А за два года до окончания университета — вступил в КПСС. Правда, немного странно: проработав несколько лет на заводе и послужив в армии, он, по логике вещей, должен был вступить в партию уже там. Обычно там это поощрялось. И если не вступил (а раз вступил позже, значит — хотел), значит, либо плохо работал, либо плохо служил. Чтобы вступить в партию на заводе — нужно было хорошо работать. В армии — хорошо служить. В институте — хорошо выполнять оргпоручения и хорошо говорить. Бурбулис вступил в институте.
Возглавив кафедру, он заведовал ей шесть лет, до перестройки. И за это время не сумел ни защитить докторскую, ни заработать звание «холодного» профессора. То есть, не написал ни серьезных научных работ, ни значимых методических, хотя этим направлением в институте руководил, ни довести до защиты аспирантов. Ему было интересно «преподавать», в смысле — говорить перед студентами и руководить административно, но не интересно ни заниматься наукой, ни разрабатывать преподавательские методики, ни руководить аспирантами.
Доктором наук стать не удалось. Зато удалось стать «прорабом перестройки» — создал политический клуб «Дискуссионная трибуна». Правда, при поддержке горкома КПСС и в качестве противовеса известной организации «Память». И в 1989 году избирался народным депутатом Съезда народных Депутатов СССР. Избирался, собственно говоря, «именем Ельцина» с которым тогда знаком не был, но сделал себе исходную карьеру, организуя движение за выдвижение того кандидатом в депутаты. Ельцин, правда, отказался — и был избран по национальному округу от Москвы. А место кандидата осталось за Бурбулисом.
Самое забавное — принимал тогда участие в создании Объединенного Фронта Трудящихся — левого неформального объединения, из которого во многом потом выросли нынешние КП РФ и РКРП-РПК. Но, подчинившись требованиям Сахарова, от участия в нем отказался. А то мог быть сегодня заместителем Зюганова.
Весной 1990 года баллотировался на пост председателя Свердловского облсовета, но проиграл Владимиру Исакову, который позже, уже весной 1991 года, потребует отставки Ельцина с поста Председателя Верховного Совета РСФСР.
Принял участие в создании Демократической партии России, но оказался там лишь заместителем председателя (Н. Травкин), обиделся и вышел.
На съезде уже избирали в Верховный Совет. Избирали списками от региональных групп. Московская, Ленинградская и Свердловская региональные группы были более чем специфичны, и Бурбулис вошел в состав Верховного Совета, возглавив подкомитет Комитета по вопросам работы Советов народных депутатов, развития управления и самоуправления. Сблизился с Ельциным и на выборах 1991 года возглавил его избирательный штаб. Планировал, правда, по договоренности с Ельциным, стать кандидатом в вице-президенты РСФСР, но тот в канун выборов решил взять с собой в пару Александра Руцкого: Бурбулис из КПСС уже вышел и о своем антикоммунизме открыто заявлял, становился одиозен, Руцкой — остался, а Ельцин хотел получить поддержку и коммунистического электората.
Так что тогда, в 1991-м, голосование за Ельцина не было еще антикоммунистическим голосованием, это было голосование за союз Ельцина с компартией. И рухнули рейтинги последнего уже в октябре 1993 года, после его прямого конфликта со Съездом депутатов России и с Руцким.
Бурбулис тогда скажет, что пережил шок, лишившись этого выдвижения: «Для меня это, конечно, было ужасное состояние».
Но Бурбулис получил отступное: специально под него был создан особый пост Государственного секретаря России — секретаря Государственного Совета при Президенте России, на котором он пробыл до 8 мая 1992 года. А с 6 ноября 1991-го по 14 апреля 1992 года он был еще и первым заместителем Председателя Правительства Российской Федерации — с учетом того, что Правительство тогда возглавлял Президент.
В этом правительстве Бурбулис отвечал за политику. Гайдар — за экономику. Но саму команду Гайдара собирал именно он, Бурбулис. И убеждал Ельцина дать власть Гайдару и пойти на экономическую авантюру 1992 года именно он.
А поскольку для ее осуществления нужно было располагать полнотой власти в РСФСР — сумел убедить Ельцина отказаться от подписания союзного договора и разделить страну с Кравчуком и Шушкевичем. Тема кандидатской диссертации у него была — «Знание и убеждение как интегральные феномены сознания».
Это — не перекладывание вины с Ельцина на него. Это — свидетельства очевидцев и современников. Академик Моисеев рассказывал, что когда после Беловежья он встретился с Бурбулисом (Моисеев тогда входил в Государственный Совет России) и высказал крайне негативную оценку происходящего, Бурбулис ответил: «Ну как Вы не понимаете. Никита Николаевич! Ведь теперь над нами, — и посмотрел вверх, — Никого нет! Теперь мы — главные!».
После этого Моисеев прекратили сотрудничество с властью Ельцина.
Экономическая политика Гайдара уничтожала экономику страны. Политическое руководство и линия Бурбулиса — углубляли политический раскол и вызывали отторжение большей части политических сил. К весне 1992 года он вызывал уже отторжение и у сторонников Ельцина, и у недавних соседей по «баррикадам августа».
Заносчивый, самолюбивый и высокомерный — он не слишком высоко ценил и своего формально начальника. И был на него обижен за то, что все время формально оказывался на вторых ролях и не получил поста вице-президента. Тот для него был орудием — внушаемым, управляемым, способным идти напролом и побеждать на выборах, но всегда орудием. Как сам он скажет уже позже в интервью Авену и Коху: «Это не мы у него, а это у нас Ельцин… был таким незаменимым одухотворенным инструментом. Это не было служение Ельцину. Он служил нам! По большому счету…».
Для него люди вообще всегда были средством, которое должно было служить ему, его самолюбию и его власти.
В какой-то момент Ельцин это поймет — и не простит. Ни ему, ни Гайдару он не простит — не столько катастрофы страны, сколько бездумной растраты своего авторитета и своей популярности.
В апреле-мае 1992 года Бурбулис лишится прежних постов, сохранив должность государственного секретаря, но уже не России, а Президента — и руководителя группы экспертов. С нее Ельцин снимет его в декабре.
Есть разные версии, почему он потерял свое значение и свое влияние. Безусловно, он поссорил Ельцина со многими сторонниками. Безусловно, он стал политическим аллергеном. Безусловно, его отстранения требовали к весне 1992 не только коммунисты, но и большинство Верховного Совета и Съезда Депутатов, совсем недавно, в декабре 1991 года наделившие Ельцина чрезвычайными полномочиями.
Безусловно, непрофессионализм собранной им команды экономистов вызывал откровенное издевательство всех специалистов страны, даже исповедовавших рыночные подходы. Хасбулатов публично называл этих людей «червяками в розовых штанах».
Бурбулиса презирали самые преданные Ельцину люди. Коржаков в своей книге высказывает версию, что тот среди прочего нажил неприязнь жены президента своей и общей бесцеремонностью и откровенно непотребным поведением — сильно напившись, он мог совершить рвотный акт просто в столовой у стенки.
