– Взрывай нору! Быстро! – крикнул командир опергруппы ближайшему бойцу с одноразовой РПГ за спиной, и обернулся к пулемётчику: – Не дёргайся! Нас заслоняет аномалия! Всем закрыть голову!
Боец сорвал с себя трубу РПГ, забросил её на плечо, одновременно ставя на боевой взвод, и выстрелил в курящийся пылью зев норы. Все сжались, закрывая руками головы, и в норе громыхнуло, перекрывая грохот боя. Из норы хлынул поток раскалённых газов, пыли и крошева, переходящий в сизый дым, и многометровая мешанина руин едва ощутимо дрогнула. Что-то внутри неё с негромким хрустом осело, и опер вскочил на корточки.
– Группе огневого прикрытия следить за норой! – Он бросился к вентилю. – Остальные – к люку!
Провернуть запорный механизм не удалось, половина вентиля была обломана, видимо, кто-то когда-то уже пытался крутить его ручной лебёдкой или домкратом. Ухватиться за остатки вентиля можно было не более чем вдвоём, и этих сил для проворота не хватало.
– Замок заблокирован изнутри! – нервно заявил кто-то из оперативников, стирая жёлтую пыль с обломанных металлических краёв. – Его уже пытались открывать до нас!
– Взрываем! – выкрикнул командир опергруппы, оборачиваясь к взрывотехнику: – Устанавливай заряд! Люк без противовзрывной защиты, должно получиться! Остальным залечь у стены!
Взрывотехник торопливо сбросил с плеч рюкзак и принялся извлекать из него заряды направленного действия, специально изготовленные для поиска ЗКП Совета Директоров РАО. С самого начала было понятно, что поиски придётся вести в руинах Городка, а там без взрывчатки можно проникнуть далеко не везде. Тут и со взрывчаткой-то нет гарантий… Всё время, пока шли неудачные поиски, взрывотехнику приходилось таскать на себе лишние килограммы, но сейчас он был этому искренне рад. Наскоро установив заряд, он поджёг огнепроводную трубку и бросился к стене, спеша вжаться в бетонный фундамент. Хлопок взрыва частично потонул в беспрерывном грохоте очередей, и кто-то из оперов с коротким криком схватился за ногу.
– Ранило? – Санинструктор группы подскочил и устремился к нему сквозь повисшее вокруг облако желтушной пыли. Несколько бойцов вслед за взрывотехником метнулись к обломку вентиля.
– Ударило чем-то! – прошипел держащийся за ногу опер, закусывая губу от боли. – Не пробило, но больно, аж охренеть!
– Не разблокировало! – Возящийся с вентилем взрывотехник вновь схватился за рюкзак. – Устанавливаю второй заряд! Все назад!
Разблокировать люк удалось только после третьего подрыва, когда искорёженный вентиль вместе с остатками запорного механизма частично осыпался внутрь. Болтающиеся металлические потроха выбили ударами прикладов, обнажившиеся штыри блокиратора поддели ломиком-фомкой, после чего как могли впряглись в люковую крышку. Люк удалось открыть едва на четверть, когда откуда-то сверху, с вершины нагромождений руин, посыпались обломки битого кирпича, и оба бойца огневой подгруппы запоздало вскинули вверх автоматы. Очереди сверху и снизу ударили одновременно, усиливая трещащую повсюду стрельбу, и одного из бойцов отшвырнуло наземь.
– Зомби наверху! – Его товарищ короткими очередями вёл почти непрерывную стрельбу, посыпая пулями тянущийся на десятки метров гребень развалин. – Они идут по обломкам!
– Вниз!!! – проорал командир опергруппы, буквально сталкивая в приоткрытый люк своего сталкера. – По одному! Всем держать гребень, пока нас не расстреляли сверху, как в тире!
