Толпа, кажется, серьезно восприняла призыв к штурму, и кто-то даже полез на забор. Внезапно из темноты вынырнула чья-то маленькая фигура, а затем раздался повелительный голос:
– А ну немедленно все в дом!
Окрик произвел на всех ошеломляющее действие, все как будто в тот же миг протрезвели и потянулись назад. Рядом с Юлией остановился Виктор Аполлонович.
– Не волнуйтесь, они будут вести себя хорошо.
– Спасибо, – искренне поблагодарила она Довгаля.
Тот внимательно посмотрел на нее, но больше к сказанному ничего добавлять не стал и направился к дому.
Глава 7
Максим умчался на работу, когда она еще спала. Хотя Юлия вчера вечером выпила не много, но почему-то болела голова. Впрочем, у нее было ощущение, что со спиртным это не связано, что головная боль имеет другое происхождение.
Она оделась, спустилась в зал. Официанты вечером убрали посуду, подмели пол, и все же комната хранила еще множество следов вчерашнего буйства. Она вспомнила о том, что здесь совсем недавно происходило – и ей стало неприятно. Что думает Мендель о них? Что здесь собралось первобытное стадо? По крайней мере, будь она на его месте, у нее бы возникли именно такие мысли.
Она сел в кресло и закрыла глаза, надеясь, что это поможет избавиться от головной боли. Но она по-прежнему продолжала покалывать ее вялые мозги. Хотя мысли давались ей с трудом, одна все же постоянно возвращалась к ней: как же ей исправить вчерашнее хамство? Она должна пойти к нему и извиниться. Иначе при встрече ей будет стыдно смотреть ему в глаза.
Внезапно Юлия вспомнила, что в этой орущей пьяной толпе находился и Максим. Что если Мендель заметил его? Вот позор-то. Она должна немедленно отправиться к нему и вымаливать прощение.
Юлия решительно встала и направилась в спальню. Для своего визита к соседу она выбрала темные тона одежды, не стала накладывать на лицо грим. Только взглянула в зеркало и удивилась своей бледноте. Но для миссии, которая ей предстоит, это даже хорошо. Не надо делать скорбное выражение, оно и так есть.
Калитка, отгораживающая весь остальной мир от того небольшого участка, который занимал в нем Мендель, была открыта. Она прошла по дорожке, одновременно посматривая по сторонам. Сад, окружающий дом, был небольшой, но не ухоженный, грядки не вскопаны, сорняки чувствовали здесь себя полными хозяевами. Юлия постучалась в дверь, которая оказалась незапертой. Однако никто не откликнулся на ее стук.
Что делать, входить или не входить? А вдруг что-нибудь с ним случилось? Она отворила дверь и вошла в дом.
Мендель сидел за столом и писал. Он не слышал ее шагов, и несколько мгновений она созерцала его склоненную голову. Она громко кашлянула, Мендель поднял голову и посмотрел на нее.
Ее приходу он не удивился, по крайней мере, на его лице удивленное выражение так и не обозначилось. Он спокойно смотрел на Юлию, и она удивилась его глазам; таких глубоких и спокойных глаз она никогда еще не видела.
– Здравствуйте, Михаил Моисеевич. Простите, что беспокою вас, но мне очень неудобно за вчерашнее. Вы понимаете, когда люди напиваются, они перестают себя контролировать и случается всякое. Вы не должны обижаться на нас…
Вместо ответа Мендель посмотрел на часы.
– Я ждал вас раньше.
– Вы знали, что я приду?
Мендель взглянул на Юлию.
– Не беспокойтесь, вам не за что извиняться. Я давно все простил людям.
– Что значит простили? Я не совсем вас понимаю.
– Садитесь, если не торопитесь.
– Я свободна. – Юлия оглядела комнату и села на старый диван. Она поразилась царящей тут нищете; все вещи были такие старые, что казалось, могут рассыпаться в любой момент.
