— Почему ты не пошел в армию? В Холодном Ручье все думали, что ты станешь военным.
— У меня иной склад характера.
— Но и на финансового консультанта ты тоже не слишком похож.
Дэвид предпринял попытку сесть ровно.
— Да будет тебе известно, я очень хороший финансовый консультант.
— Но счастлив ли ты, Дейви? Неужели ты хотел бы этим заниматься всю свою жизнь?
— У меня это лучше всего получается.
— Откуда ты знаешь? Ты пробовал заниматься чем-нибудь еще?
— А что ты мне предлагаешь? Пойти в береговую охрану? Или стать солдатом удачи?
Джанет улыбнулась.
— Это звучит куда заманчивее, чем финансовый консультант.
— Только не для меня. Ты уже разговаривала с моей матерью?
— Конечно нет. У меня еще нет телефона, ты что забыл?
— Ясно. Но ты говоришь точь-в-точь, как она.
— Она, вероятно, переживает за тебя.
— Я не хочу, чтобы по поводу меня кто-нибудь переживал. Я вполне счастлив. Вернее, был бы счастлив, если бы окружающие не пытались меня учить жизни.
— Они только желают тебе добра.
— Я и сам в состоянии понять, что для меня лучше. В отличие от некоторых.
— Ты имеешь в виду меня? — надулась Джанет.
— Да, раз уж ты спросила. Я думаю, что тебе не следовало уезжать из дому.
Она метнула на него сердитый взгляд, но Дэвид сидел с закрытыми глазами.
— Ты знаешь, почему я решила сменить место жительства. Я уже говорила, что собираюсь сделать карьеру.
— Да, я помню, что ты говорила. А мне кажется, что ты приехала в большой город в поисках приключений. Я прав? Мужчины в Холодном Ручье слишком скучны для тебя.
— Вовсе нет. — Джанет разозлилась. — Мне посчастливилось встретить в Холодном Ручье очень интересного человека. Он ковбой. Он укрощает быков на родео.
— Ну вот тебе и карьера. — Дэвид зевнул, проглатывая последние слова:
— А где он сейчас? И почему ты не осталась с ним, раз он такой замечательный?
— Потому что стала ему ненужной.
Откровение сорвалось у Джанет с языка прежде, чем она сообразила, что сказала. Она замерла. Тихое посапывание Дэвида свидетельствовало о том, что он спит. Джанет надеялась, что он не слышал ее признания. Она с горечью уставилась на вьющуюся впереди ленту дороги.
— Как и ребенок, которого я ношу под сердцем, — прошептала она.
4
Когда Дэвид проснулся поздно вечером, то подумал, что ему приснился удивительно странный сон. Быстро проверив бумажник, он убедился, что сон был явью. Он действительно играл, и не слишком удачно, учитывая жалкие гроши, завалявшиеся в кошельке. Судя по пульсирующей боли в голове, он также умудрился выпить несколько порций виски.
О последних часах у него остались в памяти лишь тусклые воспоминания.
Пошатываясь, Дэвид побрел в кухню, мечтая о чашке крепкого сладкого кофе, и, пока тот варился, выпил две таблетки обезболивающего. Он сел за стол и опустил тяжелую голову на руки, но, вспомнив, что «кадиллак» вела Джанет, встрепенулся. От резкого движения в висках застучало еще сильнее.
Дэвид понимал, что дергаться не следует, но он не мог успокоиться, не убедившись, что его бесценный автомобиль в целости и сохранности стоит на положенном месте.
«Кадиллак» был для Дэвида материальным воплощением всего того, чего ему удалось достичь за последние несколько лет. Наградой за многие часы каторжного труда и обидных насмешек, которые ему приходилось выслушивать от амбициозных мужчин и женщин, которых он обходил, карабкаясь по служебной лестнице. За длинные ночи без сна, за постоянную тревогу и страх, что его ошибка может стоить кому-то состояния, а ему — карьеры.
Этот автомобиль был свидетельством его успеха и благосклонности фортуны. Дэвид всерьез верил, что, если с машиной что-нибудь случится, его будущее окажется в опасности. Хотя рассудком он понимал, насколько безосновательны его опасения, тем не менее не мог отделаться от этого предрассудка. Поэтому вопреки головной боли и спазмам в желудке Дэвиду было важно в эту минуту убедиться, что его дорогая игрушка стоит на месте.
Он отпер дверь и замер, силясь что-то припомнить. Джанет сказала ему что-то, но что, Дэвид никак не мог выудить из памяти, хотя знал, что это было нечто важное. После нескольких тщетных попыток, он покачал головой и даже зажмурился от резкой боли. Ладно, он разберется с этим позже. Сейчас первостепенной задачей было удостовериться, что с «кадиллаком» все в порядке.
Едва Дэвид вышел на лестничную площадку, как из квартиры напротив показалась Джанет. При виде ее Дэвид едва не застонал, но вовремя вспомнил о хороших манерах. Взяв себя в руки, он приветливо кивнул.
— Привет! — донесся до его ушей нестерпимо громкий голос. — Чувствуешь себя лучше?
— По сравнению с чем? — осведомился Дэвид, посчитав вопрос бестактным.
— Ты выглядишь не самым лучшим образом.
Может, пойдешь ляжешь?
— Ты права, мне очень плохо. У меня буквально раскалывается голова после вчерашнего.
— Но тебе ведь было весело?
— Потом в машине я отключился? — спросил он, глядя на Джанет и часто мигая.
Она кивнула.
— И ты вела «кадиллак»?
— Мне было нелегко. Я ведь не знала дороги.
Мне приходилось тебя будить, чтобы выяснить, куда ехать. Правда, от тебя было мало толку.
— Я этого не помню.
— Не удивлена. — Джанет широко улыбнулась. — Я с трудом дотащила тебя до лифта.
Теперь Дэвид кое-что припомнил и на этот раз не удержался от стона.
— Нас кто-нибудь видел?
— В лифте была одна пожилая дама. Я сказала ей, что у тебя высокая температура, и она проявила массу сочувствия.
— Как предусмотрительно с твоей стороны, — пробормотал Дэвид. — Спасибо.
Великолепно. Теперь по всему жилому комплексу разнесется молва, что мне помогала привлекательная молодая женщина, подумал он с досадой. Упаси Господи, чтобы об этом узнала мать.
— Всегда пожалуйста. — Джанет нахмурилась. — Ты куда направляешься? Надеюсь, тебе никуда не нужно ехать? Ты должен как следует выспаться, прежде чем снова сядешь за руль.
Дэвида шатало, и чтобы не упасть, он оперся рукой о дверной косяк.
— Я никуда не намерен ехать. Я только хотел проверить, что с «кадиллаком» все в порядке. — Заметив, как изменилось выражение лица Джанет, он понял, что сказал чушь.
— Я не помяла и не поцарапала твою драгоценную машину, если тебя это волнует.
