– Кое-что произошло. Я не смогу отвезти тебя в город. Составь список того, что тебе нужно. Кармелита все купит.
Жасмин сглотнула, чувствуя, как в животе у нее все перевернулось. Не хватало только, чтобы Рейес начал подозревать что-то.
– Я хотела бы купить сама. Если ты занят, это может подождать, пока мы не прилетим в Париж.
Он нахмурился, но кивнул и ушел.
Жасмин вовсе не была горда тем, что предпочла трусливый путь, оттягивая момент, способный изменить всю ее жизнь. Слезы обожгли ей глаза. Спотыкаясь, она бросилась в спальню и упала на кровать.
– Ужин с герцогиней состоится сегодня в восемь часов вечера. Я забронировала для вас отдельный зал, и, как только вы сделаете заказ, передам его шеф-повару. У герцогини аллергия на ракообразных. Она не употребляет углеводы после шести, поэтому желает, чтобы хлеб не подавали, дабы избежать соблазна. – Жасмин говорила сухо, по-деловому, не позволяя боли, сжавшей ее сердце, проявиться в голосе.
Рейес поднял бровь, когда их лимузин выехал с территории частного аэропорта и покатил к французской столице.
– Думаешь, это хороший знак? Женщина, которая должна подарить надежду моим подданным, не может устоять перед хлебом.
Жасмин пожала плечами:
– У всех есть недостатки. Подумаешь – страх перед углеводами.
Она пыталась говорить легко, но на душе лежал камень. Последнее, чего ей хотелось, – это обсуждать предпочтения будущей жены Рейеса.
– Ты тоже не ешь хлеб после шести, Жасмин?
Почему ее сердце подпрыгивает каждый раз, когда он произносит ее имя?
– Я люблю хлеб. – Жасмин откашлялась. – Завтра предстоят ланч с Лилианой Симпсон и ужин с Беренайси Холден. Когда ты примешь решение, я свяжусь с твоей пресс-службой, и они сделают заявление. Я также договорилась с несколькими фотографами, чтобы сделать снимки… – Она замолчала, заметив, что Рейес сжал челюсти. – Что?
– Один фотоаппарат, одна фотография, один фотограф, – отрывисто произнес он.
– Тебе нужно, чтобы весь мир увидел, что ты жив и встречаешься с женщинами. Ты не можешь прятаться вечно. Тебе нужно показать подданным, что ты думаешь о них. И что ты не евнух.
– Прости?
– Один фотограф не справится.
– Ты забываешь, что в моем королевстве менее суток назад были беспорядки. Что решат люди, которым несладко, если я в Париже буду демонстрировать свою мужественность? В статье должен делаться акцент на то, что я возвращаюсь домой и что моя невеста вскоре последует за мной.
– Ясно. Я позабочусь об этом.
Жасмин сделала несколько пометок, а в ее мыслях царил хаос. Она чувствовала исходящее от Рейеса напряжение и знала, что он предпочел бы быть в Санта-Сиерре, а не встречаться с потенциальными невестами.
– Ты уже решил, что предпримешь в отношении Мендеса? – спросила она.
– После свадьбы я изберу новый совет и сделаю Мендесу окончательное предложение. Время потакания его капризам закончилось.
– Могу я тебя спросить? – не выдержала она.
– Слушаю.
– Почему после смерти матери не было сделано ни одной твоей фотографии?
В его глазах появился холодный блеск.
– Потому что я не люблю внимание, в отличие… – Рейес умолк.
– В отличие от твоей матери? Я знаю, ей нравилось… что она была любимицей прессы.
– Она была шлюхой, – безжалостно отрезал Рейес.
Жасмин вздрогнула:
– Извини.
– Почему? Наконец-то у нас есть что-то общее. Матери, которым лучше было бы не становиться матерями.
– Я не согласна. Если бы это произошло, нас с тобой не было бы.
Его испытующий взгляд словно пытался проникнуть в ее тайные мысли, в ее душу.
– И не было бы ночи в Рио, – негромко добавил он.
У нее перехватило дыхание.
– Да.
– Ты жалеешь, Жасмин?
– Мне нравится, когда ты называешь меня по имени.
Подняв руку, Рейес провел пальцем по ее щеке:
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Сожалею ли я? Ничуть о первой половине. Это была самая памятная ночь в моей жизни.
Глаза его потемнели, ноздри раздулись.
– А вторая половина?
– Я очень сожалею. Очень-очень. Я все бы сделала, чтобы можно было повернуть время вспять.
Рейес помолчал и кивнул. Жасмин надеялась, что он ей поверил.
Глава 12
Рейесу было тесно в пиджаке. И кто-то повысил температуру в зале. Или, наоборот, стало холодно? Черт…
Рейес просунул палец в узел галстука и передвинул еду на тарелке.
– Мне придется летать в Европу по меньшей мере два раза в месяц в свой любимый спа-салон в Швейцарии. – Герцогиня наклонила голову, и светлая прядь упала ей на лоб. – Ведь это не станет проблемой?
Неожиданно Рейес пожалел, что на столе нет хлеба.
– Рейес… Ты не возражаешь, если я буду называть тебя Рейес? Или ты предпочитаешь Рей? – Герцогиня улыбнулась.
Идеальные зубы. Идеальные волосы. Идеальный маникюр.
И уж точно никаких шрамов. Как у Жасмин на ладони. Или тот крошечный, на плече.
Рейес заскрипел зубами. Он сидел напротив красивой, уверенной в себе женщины, которую могли бы полюбить его подданные. Внешне она была совершенно не похожа на его мать и на Анаис. Одно это привлечет к ней симпатии. Королеву Изольду Наварре люди ненавидели.
И все же он почему-то не мог выкинуть из головы воровку поневоле, обладающую телом, которое привлекало его так же, как пение сирены – моряков.
Он бросил салфетку, встал и улыбнулся герцогине:
– Нам не придется решать, как ты будешь меня называть. Мы вряд ли еще когда-нибудь встретимся.
Через двадцать минут Рейес вошел в свой номер. Было начало девятого, и Жасмин вряд ли легла. Он твердил себе, что ему просто нужно поделиться с ней впечатлениями об ужасном вечере.
В гостиной было пусто. Подойдя к бару, он налил себе коньяку и вышел на террасу пентхауса.
Рейес услышал всплеск воды в бассейне. Он убеждал себя, что не стоит идти дальше, однако ноги несли его вперед, и он остановился только на бортике.
Жасмин плыла стильно и изящно. От вида ее роскошного тела, едва прикрытого купальником, у Рейеса перехватило дыхание и ударило в голову. Когда она появилась над водой, он резко произнес:
– В молоко.
– В яблочко, – возразила она. – Двадцать дорожек без передышки для меня достижение.
– Я имел в виду не плавание. Ты угодила в молоко в случае с герцогиней.