– Я никогда не виню ни в чем людей, эти жалкие создания не осознают, что они вытворяют. На самом деле это вовсе не люди, а просто некая биомасса, лишенная всех признаков сознательности. Они являются рабами поступающих к ним импульсов и единственное на что они способны, так это выполнять эти приказы. Так скажите, что можно требовать от этих существ? Поэтому не беспокойтесь, правда, они меня разбудили, а мне, чтобы заснуть, приходиться принимать снотворное. А оно не идет мне на пользу. Хотя старость – это уже непосредственная подготовка к вечному сну, но со сном временным бывают большие проблемы. Но поверьте, все это не имеет никакого значения.
– Я действительно очень огорчена. – Юлия чувствовала, что находится в немалом затруднении, так как не представляет, что говорить дальше. Она не совсем уловила, о чем говорил Мендель; когда она сюда шла, то ожидала от него совсем не такой реакции.
– Бросьте, мир такой, какой он есть. Я же вам уже сказал, что отношусь к этому происшествию абсолютно спокойно. Что оно есть, что его нет, никакой разницы. Но думали ли вы, почему пришли ко мне?
– Я хотела попросить прощения.
– Но почему у вас возникло это желание?
– Но разве не понятно? Наши гости устроили вакханалию возле вашего дома.
– Я не о том, – резко сказал Мендель. – Что вас смущает в этой ситуации?
– Но я же уже сказала.
– И я вам сказал, что вы говорите не о том. – Юлия вдруг увидела, что Мендель немного рассердился. – Вы пришли потому, что хотите компенсировать ваши потери.
– Но я ничего не теряла.
Мендель вдруг усмехнулся.
– Вы потеряли себя, свою уверенность в том, что принадлежите этому миру. Вы увидели его с той стороны, с какой не хотели видеть. Но вчера у вас не было выбора, вы не могли не смотреть, все разыгралось на ваших глазах. И тогда у вас родилось ощущение, что что-то не так. И вам захотелось как-то его ослабить. Вот вы и появились здесь. На самом деле вы просите не прощения, вы заступаетесь за этот мир перед самой собой. То, что случилось вечером, оказалось для вас так серьезно, что вы испугались. И теперь лихорадочно ищете способы прогнать из души этот испуг.
– Может быть, я не знаю. Я не думала об этом, – пролепетала Юлия. – Мне кажется, вы преувеличиваете.
– Я преуменьшаю. На самом деле все гораздо глубже. Вчера с вами произошло потрясение. Обрушился свод привычного мира. И обломки угодили прямо в вас. Вы получили удар, но еще не осознали, насколько он силен и что означает. Хотите, я вам скажу, что с вами случилось?
– Да.
– Вчера у вас пропала любовь к обычным людям. У вас больше нет мужа, подруг, семьи, у вас больше никого нет. Вы – одна. Вы, конечно, еще не понимаете этого, вам кажется, что это временное чувство, и может быть, уже к вечеру оно растает без следа. По крайней мере, вы сильно надеетесь на это. Но вы заблуждаетесь, это навсегда.
– Зачем вы мне это говорите? Вы думаете, я вам поверю?
– Ваши слова и свидетельствуют о том, что вы верите мне. Потому-то вы и начали строить защиту. Каждый человек всю жизнь строит защитные сооружения, дабы в его сознание не проникла правда о самом себе и о том мире, в котором он пребывает. Посмотрите на тех, кто вас окружает, они все защищены, огромные оборонительные системы: крепостные стены, редуты, дзоты, окопы, колючая проволока в два ряда, а по ней пропущен электрический ток. Да еще вышки с часовыми. Я уж не говорю о злых собаках; не иметь их просто считается дурным тоном. – Мендель замолчал, зато по его губам поползла змейка насмешки. – Это не люди, это армии, ведущие бесконечные оборонительные бои. Именно этим на протяжении всего своего периода существования и занимается человечество.
