В правительстве, таким образом, было два отвечавших за экономику первых вице-премьера, один к тому же был министром финансов, другой — топлива и энергетики и второй первый должен был сдерживать радикализм первого-первого.
Только схема не заработала: кандидат в ограничители Чубайса в ходе процесса своего назначения на эту должность неожиданно сменил политическую ориентацию и перешел от своих патронов на службу Чубайсу, на сторону того, кого он должен был сдерживать в авантюризме. Задатки всегда готового в предательству — даже по отношению к тем, кому обязан — у него всегда были и в тот момент явно проявились. Предатель — он всегда предатель.
Совместно они наметили новое приватизационное наступление, только теперь государственная собственность должна была отдаваться тем финансовым группам, которые были откровенно своими и патронировали этот процесс.
Решать, кто был хуже — Чубайс с Немцовым или Березовский с Гусинским — дело занимательное, но первые сознательно шли на обострение социальной напряженности, вторые ее опасались и хотели избежать.
Первые явно были ориентированы на подчинение страны международным структурам и видели основными хозяевами в ней западные кампании — вторые хотели быть хозяевами сами.
Политическая арена страны стала полем «битвы злодеев». К осени оба первые вице-премьера оказались в опале у Ельцина, и он урезал их полномочия: Чубайс лишился поста министра финансов, Немцов — поста министра энергетики.
К весне эти группы сошлись в схватке за последний крупный не поделенный ресурс нефтяного комплекса: «Роснефть». Идея завладеть ею родилась у крупных финансовых кланов не сегодня, и ситуация обострилась настолько, что Ельцин решил оправить правительство в отставку, «всех выгнать».
Хотя уже к концу 1998 года практически все фракции Госдумы солидарно требовали отставки Немцова с его поста как вообще не приносящего никакой пользы и не умеющего работать, ему, в отличие от Чубайса, удалось остаться, хотя и с понижением, в новом правительстве своего земляка Кириенко, вместе с которым и с формально в него не входящими Гайдаром и Чубайсом они довели страну одновременно до дефолта и до девальвации в августе 1998 года.
С этого момента начался закат. В 1999 году ему еще удалось пройти в Государственную Думу и стать лидером парламентской фракции СПС, тогда поддерживавшей Путина — он вновь попал в команду. Но ему досталось так мало, что он не мог этого простить: лидером фракции быть почетно, но не дает полномочий брать кредиты, осуществлять банкротство банков, приватизировать собственность, управлять финансовыми потоками, распоряжаться экспортом нефти — очень обидно. Чубайс получил РАО ЕЭС, а потом — «РосНано», Кириенко — «Росатом», а он — только маленькую фракцию непопулярной в народе партии.
И он решил опять предать: перейти на сторону Михаила Ходорковского. Перешел. И не угадал. А СПС потерпел электоральную катастрофу и больше никогда не получал представительство в парламенте. Во власти места не досталось. В серьезной оппозиции — тоже. Оставалось идти на улицу и протестовать против неудач своей политической карьеры.
Он решил вспомнить перестройку. Но народ ее вспоминать не хотел, То есть — помнил, но ни в коем случае не хотел повторения.
Он попытался избираться мэром Сочи, который становился Олимпийской столицей 2014 года — это могло быть интересным, имея в виду направленные в город финансовые потоки и примыкавшие к городу окрестные земли — не удалось. Жители города почему-то упрямо не хотели отдавать свою судьбу и имущество в руки лица, причастного к разрушению страны, ограблению народа в 1992-м и 1998 гг., рвущегося к собственности и большим деньгам и постоянно кого-то предающего. Тем более они явно не могли питать симпатий к человеку, предававшему Россию еще во время Первой Чеченской кампании и собиравшему подписи в поддержку исламистских сепаратистов и боевиков.
Самым ярким следом городской избирательной кампании стали официальные сведения борца с коррупцией и тиранией о его тогдашних доходах и имуществе:
— общая сумма доходов Немцова за 2008 год составила 183,4 млн. рублей;
— на счетах в банках находились денежные средства на сумму 93,2 млн. рублей;
— в собственности Немцова находились акции нескольких десятков российских компаний,
— источниками доходов являлись финансирование от правозащитных структур разного рода, а также — доходы от вкладов в ОАО «Альфа-банк», доходы от операций купли-продажи ценных бумаг ОАО «Альфа-банк» — то есть, от группы Фридмана-Авена, одного из спонсоров «Болотных акций».
Его опять не поддержали — и он решил бороться за свободу России в Конгрессе США.
Решил принять на себя роль чего-то среднего между высшим моральным авторитетом России и ее главным инквизитором.
И приступил к составлению проскрипционного списка из числа своих политических противников:
«1. В. Путин, 2. В. Сурков, 3. В. Якеменко, 4. В. Чуров, 5. И. Сечин, 6. Прокуроры, ведущие дело Ходорковского и Лебедева, В. Лахтин, Д. Шохин, Г. Ибрагимова и В. Смирнов» — и предложил всем желающим его дополнить. А также — предложил западным странам ввести «санкции по отмене для них шенгенских и американских виз, замораживание их активов, а так же активов из родственников за рубежом. В отсутствии правосудия у нас в стране следует добиваться введения персональных санкций, как в Европе, так и в Соединенных Штатах.
Нет ничего нового в том, что Немцов их не любит — он вообще не любит тех, кто имеет смелость думать не так, как он и проводить не ту политику, которую хотел бы проводить он — и какая проводилась в стране с 1987 по 1999 гг.
Но, во-первых, нужно было бы все же соотнести свои желания с желаниями большинства граждан России, которые, правы они или нет, но тому же Путину доверяют. Во-вторых, чтобы объявлять кого то «негодяем», нужно еще заслужить такое право. Или, как минимум, его не утратить. Человек с политической биографией Немцова — сам давно заработал место в подобном списке. Вместе с теми, кто в его время входил в российскую власть. Мерзость периода с 1987 по 1999 такова, что как ни относиться к деятельности Путина, Суркова, Сечина и людей их генерации, в одном они заслужили безусловную благодарность страны за то, что покончили с тем временем, той жизнью и той властью, которые представляет Борис Немцов.
Немцов упрекает Путина, например в том, что тот «уничтожил независимое телевидение» — лукаво умалчивая, что в 1990-е оно независимым не было. Просто, тогда оно зависело от таких, как Немцов — потом стало зависеть от других. И зависимость ТВ от Березовского и Гусинского вряд ли хоть чем-то лучше, чем его нынешняя зависимость от Кремля.
Немцов упрекает Суркова в том, что тот ввел негласную цензуру в СМИ, создал «Наших» и МГЕ, «черную кассу» Кремля и организовал фальсификацию выборов. Как будто в 1990-е годы в СМИ не было своей цензуры и представителям оппозиции давали свободно присутствовать на телеэкранах на уровне представителей власти. Как будто «Наши» и МГЕ хоть чем-то хуже пещерных демократов из «Демократической России» рубежа 1980–1990-х. Как будто политические единомышленники Немцова — да и он сам — не фальсифицировали выборы и 1993 г. (особенно итоги референдума 12 декабря), и 1995–1996 гг. И чего-чего, а «черных касс» там хватало. Да и итоги выборов 1999 года были сфальсифицированы ими же — иначе тот же немцовский СПС не попал бы тогда в Государственную Думу.
