– Типун тебе на язык.
И чего он боится? Все равно скоро на пенсию! Скорее по привычке, – подумала Анна.
– Андрей Валентинович, вы меня знаете. Я всегда строго следую закону. И губернатору или его помощнику нужно тактично сказать, чтобы они не вмешивались в ход расследования. Пора отвыкать от дурных привычек.
– Станешь прокурором – вот и скажешь. – Кулаков манул рукой. – Ладно, иди отдыхай. Выспись хорошо, с такими глазами сюда не приходи больше. А я отбрешусь. Не впервой.
Анна встала и направилась к двери. Внезапно она остановилась. У нее вдруг возникло странное желание поговорить с ним о том давнем эпизоде. Что он помнит о нем, как относится к нему?
– Ты что-то хочешь мне сказать, Анна?
– Только до свидания Андрей Валентинович. Как вы и приказали, иду спать.
Глава 8
Когда сын ушел из дома, Анна решила, что ни за что не пойдет смотреть, как он устроился на новом месте. Обида была такой острой, что она спокойно не могла думать о нем. Как он мог так поступить со своими родителями, откуда у него такое пренебрежение и равнодушие к ним? На эти вопросы ответов она не находила. Занятая своими делами она и не заметила, как мальчик сильно переменился, стал совсем другим. Стал мужчиной…
Это тоже была одна из причин ее расстроенных чувств. Она очень зримо, даже чересчур зримо, представляла, чем он там занимается со своей подругой. И это вызывало в ней к нему черную зависть. Сначала она даже не поверила, что ею могут овладеть такие ужасные чувства. И к кому? К собственному сыну! Но они не проходили. И Анна уже не могла скрывать от себя характер своих переживаний. И когда она это осознала, то ее охватило ощущение, что она падает в черную бездну. Ей стало так страшно в тот момент, что она бросилась за защитой к мужу.
Муж смотрел по телевизору очередной футбольный матч. Играла его любимая команда. И казалось, что он вот-вот бросится на экран, такой напряженной, готовой к прыжку была его позу. И Анна замерла, как вкопанная, – она слишком хорошо знала, что когда он пребывает в подобном состоянии, для него внешний мир не существует. И что там ее проблемы, страхи… Начнись ядерная война, то и она вряд ли бы оторвала его от экрана. Она забралась с ногами в кресло и вся, словно пружина, сжалась. Она вдруг необычайно ясно осознала, что выпутываться из этой ситуации ей придется самостоятельно, на Анатолия нет никакой надежды.
Но и на следующий день ей не удалось успокоиться. Придя с работы, она никак не могла найти себе место. Отсутствие сына, словно бы пробило брешь в ее душевном состоянии. Она уже и не пыталась анализировать свои мысли и чувства, они уже ее не пугали, они ее подавляли.
На этот раз футбольного матча не было, и Анна решила все же поговорить с мужем. Хотя особых надеж на разговор не питала. Скорее это была попытка успокоить свою совесть, поставить галочку в графу, что она сделала все от нее зависящее.
– Тебе не кажется, что мы должны узнать, как живет Женя? – за ужином произнесла Анна запретную фразу.
Прежде чем ответить, муж проглотил изрядный кусок котлеты.
– А что, собственно, узнавать?
– Как что? – От возмущения у нее даже сперло дыхание. – Кто знает, что там может происходить? Да, все, что угодно.
Анна еще раньше заметила, что к уходу сына Анатолий отнесся довольно спокойно. Иногда ей казалось, что даже равнодушно. По крайней мере, за все это время он ни разу не заговорил о нем.
– Он уже взрослый, совершеннолетний парень.
– Взрослые, и совершеннолетние могут такого сотворить, что мало не покажется. Уж поверь мне. Я чуть ли не каждый день с этим сталкиваюсь. А он – впервые без присмотра. У него от свободы закружится голова, он будет думать, что теперь можно все.
– Мы тоже когда-то получили свободу. Но голова не закружилась, ничего страшного мы не сотворили. А очень даже сделали много полезного. Включая сына.
– Вспомни, мы были совсем другими. Мы остерегались всего. А эти ничего не боятся. Ни СПИДа, ни наркотиков, ни милиции. Им все нипочем.
Анна видела, что от ее слов у Анатолия явно испортилось настроение. Он даже перестал жевать котлету, хотя всегда их очень любил.
– Что ты хочешь от меня? Вернуть его мы не в состоянии. Только еще отдалим.
Анна мысленно признала справедливость этих слов. Но они не ложились на ее эмоциональное поле, которое требовала совсем иных речей и действий.
– Но мы должны хотя бы знать, что у него происходит в жизни. И как там с этой девицей… – Она внезапно запнулась.
Анна с изумлением вдруг обнаружила, что муж улыбается.
– Думаю, с девицей у него все в порядке. Он взрослый и здоровый мужик, по крайней мере, в этом плане. А это тоже немаловажно.
– Ты все только об этом?
– А ты о чем?
«А, в самом деле, о чем это я?» – мысленно поинтересовалась у самой себя Анна. И вообще, что с ней творится в последнее время? Иногда она ловит себя на том, что не узнает саму себя. А вот раньше у нее никогда не было проблем с самоидентификацией. Плохой признак.
И все же мужчины – очень грубые и примитивные создания. Кроме секса и футбола их ничего по-настоящему не интересует. Ну, еще деньги, – вспомнила она Миловидова. А то, что у матери сердце обливается кровью от беспокойства за своего ребенка, им и невдомек. А вот у них нет даже глубоких родительских чувств. Да и откуда им появиться, если для них сделать ребенка – это только в очередной раз получить удовольствие? А все остальные труды достаются жене.
Анне было не совсем приятно от наплыва подобных мыслей. Но они текли и текли, как вода из лопнувшей трубы. Вот и у нее где-то что-то прохудилось, – с грустью констатировала она.
К сыну она поехала на следующий день. Вернее, на следующий вечер. Причем, делать она этого не собиралась. Но, закончив работу, она села в свои старенькие «Жигули» и вдруг поняла, что больше терпеть неизвестность она просто не может. Еще один вечер с равнодушным ко всему, кроме футбола, мужем. Нет, она этого не выдержит. Чтобы хотя бы немного успокоиться, она должна повидаться с Женей. Может, в самом деле, не все так ужасно, как рисует ее воображение?..
Весь день она провела в кабинете за чтением документов. Ей необходимо, было во что бы то ни стало, проникнуть в суть махинаций Миловидова. Только вооружившись знаниями о них, она сможет его прищучить. Именно, прищучить. Мысленно Анна то и дело употребляла именно это слово, произносить его доставляло ей несказанное удовольствие, оно лучше, точнее других отвечало ее отношению к Миловидову. Но сейчас она не хотела даже на секунду вспоминать эту фамилию.
Дом располагался в одном из самых престижных районов города. Анна еще помнила, как здесь стояли покосившиеся лачуги. Казалось, что они тут прописались навечно. Но однажды появился бульдозер и сгреб эти дома своим ковшом. А на их месте вскоре появились прекрасные здания, где квартиры стоили бешеных денег. Анне было немало известно о некоторых обитателях этих апартаментов. Но что толку в этих знаниях, если их пока все равно не поймать за золотой хвост?..
