– Здравствуйте, – спокойно спросила Энн, – говорит Энн Синклер.
– Я вас слушаю! – раздался ледяной голос.
– Речь пойдет об отношениях между нашими детьми. Нужно положить их знакомству конец – и как можно скорее. Вы согласны?
На другом конце провода помолчали.
– Похоже, вы там добрались до шкафчика с наркосодержащими пилюлями, – сдавленно выдавила из себя наконец Элис. – С чего вы взяли, что мой сын…
– Вечером Сол идет с моей Джинни на банкет, – перебила ее Энн. – Он заявил репортерам, что Дэвид отвозил меня домой после семейного ужина в четверг. Таким образом он хочет погасить возможные сплетни. Что вы на это скажете?
– Если так, – облегченно вздохнула Элис, – то я ничего страшного пока не вижу!
Ты, естественно, и не можешь ничего видеть дальше собственного носа, подумала Энн, зато я все прекрасно себе представляю! Джинни росла папочкиной дочкой, и если Сол Ланкастер выложит ей всю историю без утайки, Джинни может навсегда отвернуться от матери. Стараясь не выдать голосом волнения, она продолжила:
– Сол наверняка заметил, насколько Джинни привлекательна! И хотя ко мне он и не питает теплых чувств, очень скоро поймет, что у моей дочери чудесный характер, она пошла в отца в этом плане. А к нему, насколько я знаю, Сол всегда относился с уважением.
На этом слове, произнесенном с ударением, Энн прикусила язык, чтобы, не дай Бог, не переборщить и не насторожить собеседницу чрезмерной озабоченностью и прозорливостью. Элис должна претить сама мысль, что ее сын может увлечься дочерью любовницы ее супруга! В конце концов, это ведь граничит с кровосмешением! А она так нравственна, так осторожна…
– Я возьму ситуацию под контроль и приму все необходимые меры, если сочту нужным, – сказала, помолчав, Элис и положила трубку, не попрощавшись.
Энн медленно откинулась на подушки, охваченная тревогой. Она уже давно не чувствовала себя такой уязвимой. С тех пор как погиб Ричард, рядом с ней в трудную минуту всегда была Джинни. А кто утешит ее теперь?
Ах, Джинни! Какая недальновидность – связаться с Солом! И зачем ей самой, если быть до конца откровенной, нужно было путаться с Дэвидом Ланкастером? Нет, на нее определенно нашло тогда затмение! В первое время опасность разоблачения их связи сыном любовника щекотала ей нервы и будоражила кровь, придавая дополнительную сладость интриге. Разве могла она представить, что в один прекрасный день во все это окажется втянутой ее дочь? Нет, такое ей не могло присниться и в кошмарном сне! Энн покачала головой и печально улыбнулась.
Разве Джинни могла понять, что творится в душе у матери? Она слишком наивна, чтобы знать, что помимо чистой любви существует тяга к острым ощущениям, жажда риска. Мудрый Ричард Синклер смирился скрепя сердце с эпизодическими выходками супруги, полагая, что легкий флирт с очередным мужчиной не скажется на их отношениях.
Энн тяжело вздохнула, смахнула слезу со щеки и скрестила на груди руки. Да, если Джинни узнает, как все обстояло на самом деле, она возненавидит мать и будет презирать ее всю жизнь. Мало того, она вполне может поверить, что Сол прав, подозревая, будто Ричард совершил самоубийство, не вынеся ее измены.
У нее защемило в груди, но причиной тому были невеселые размышления, а не поврежденная грудная клетка. Энн грустно усмехнулась: кажется, она научилась молча терпеть и эту боль… Но вынесет ли ее дочь?
ГЛАВА 3
Незадолго до восьми вечера Джинни еще раз проверила содержимое любимой сумочки, расшитой бисером, и взглянула в зеркало, стоящее в спальной комнате. Темно-лиловое платье прекрасно сочеталось с ее голубыми глазами, придавая им фиалковый оттенок. Но вот с макияжем она, кажется, перестаралась: чересчур сильно подчеркнула тенями цвет глаз, густовато наложила помаду и румяна и переборщила с тональной пудрой. Правда, все это скрашивалось золотистыми волосами, уложенными в хитроумном беспорядке так, чтобы они казались еще привлекательнее. Джинни внесла последний штришок – добавила на губы глянца, счастливо просияла, оставшись довольна собой, и, захлопнув входную дверь, застучала высокими каблучками по железным ступенькам.
Возле кухни она остановилась и легонько постучалась, прежде чем войти. Джой, готовившая еду для себя и Барни, обернулась и спросила:
– Будешь с нами ужинать?.. Ба, да у тебя сногсшибательный вид, подруга! У него глаза на лоб вылезут!
– Так и задумано! Как, по-твоему, это не слишком вульгарно?
– О чем ты говоришь? В этом мини-платье ты неотразима, оно прямо-таки создано для твоей шикарной фигуры! – искренне сказала Джой. – Пожалуй, оно подчеркивает все твои прелести не хуже купальника.
– Благодарю за комплимент! – Джинни улыбнулась. – Ты тоже неплохо сохранилась, – пошутила она.
Вид у Джой действительно был цветущий, а сейчас еще и очень довольный – по причине встречи с мужем после непродолжительной разлуки.
Порой Джинни по-доброму завидовала Джой и Барни. Они искренне и сильно любили друг друга, прямо-таки излучая взаимную заботу и нежность. И, глядя на эту счастливую пару, тоже мечтала о таком же безупречном браке, свободном от лицемерия и обмана. Джинни готова была побиться об заклад, что семья Феррис не распадется ни под какими ударами судьбы, что ни один из супругов не пойдет на измену.
– Смотри, сглазишь! – смутилась Джой и, подтолкнув Джинни к дверям гостиной, предложила: – Ступай, промочи горло для храбрости, пока не приехал Сол!
Барни, вальяжно устроившийся в своем любимом кресле, держал в одной руке бокал с виски, а в другой вечернюю газету. Высокий, широкоплечий мужчина с пушистой бородой и карими смеющимися глазами-бусинками, он смахивал на добродушного медведя. При появлении дам он поднял глаза и уставился на Джинни с раскрытым ртом: в ней трудно было узнать ту девушку-простушку в джинсах, которая привезла его из аэропорта.
– Это платье определенно не назовешь приличным, – наконец изрек он. – Надеюсь, что парень, которого ты ждешь, не страдает гипертонией.
– Ничего, он скоро ее получит, – съязвила Джой. – По-моему, становится прохладно. Ты не хочешь накинуть жакет?
– И слегка замаскировать им декольте? А чем прикрыть голые колени? – В голосе Джинни прозвучала легкая ирония.
– Пожалуй, я напрасно задала этот глупый вопрос. – Джой слегка покраснела. – Извини, я слишком консервативна и рассудочна. Поступай, как подсказывает тебе интуиция.
Барни встал, чтобы налить вина Джинни и томатного сока – жене, и сказал, снова усевшись в кресло:
– Настала моя очередь задать дурацкий вопрос. Признайся, этот молодой Ланкастер тебе не по душе? Насколько я понимаю, ты едешь с ним на ужин исключительно ради того, чтобы заморочить голову представителям прессы?
– Именно с этой целью, – в один голос подтвердили Джой и Джинни.
– В таком случае для чего этот маскарад?
