– Я стучал. Несколько раз. Я вошел, потому что ты не ответила. С тобой все в порядке? – Сдвинув брови, он изучал ее лицо.
Жасмин с опозданием вспомнила, что она плакала и, возможно, это заметно.
– Я… Да. Все хорошо. Просто устала.
Рейес продолжал хмуриться. Она встала:
– Тебе что-то нужно?
– Ты должна была передать моему пресс-секретарю сведения о мисс Холден. Он их еще не получил. – Его глаза сузились. – С тобой правда все хорошо? Ты бледна.
Рейес поднял руку, собираясь прикоснуться к ней.
Движимая исключительно чувством самосохранения, Жасмин не позволила ему это сделать. Ее и так обуревали эмоции. Ей нужно сохранять ясность мысли, пока она не обрушит на него свою новость. А прикосновения Рейеса этому никогда не способствовали.
Она рискнула бросить на него взгляд. Челюсти его были сжаты, рука повисла в воздухе. Лицо Рейеса на мгновение исказилось от боли, но он быстро совладал с собой.
– Я в порядке и сейчас же все отошлю.
Рейес сдержанно кивнул. Жасмин ожидала, что он уйдет, однако он подошел ближе и коснулся ее щеки.
– Ты плакала. Скажи мне, что случилось.
– Рейес…
– С тобой что-то не так. В последнее время ты была как натянутая струна. Шеф-повар сказал, что ты почти не притрагиваешься к завтраку, а я заметил, что ты съедаешь две ложки на ланч. Если ты продолжаешь настаивать, что не больна, должна быть другая причина. Беспокоишься, что произойдет с тобой, когда мы приедем в Санта-Сиерру?
– А мне стоит тревожиться?
– Я понимаю, что тобой двигало.
Жасмин посмотрела ему в глаза и увидела в них ободрение.
– Правда?
Рейес кивнул:
– Тебя загнали в угол, и ты пыталась спасти то, что тебе дорого. Я сглупил, заплатив шантажистам за компрометирующие фотографии Анаис, вместо того чтобы обратиться в полицию.
– Ты пытался защитить отца, ты не хотел, чтобы он узнал.
– Да. И себя в некоторой степени. – Его пальцы ласкали ее щеки, уголки ее губ. Жасмин с трудом держалась на ногах. – Ты защищала свою семью. Я не могу тебя в этом винить.
– Спасибо.
Его взгляд опустился на ее губы. Жасмин поняла, что отчаянно жаждет поцелуя.
Каждый нерв в ее теле трепетал. Но затем реальность тяжелым грузом легла на плечи. Она не смеет его целовать. Она больше никогда не сможет прикоснуться к нему. Он женится на другой.
Жасмин решительно отступила:
– Мне нужно отослать сведения. Что-нибудь еще?
Рейес напрягся и, не сказав ни слова, вышел.
Жасмин без сил опустилась на кровать. Рейес простил ее за то, что она совершила в Рио. Значит, она сможет уехать, как только выполнит поставленную перед ней задачу. И как только скажет ему о ребенке.
Она должна уехать. Чем дольше она была с ним, тем сильнее желала запретного. Что касается ребенка, то они обязательно достигнут соглашения.
Но почему к глазам подступают слезы при мысли о возвращении в Лондон?
Тряхнув головой, Жасмин заставила себя собраться и отправила письмо королевскому пресс-секретарю, затем зашла в ванную, умылась и расчесала волосы. Это придало ей уверенности.
Постучав в дверь, она услышала глубокий голос Рейеса, приглашающий ее войти.
Его номер, который Жасмин еще не видела, был отделан в черном и белом цвете. Белоснежный ковер резко контрастировал с черными бархатными портьерами. Интерьер был типично мужской, но с налетом утонченности.
– Пришла, чтобы восхититься декором? – поинтересовался Рейес, стоя у окна и глядя на парижское небо.
– Я должна кое-что тебе сказать, – едва слышно произнесла она.
Рейес медленно подошел к ней:
– Я слушаю.
Жасмин закрыла глаза, собираясь с мужеством.
– Я… Мы… Я беременна.
* * *
Он – наследный принц. Ему позволено испытывать все. Смелость под огнем. Гордость. Гнев. Он даже может недоумевать.
Но он не имеет права на дикую панику.
Однако Рейеса охватило это чувство, когда он понял, что не ослышался. Паника и слепая ревность.
Жасмин переспала с кем-то и беременна от этого мужчины. Значит, скоро она исчезнет из его жизни. Она будет принадлежать другому.
Рейес указал на диван:
– Садись.
– Я не…
– Сядь, Жасмин. Пожалуйста.
Она села, скрестила лодыжки и положила руки на колени. Рейес старался не смотреть на водопад ее шелковистых волос, на совершенные черты лица.
Она принадлежит другому.
Грудь мужчины пронзила боль. Он вернулся к окну.
– Это меняет дело. Собираешься попросить, чтобы я освободил тебя от обязательств? – Собственный голос показался ему чужим и неестественным.
Жасмин молчала, и Рейес взглянул на нее. Она сидела, приоткрыв от удивления рот. Или от шока?
– В будущем да. Но я могу довести дело до конца. – Она прикусила губу. – Если ты хочешь.
Хочет ли он, чтобы женщина, с которой он занимался любовью и которая носит ребенка другого мужчины, завершила задачу и увидела, как он женится на другой?
– Кто он?
– Ты о ком? – спросила озадаченная Жасмин.
– Кто отец твоего ребенка?
Почему горло у него горит от этих слов?
Глаза ее расширились.
– Ты хочешь сказать… – Она покачала головой. – Ты отец.
– Что ты сказала?
– Это твой ребенок. Наш.
Паника… Замешательство… Паника… Гордость…
Эйфория… Гордость… Гнев…
– Ты меня за дурака держишь? – выдохнул он.
– Нет, Рейес…
– Дождалась, когда я тебя прощу, чтобы вывалить на меня эту счастливую новость?
– О чем ты говоришь?
– Ты знаешь, о чем. Таков был план? Случайно оказаться в моем посольстве в Лондоне и осуществить свои честолюбивые замыслы?
Жасмин покачала головой:
– А кто забыл надеть презерватив в душе?
Рейес судорожно вспоминал.
Душ… Без презерватива… О боже…
– Ребенок мой? – хрипло спросил он.
– Да. Ты относишься ко мне с подозрением, но я никогда не пошла бы на подлость. Никогда.
Рейес кивнул. Он верил ей. Однако ему требовалась полная правда – прошлое не отпускало его.
– Ты не принимала таблетки?
– Нет.
