабоченного Елизара, несколько порастерявшего свой вчерашний лоск; нас, скромно старающихся забиться в тень, а также трех парней, явно не знающих, что им делать дальше.
– Никитин, это ты развлекаешься? – спросил Елизар.
– Я тебе больше не Никитин, – буркнул в мегафон Никитин.
Получилось это у него просто оглушительно, но Елизар не смутился.
– Мы сдаемся, – произнес он. – Только у нас тут свинья бешеная, будьте внимательней.
– Издеваетесь? – поинтересовался Никитин.
По голосу было слышно, что он ни чуточки не сомневается в этом, а спрашивает лишь для порядка.
– Заходи – увидишь, – пригласил Елизар.
Спустя минуту во двор, пригнувшись, с автоматами наперевес вошли уже знакомые и ранее не виденные нами люди Никитина во главе с ним самим. В полном недоумении они разглядывали поле битвы. Туман к этому времени рассеялся, и разгром, учиненный во время погони за кабаном, можно было оценить по полной программе. Он впечатлял. От чистенького дворика не осталось и следа. Все было перевернуто вверх дном, а в центре вяло шевелилась куча полуодетых тел.
Милиция неодобрительно осмотрела голые волосатые ноги, торчащие оттуда, и руки с зажатым в них огнестрельным оружием, но ничего не сказала. Никитин увидел нас и помахал рукой. Мы уже собрались броситься к нему с изъявлениями благодарности, но он покачал головой, после, мол, сейчас не время.
Через десять минут кабана совместными усилиями водворили в тот домик, где провели минувшую ночь мы с Маришей, и убрали во дворе следы самых вопиющих разрушений. После этого все прошли в дом, где уже расположились Никитин с Елизаром, о чем-то возбужденно договаривающиеся. Нас в свое общество они не пустили, что, учитывая нами пережитое, было настоящим оскорблением. Но окна в их комнате были раскрыты настежь, и мы с невинным видом присели на чурбаны прямо под ними. До нас доносились только обрывки фраз, а случайному человеку уловить смысл разговора было не так-то легко, даже имея в распоряжении более полную информацию. Но сами собеседники, похоже, прекрасно понимали, что к чему.
– Я голову сломал, пытаясь понять, зачем твоим хлопцам понадобилось убивать твоего же крестника, – сетовал Никитин.
– Говорю же, что я тут ни при чем.
– Но как ты мог не знать? – опять выступал Никитин.
– Как воевать с тенью? – вопрошал в ответ Елизар.
– Почему ты допустил? – не успокаивался Никитин.
– Я только вчера вернулся, а мог вообще не вернуться, что-то в последнее время мне не везет. Вот и вчера вечером какой-то псих столкнул меня с пристани в воду, а третьего дня в гостиничном номере на меня было совершено самое настоящее нападение. Меня в Ульяновке неделю не было, и связи с домом тоже. Такие места, что лучше не связываться…
У меня голова шла кругом, но все-таки я сообразила, что если этот человек вернулся только вчера и берется это доказать, то быть причастным к убийствам не может. Тогда вставал вопрос: если не Елизар, то кто?
– Слушай, – озабоченно сказала Мариша, – наши дела совсем плохи. Мы думали, что найдем Елизара и все выяснится, а теперь еще больше путаницы. Получается, кто-то другой действовал под его именем. И явно не один человек в этом замешан. Трое парней на кладбище, пятеро в доме Иры, может быть, сама Ира и кто-то еще, кто отдавал команды и был мозгом всей операции.
