– Тут что-то не то, – часом спустя поделилась со мной сомнениями Мариша.
Воспользовавшись тем, что Ира заснула, она отвела меня подальше в уголок и там убедительно принялась вещать мне на ухо:
– Ирка дохлая, на нее ветер подует, она и улетит. Куда такую просить следить за грузом? Елизар ведь не дурак. Либо она врет, или по крайней мере не говорит всего, либо налицо тайный умысел Елизара.
– Будущее покажет, – пробормотала я, так как после обеда и всех переживаний меня тоже потянуло в сон. – А что еще было в тех бумагах, которые ты нашла в сейфе Никитина? – вспомнила я сквозь дремоту.
– Наверное, теперь это неважно, Ирка сама все рассказала, а может быть, из-за того, что она рассказала, это, наоборот, стало еще актуальней.
– Кончай темнить, – разозлилась я. – Говори прямо!
– Понимаешь, у него там хранились записи по всем нераскрытым убийствам молодых людей и просто их исчезновениям, случившимся в последние несколько лет. И знаешь, что всех их объединяло? Все жертвы были крещены в баптистской вере, и на их крестинах всегда присутствовал Елизар, которого приглашали в качестве крестного отца.
Весь мой сон как рукой сняло.
– Что ты хочешь этим сказать? Что Ирке угрожает опасность?
– Сядь, заполошная, – угомонила меня Мариша. – Пока еще ничего не случилось, может, это случайные совпадения. Просто будем начеку, и все. Предлагаю выставить караул. Это, кстати говоря, пригодится в любом случае. Никто не должен знать, что мы все трое тут окопались. Грозит беда Ире или нет, мы точно не знаем, но лишняя осторожность не помешает.
С этими словами она повернулась набок, прикрылась пледом несусветной раскраски и преспокойно заснула. Я же осталась сидеть на страже и поражаться крепости ее нервов. Саму меня трясла нервная дрожь. После того, как я перебрала в уме весь имеющийся у нас запас оружия или вещей, которые при необходимости могли бы сойти за таковое, меня стало трясти с удвоенной силой. До меня наконец-то дошло, что выходить против таинственного убийцы, поставившего перед собой цель очистить страну от крестников Елизара, а может быть, даже против целой организованной банды, поставившей перед собой ту же цель, с набором маникюрных принадлежностей и парой аэрозольных дезодорантов просто глупо.
Если ему или им вздумается сейчас или, допустим, не сейчас, а потом заявиться к нам сюда, то ему даже не придется долго с нами возиться. Я, например, про себя могу точно сказать, что сопротивляться даже и не стану пытаться. Чего зря трепыхаться? Все равно нам, безоружным, не справиться даже с кроликом. Это положение следовало изменить как можно скорей. Спать я все равно не могла, поэтому следовало потратить отпущенное нам до визита убийцы время с толком. Катер приставал к берегу каждые несколько часов, и на швартовку уходило много времени, так что плыть нам, судя по всему, пришлось бы не один день.
– Нельзя позволить ему застать нас врасплох, – бормотала я самой себе, блуждая по трюму в поисках подходящего инвентаря для осуществления моего грандиозного плана по спасению.
Первыми мне на глаза попались капроновые лески с крючками и поплавками таких размеров, что с ними впору было ходить на китов. Ими я опутала перила и ступени трапа, ведущего к нам. Рождественские колокольчики приспособила над входной дверью и во всех местах, куда смогла дотянуть лески потоньше. Получилось очень симпатично, и теперь пройти незамеченным к нам не смог бы даже муравей.
Но это было решением лишь половины задачи. Кроме обнаружения противника, следовало подумать о его ликвидации. Пластмассовое ведро с красной эмалевой краской пришлось как нельзя кстати. Специально для его установки я приспособила хитрое устройство из многочисленных веревок, концы которых находились у меня в руках. Теперь в любой момент мне оставалось только потянуть за одну из них, и ведро опрокидывалось на голову злоумышленника. Единственное неудобство заключалось в том, что надо было обязательно дождаться того момента, когда этот преступник встанет прямо под ведро. В противном случае должного эффекта не получилось бы. Но я надеялась, что народу к нам пожалует много, кто-нибудь да и окажется прямо под ведром.
Выключатель тоже находился под моим контролем, свет или, верней, его отсутствие могло сыграть решающую роль в будущем сражении с врагом. К шпеньку, от которого зависело освещение в трюме, я приклеила еще одну веревку, конец которой тоже находился у меня в руках. На баночке с клеем, чем я для этой цели воспользовалась, была надпись, заверявшая всех, что данный продукт химической промышленности склеит при желании даже стекло с металлом. Не уточнялось только, чье это будет желание. Вдруг в решающий момент клею придет охота покапризничать?
Теперь оставалось лишь дождаться противника. Девочек я решила пока не будить, чтоб они зря не волновались. Так как система сигнализации подала бы мне знак при приближении опасности, то я тоже позволила себе немного расслабиться и задремала. Из этого приятного состояния меня вывел мелодичный звон колокольчика. Я поспешно дернула за веревку выключения света. Трюм погрузился во тьму и тишину, но ненадолго. Дверь со страшным скрипом, которого я за ней раньше не замечала, открылась, и на пороге возникла мужская фигура! К нам пожаловал гость!
Мужчина щелкнул выключателем, свет загорелся, и я узнала нашего визитера, им оказался пьяный в дым капитан. Если несколько часов назад он слегка покачивался и лицо его украшал яркий румянец, то сейчас он держался на ногах только благодаря помощи свыше, а лицо приобрело подозрительный свекольный оттенок. Покачавшись на площадке, он начал медленно спускаться по лестнице. Крючки, которые я понатыкала возле перил, исправно вцеплялись в одежду капитана, но почему-то он не обращал на это внимания. Ограничивался тем, что в особо серьезных случаях досадливо дергал рукавом, оставляя на крючке часть своего костюма. Звон колокольчиков он, видимо, принимал за звон в собственной голове. Во всяком случае, на него он не реагировал.
Зато отреагировали девочки. Первой проснулась Мариша, которая села и лениво потянулась, сбросив с себя плед. Капитан остолбенел. В его затуманенном алкоголем мозгу шла активная работа мысли. Мариша соображала еще быстрей и завизжала первой. Капитан страшно смутился и приготовился ретироваться. С этой целью он бросился бежать, но, к своему несчастью, устремился не к трапу, а в угол, где спала Ира. От визга, который издала Мариша, она тоже проснулась. Единственное, чем я могла помочь капитану, это выключить свет. Пусть выбирается как знает. Я потянула за веревку, но свет, к моему удивлению, не погас. Зато раздался булькающий вопль капитана, на которого опрокинулось ведро с краской. Впопыхах я потянула не за ту веревку, и ведро перевернулось.
Кто просил этого старого идиота останавливаться именно там, где я приспособила ведро? Никто не мешал ему занять любой другой участок. Сам виноват. К такому выводу пришла я, а тем временем капитан сидел на полу, залитый красной краской, и производил на первый взгляд жуткое впечатление, подкрепляемое его дикими воплями о помощи. Издалека краску можно было спутать с кровью.