Скучившаяся возле люка опергруппа открыла по гребню шквальный огонь, опустошая магазины за считаные секунды, и командир руками выдёргивал оперов одного за другим, определяя очерёдность, и направлял их в узкую люковую щель. Непрофессионально, но ему было уже не до того. Сейчас Зомби взберутся на гребень в большом количестве и либо перебьют всех прицельно, либо забросают гранатами. Им на осколки и несмертельные ранения плевать, и опергруппа до сих пор жива лишь потому, что сверху плохо видно копошащихся в облаке пыли людей. Передовых Зомби опрокинуло потоком свинца, кто-то из них, скорее всего, вляпался, потому что в развалинах полно Студня, и гребень не исключение. Эта дрянь способна лежать в любом углублении, если стекать некуда, то высота для Студня значения не имеет. Но Зомби чувствуют аномалии безошибочно, и идущие вслед за передовой цепью Вечномолодые быстро займут места своих предшественников. Выживет опергруппа или погибнет, сейчас зависит только от везения и скорости запрыгивания в приоткрытый люк. Командир прижал к себе автомат, уменьшая собственные габариты, и спрыгнул в темноту. Студня внизу точно нет, во мраке его было бы видно, но тело изнутри обожгло страхом от прыжка в неизвестность. Вдруг там глубина в десяток метров?! Он сжался, холодея от затянувшегося падения, но в эту же секунду ступни ударились в твердую поверхность. Нога соскользнула с невидимой ступени, и опер с тихой руганью взмахнул руками, хватаясь за темноту. Руки больно ударились о бетонные стены, и он едва не покатился вниз по утопающей во мраке лестнице. В крайнюю секунду ему удалось восстановить равновесие, и командир группы выхватил из кармана «Светлячок».
Лестница оказалась винтовой, утлой и очень узкой. Ушедшие по ней до него люди наверняка достали свои «Светлячки», такой мет был в опергруппе у каждого, но из-за тесных габаритов винтового спуска их свет не пробивался наверх. Потеря любой секунды сейчас равносильна гибели, надо шевелиться! Командир группы, прихрамывая на отзывающуюся тупой болью ступню, поспешил вниз, освобождая место для следующего бойца, чей силуэт уже заслонил люковый просвет. По ощущениям, лестница спускалась метров на десять и заканчивалась в полутьме какого-то помещения, слабо освещённого «Светлячками» двоих оперативников, осматривающих местность. Командир поискал глазами сталкера. Тот со «Светлячком» в руке обнаружился возле санинструктора, возящегося с уложенным прямо на переговорный стол раненым. Рядом с источником света торопливо перезаряжались автоматчики.
– Что с ногой? – Склонившийся над раненым санинструктор увидел хромающего командира: – Идти сможешь?
– Потянул немного. На метах смогу бежать, – отмахнулся командир. – Что с ним?
– Плечо пробило, – ответил санинструктор, возвращаясь к перевязке. – Остальное «Латник» удержал. Я вколол обезболивающее, через пару минут будет идти сам, но стрелять не сможет.
– Держать люк на прицеле! – приказал командир остальным. – Зомбаки полезут за нами, как только найдут вход! – Он проследил взгляд сталкера, осматривающего помещение: – Ищи, из чего сделать баррикаду или чем заблокировать люк!
– Заблокировать не сможем, нижняя дверь совсем тонкая, вышибут замок «Дыроколами» за секунду, а верхний люк после подрыва не закрыть! – ответил за сталкера взрывотехник. – Запорный механизм разнесло в хлам! Зарядов больше нет, лестницу не заминировать! Если только гранату на растяжку поставить, но толка ноль, винтовой спуск слишком крутой, больше одного Зомбака не накроет, только время потеряю!
Командир опергруппы лихорадочно искал выход из смертельно опасной ситуации, одновременно обшаривая взглядом помещение, освещённое метами осматривающих периметр оперативников. Если это тупик, то Зомби опергруппу отсюда живыми не выпустят… Из темноты одно за другим появлялись дорогие кожаные кресла, стоящие вокруг переговорного стола, оборудованного несколькими компьютерными интерфейсами. Стена напротив имела жидкокристаллический экран, густо покрытый пылью, далее обнаружились рабочие места операторов, несколько шкафов, пара крохотных подсобных помещений с кофемашиной и посудой, и санузел. Выход наверх находился в дальнем углу, судя по разломанной системе блокировки, раньше нижняя дверь тоже имела возможность блокирования, но её сломали изнутри. Видимо, что-то заклинило намертво, когда те, кто тут укрывался когда-то давно, пытались выйти наружу. После того как они сломали систему запирания, защитить внутреннюю дверь от проникновения снаружи стало невозможно, поэтому они заблокировали внешний люк изнутри. Тогда куда же они делись? Взгляд командира добрался до дальней стены, почти невидимой в темноте. Привыкающий к мраку взгляд различил на её поверхности нестандартно широкий дверной проём, забранный закрытыми металлическими дверьми.
