«Сейчас допрашивать примется!» – мелькнула в голове у Киры паническая мысль. Но, к счастью, Михаил Федорович был не на службе. Он позволил себя чуток расслабиться. И вполне удовольствовался тем, что просто пожал Кире руку.
– Попейте с нами чаю, душечка!
И Кире пришлось сесть за стол со старичками. Восторга у нее это отнюдь не вызвало. Она сидела словно на иголках. А ну как этого старенького, но еще не потерявшего бодрость и профессиональную сноровку Михаила Федоровича потянет на разговоры? Вдруг он пожелает узнать подробности о жизни семьи своей дражайшей Микарды? Тогда Киру точно ждет разоблачение. А чем грозят шуточки такого рода с бывшим полковником разведки – это знает каждый в нашей стране. Еще, так сказать, свежа память.
Но, к счастью для Киры, у Михаила Федоровича были совершенно другие планы. Присев за стол, он торжественно огляделся по сторонам, вытер вспотевший лоб и пробормотал:
– Душно у тебя что-то, Микарда.
– Открыть окошко? – услужливо предложила старушка.
– Немного. Если тебя не затруднит.
В квартире совсем не было жарко. Паровое отопление давно отключили. И так как на улице стояла прохладная погода, то и в квартире было далеко не комфортно. Тем не менее, окно старушка приоткрыла. И в комнате стало совсем холодно.
Кира с благодарностью схватила чашку горячего чаю, которую поставили перед ней. И взмолилась, чтобы это странное чаепитие закончилось побыстрее. Мольба ее была очень горячей, и все действительно закончилось очень быстро, хотя и не совсем так, как предполагала Кира.
Некоторое время за столом было тихо. Микарда разрезала торт. А Михаил Федорович все вытирал и вытирал свой лоб огромным носовым платком, больше смахивающим на полотенце. Наконец, он трубно в него высморкался. И, дождавшись, пока хозяйка положит каждому по куску торта, произнес:
– Дорогая Микарда!
На этом месте он остановился, судорожно шевеля губами и прислушиваясь к чему-то, что происходило у него внутри. Видимо, результаты исследования оказались положительным. Потому что старый полковник вздохнул поглубже и продолжил:
– Дорогая моя Микарда! Я очень рад, что сегодня с нами за этим столом присутствует твоя племянница. Конечно, я рассчитывал, что все произойдет между нами двумя, но теперь думаю, что свидетель будет даже очень кстати.
Речь Михаила Федоровича здорово напугала обеих женщин. Особенно встревожилась Кира. О чем это он говорит? Чему она должна стать свидетелем? Она с опаской глянула на полковника и поняла, что беспокоилась не зря. Лицо у полковника стало совершенно красным. И пот буквально катился по его щекам.
Тем не менее, он поднялся и, торжественно взяв тоже покрасневшую старушку за руку, произнес:
– Дорогая моя Микарда! Разреши мне… Нет, не так! Позволь мне… Нет, снова не так. Так и знал, что я что-нибудь забуду! Прости меня, дорогая! Я просто нелепый олух! Так ты выйдешь за меня замуж?!
Последнюю фразу полковник выпалил так быстро, что женщины даже не сообразили, о чем речь. Микарда Станиславовна молча таращилась на своего кавалера. А тот, внезапно из красного превратившись в бурого, задрожал и стал медленно оседать на стул.
– Михаил! Миша! Что с тобой?! – засуетилась вокруг него Микарда Станиславовна. – Михаил, ответь мне!
Но Михаил Федорович уже не подавал признаков жизни. Он тихо и мирно лежал на столе, уткнувшись носом в самую красивую розочку на торте. И впервые с момента его появления лицо полковника выражало полнейшую безмятежность.
ГЛАВА 13
Поверить в случившееся Кира смогла не сразу. Она минуты две таращилась на тело полковника прежде, чем до нее дошла страшная правда. И только потом она смогла найти в себе силы прошептать суетившейся старушке:
– Микарда Станиславовна! Перестаньте.
– Что? Надо привести его в чувство! Нельзя же так…
– Не трудитесь! Ему уже ничем не поможешь.
– Да что ты такое говоришь, душенька!
– Он умер.
Микарда Станиславовна не миг замерла и тут же гневно воскликнула:
– Нет! Этого просто не может быть!
– Увы, может. Он умер.
– Кира, душенька, ты же слышала, он сделал мне предложение! Только что!
– Сделал. Я слышала.
– И что же теперь?
– Он сделал вам предложение и… умер!
Комизм ситуации наконец дошел до Киры. И она сдавленно захихикала. Но Микарда Станиславовна гневно уставилась на нее. Она вовсе не считала случившееся смешным.
– Михаил Федорович не мог так со мной поступить! – воинственно заявила она. – Правда, Михаил Федорович?
Но ее бывший поклонник хранил потрясающее хладнокровие. И сам холодел с каждой минутой все больше и больше.
– Надо вызвать врача, – сказала Кира, когда у нее прошел приступ нервного веселья. – Врача и милицию.
– А милицию-то зачем? – всполошилась старушка.
– Ну, как же… Налицо летальный исход.
– Ах, какой конфуз!
– Уверена, у врачей и милиции возникнут вопросы к… к нам.
И тут до Киры дошла вся неприятность и шаткость ее положения. Она находилась в чужой квартире на птичьих правах. И поблизости уже образовался покойник.
– Какой ужас! – испугалась она. – Микарда Станиславовна, может быть, я пойду? Вы тут и одна справитесь?
Кира не услышала ответа на свой вопрос. А повернувшись, она увидела старушку, распростертую на мягком ковре, явно без чувств.
– Только этого еще не хватало! – окончательно перепугалась Кира, представив себе, что подумают врачи, застав ее, живую и здоровую, в квартире с двумя трупами совершенно посторонних ей стариков.
А главное, что подумают менты!
Но, к счастью, старушка была жива. Она всего лишь упала в обморок. И Кире к приходу врачей удалось привести ее в чувство с помощью подручных средств вроде нашатыря и валерьянки. Микарда пришла в себя и тут же начала давать Кире указания.
– Душечка, передвиньте Михаила Федоровича. Расположите его более живописно.
– Что вы! Нельзя трогать труп!
– Люди должны увидеть его в приличном положении.
– Ничего неприличного в нем нет. Он одет, застегнут на все пуговицы.
– Он лежит в торте!
– Ну и что? Зато он даже выбрит и причесан.
– Еще бы! – неожиданно заплакала старушка. – Ведь он собрался сделать мне предложение! Знали бы вы, душенька, сколько времени я его обрабатывала! И намекала, и молилась, и шутила. А он все не понимал, что от него требуется. И вот наконец он дотумкал и… И умер! Милочка, переложите его хотя бы на кровать!
– Зачем на кровать? – испугалась Кира. – Вот это уж точно будет неприлично выглядеть!
