Это почти все, что мы можем узнать по имеющимся в настоящее время источникам. Однако следует обратить внимание, что ни в одном шумерском тексте аккадцы не названы врагами, захватчиками или кочевниками. И хотя вполне возможно, но не доказано, что организация общества и политическое устройство, принятые у аккадцев, отличались от тех, на базе которых были основаны шумерские города-государства, с уверенностью можно утверждать: аккадцы занимались земледелием, жили в деревнях и городах и разделяли образ жизни, религию и культуру своих соседей – шумеров. Насколько нам известно в настоящее время, единственное очевидное различие между аккадцами и шумерами заключалось в языке. Во всех остальных отношениях представителей двух этих этнических групп невозможно отличить друг от друга. Преобладание аккадцев в эпоху правления Саргона и его потомков изменило ход истории, но не повлияло на по большей части шумерский характер месопотамской цивилизации.
Саргон Аккадский
Правление Саргона, первого царя Аккада, произвело на шумеро-аккадцев столь яркое впечатление, что его личность на долгое время стала легендарной. В источнике, написанном в новоассирийский период, приведен рассказ о его рождении и раннем детстве, напоминающий истории о Моисее, Кришне и других выдающихся людях:
Мать моя – жрица, отца я не ведал,
Брат моего отца в горах обитает,
Град мой – Ацупирану, что лежит на брегах Евфрата.
Понесла меня мать моя, жрица, родила меня втайне.
Положила в тростниковый ящик, вход мой закрыла смолою,
Бросила в реку, что меня не затопила.
Подняла река, понесла меня к Акки, водоносу.
Акки, водонос, багром меня поднял,
Акки, водонос, воспитал меня, как сына.
Акки, водонос, меня садовником сделал.
Когда садовником был я, Иштар меня полюбила,
И пятьдесят четыре года на царстве был я
[10].
В лучшем случае этот рассказ сильно приукрашен, хотя из более достоверных источников нам известно, что человек, называвший себя Шаррукином, «истинным (легитимным) царем», происходил из низов общества. Будучи чашеносцем правителя Киша Ур-Забабы, он каким-то неизвестным нам образом сумел низвергнуть своего господина и выступить против Урука, где правил владыка Шумера Лугальзагеси. Тот, несмотря на то что в его распоряжении находились 50 энси, потерпел поражение, был захвачен в плен, привезен в Киш в «собачьем ошейнике» и выставлен на всеобщее обозрение у ворот Энлиля. Затем узурпатор напал на Ур, Лагаш и Умму. Везде он одерживал победы и в каждом городе «разрушал стены». Для того чтобы показать, что весь Шумер находится в его власти, Саргон совершил символический жест, который затем будут повторять и другие монархи, – омыл свое оружие в водах Персидского залива.
Саргон не стал довольствоваться весьма престижным титулом «царь Киша» – он был более амбициозен. Где-то на берегах Евфрата он основал новую столицу – Аккад, единственную царскую резиденцию Древнего Ирака, точное местонахождение которой неизвестно. Там он построил дворец и храмы для своей богини-покровительницы Иштар и Забабы, бога-воина, защитника Киша. Основным новшеством, связанным с его правлением, стало превосходство семитов над шумерами. Во все ключевые города-государства градоправителями были назначены аккадцы, а на аккадском языке, как и на шумерском, стали составляться официальные надписи. В то же время Саргон с уважением относился к шумерской религии – он сделал свою дочь жрицей бога луны и покровителя Ура Нанны. Называя себя «помазанным жрецом Ану» и «великим энси Энлиля», царь Аккада продемонстрировал, что не хочет нарушать древние и весьма уважаемые традиции.
Утвердив свою политическую и идеологическую власть над Шумером, а также значительно увеличив численность своего войска, Саргон предпринял несколько военных походов по меньшей мере в двух направлениях: вдоль Тигра в сторону Ирана и по Евфрату по направлению к Сирии. На востоке он столкнулся с ожесточенным сопротивлением войска, собранного четырьмя правителями с юго-востока Персии с царем Авана во главе. В конечном итоге враги были повержены, несколько городов – разграблено, а различные правители, наместники и цари Элама, Варахше и соседних районов признали власть Саргона. Очевидно, именно тогда, возможно, сам Саргон превратил Сузы из небольшого торгового поселения в столичный город. Что бы он ни сделал для этого – вложил средства или просто согласился с переносом столицы с гор Авана на равнину, – царь Аккада вряд ли предвидел, что правитель Элама внесет свой вклад в падение его династии или что через несколько столетий топоним Сузы станет синонимом поражения и унижения Месопотамии.
Поход на северо-запад описан (возможно, ошибочно) почти как вооруженная прогулка. Саргон утверждает, что в Тутуле (Хите) он «простерся перед Даганом» (богом плодородия, которому поклонялись все обитатели местности в среднем течении Евфрата) и что «он (Даган) даровал ему верхнюю землю, (а именно) Мари, Ярмути (и) Иблу, вплоть до Кедрового леса (и) до Серебряной горы». Ярмути и Ибла, несомненно находившиеся в Северной Сирии, до сих пор точно не локализованы, но под Кедровым лесом, очевидно, подразумевается Ливан или Аманос, а под Серебряной горой – Таврские горы. Как понятно по обоим названиям, Саргон стремился обеспечить свою державу древе синой и металлом, которые теперь можно было беспрепятственно и безопасно спускать по Евфрату в Шумер и Аккад.
Это все, о чем нам рассказывают достоверные источники – надписи самого Саргона. Однако можно предположить, что в них не описан один или даже несколько походов на север вдоль Тигра по меньшей мере до широты Мосула, так как тогда в этом регионе появились таблички с текстами, написанными на аккадском языке, а в Ниневии была обнаружена прекрасная бронзовая голова, которую большинство ученых считает изображением самого Саргона.
Как нам следует относиться к нескольким анналам, предсказаниям и литературным произведениям, написанным в более позднее время и содержащим подробное, нередко поэтическое описание походов и завоеваний Саргона? Где, например, в эпической песне, известной нам под названием «Царь битвы», в которой говорится, будто царь Аккада зашел в самое сердце Малой Азии, чтобы защитить местных купцов от притеснений, учиненных правителем Пуршаханды, заканчивается описание исторических событий и начинается вымысел? Можно предположить, что Саргон действительно совершил успешные походы в Курдистан и, возможно, через Персидский залив добрался до Омана, но стоит ли верить, что он «пересек Западное море» и побывал на Кипре и Крите, как сказано в пророчестве и довольно невразумительном списке географических названий? Личность первого великого месопотамского завоевателя разжигала воображение древних авторов. Для них царь, сказавший: «Пускай любой царь, захотевший стать мне равным, дойдет до тех мест, где я бывал», вполне мог завоевать весь мир. Конечно, чрезмерный скептицизм, как и излишняя легковерность, нежелательны, так как в большинстве из этих рассказов, скорее всего, присутствует хотя бы крупица правды.
Великолепное царствование Саргона продлилось на протяжении целых 55 лет (ок. 2371–2316 до н. э.). «Когда он был стар, – говорится в довольно поздних вавилонских анналах, – все страны восстали против него и осадили его в Аккаде». Но у старого льва еще остались зубы и когти: «Он вышел на битву и победил их; он опрокинул их и уничтожил их многочисленное войско». Ниже говорится следующее: «Субарту (кочевые племена Верхней Джазиры) напали в своей мощи, но покорились его рукам, и Саргон добрался до их жилищ и жестоко расправился с ними».
