Он так и шел, ворча себе под нос:
– Моя невеста не может шляться по ночам неизвестно где! Она должна это понять! Я сумею ей это объяснить.
Перед его глазами вставали картины, как его собственный отец «учил» его самого, да и его братьев и саму мать уму-разуму с помощью ремня и других подручных средств, вроде хлыста для верховой езды. Картина выглядела впечатляюще. Лично сам Степан после такого «вразумления» очень долго вел себя вполне прилично.
Тот факт, что Анька не была его невестой, даже пока что не собиралась ею быть и вовсе не подозревала, что может ею стать, Степана не смущал. Достаточно и того, что он сам так решил. Мужик он или не мужик?
Не подозревая о надвигающемся на ее голову счастье, Анька открыла магазин. И следом за ней вошел Степан.
– А! – без всякого энтузиазма приветствовала его Анька. – Уже пришел! Ранняя пташка. Тебе пива? Или сразу начнешь с портвейна?
Степан портвейн не любил. И даже никогда его не пил. Поэтому сейчас он слегка оторопел от Анькиного предложения.
– Чего? Не надо мне портвейна!
– Неужели сразу с водки начнешь? – поняла его по-своему Анька. – Кошмар! Совсем вы, алкоголики, свое здоровье не бережете!
Степан пропустил мимо ушей упоминание про алкоголиков. И спросил то, что его по-настоящему волновало:
– Ты где шлялась всю ночь?!
– Что?
– Где болталась, говорю?
Теперь опешила уже Анька. Да так, что даже слов подобрать для ответа не смогла. Она только таращилась на Степана и моргала. А Степан, придвинувшись к девушке, неожиданно для самого себя схватил ее в объятия. Анька была такая мягкая, теплая и душистая, что у него даже дух захватило от восторга и охватившего его трепета. А потом, он и сам не понял, как это произошло, его губы нашли ее губки. И Степан впился в них самым страстным в его жизни поцелуем.
Анька ничего не понимала. Что происходит? Кто этот человек? По какому праву он позволяет себе ее целовать? Безобразие! Но внезапно все вопросы и протесты вылетели из ее головы, унесенные жарким вихрем восторга, который охватил ее. Какой же этот Степан сильный! У него не тело, а одни сплошные мускулы! А так со стороны и не скажешь, что он такой здоровяк. И как крепко он ее держит! Ни за что не вырвешься. Да и не хочется вырываться-то совсем.
Степан целовал Аньку долго. Так долго, что у нее стала кружиться голова. А весь мир вокруг потерял свои четкие контуры и начал расплываться.
Наконец он ее оставил. Отступил на шаг и, все еще держа за руку, наставительно произнес:
– Ночью дома спать надо! Поняла?
– Хорошо, – покладисто кивнула головой Анька. – Теперь буду ночевать только дома.
Степан с достоинством вышел из магазина, не обращая внимания на двух замерших у входа девушек. Кира с Лесей вошли уже давно. И последние пять минут с нескрываемым восторгом наблюдали, как Анька страстно целуется со Степаном.
– Ну, ты даешь! – воскликнула Леся, едва за Степкой закрылась дверь. – Теперь у тебя целых три поклонника!
– Что вы выдумываете? – зарумянилась Анька. – Нет у меня никого!
– Как же! За Репейником ты гоняешься! Серегу закармливаешь до упаду! А с этим типом и вовсе уже целуешься!
– Это не я! – оправдывалась Анька. – Он сам на меня набросился!
Но подруги ее не слушали. И только хохотали. В результате Анька обозлилась, но не на подруг, а на Степана. Что этот хулиган себе позволяет? Думает, она от его поцелуев потеряет голову и погубит свою молодую жизнь, выйдя замуж за нищего пьянчужку? Нет уж, замуж она хочет за человека приличного, способного содержать свою жену и будущее потомство. За Жан-Поля Батистовича. Ну, или на худой конец за Сережку.
Кира с Лесей о мятежных мыслях, которые теснились в Анькиной голове, ничего не знали. Купили продукты. А когда в магазин подошли другие покупатели, отправились домой кормить свою голодную ораву.
Проверка ловушек на участке Дмитрия Прокофьевича и на этот раз не дала девушкам никаких результатов. Последний из сбежавших драконов так и не появился в окрестностях. Подруги уже смирились с тем, что малыша нету в живых. Наверное, погиб от холода, голода или зубов местных собак.
А вот вполне живые и процветающие кролики требовали все больше корма. Вторая крольчиха тоже благополучно родила целых семь крольчат. И теперь жрала с аппетитом, которого бы хватило на всех семерых.
Сереге подруги поджарили яичницу из десяти яиц, сдобрив ее приличным количеством белого хлеба с маслом и колбасным сыром. Вараны получили свиную печень, к которой отнеслись с большим воодушевлением и сожрали подчистую. Сами подруги ограничились чашкой кофе с каплей молока. И тостом с тонким слоем джема.
– Пожалуй, если бы мы жили одни, то денег дяди Гены нам бы хватило на целый год, – сокрушенно заметила Леся, которая сегодня выгребла из ящика стола последние денежки.
– Никогда не думала, что на еду можно угробить целое состояние!
Положение у подруг и их нахлебников было катастрофическое. Банковская карточка дяди Гены была пуста. И сегодня в магазине они истратили все наличные деньги, которые у них имелись.
– Чем будем кормиться дальше?
– Думаю, что если ничего не изменится, то перейдем на подножный корм.
– Как это?
– На участке у Дмитрия Прокофьевича полно всяких овощей и ягод.
– Но это ЕГО овощи!
– И мы будем кормить ими ЕГО сына!
Кира подумала и задала резонный вопрос:
– А вараны? Они картошку жрать не станут. И что? Их мы будем кормить тоже ЕГО кроликами?
– Подумаем об этом потом.
К обеду к подругам заглянули Карапетовы, которые отдали им свой рыбный улов. Пять литров мелких карасиков, плотно забитых в пластиковую канистру из-под минеральной воды. Видя, что подруги растерялись, не зная, что им делать с такой мелкотой, Карапетовы вызвались сами почистить и пожарить рыбу.
– Только у нас дома плита не работает. Придется у вас на кухне орудовать.
Подруги не возражали. В связи с надвигающимся на них продовольственным кризисом они были рады любой помощи. Пусть даже это будут всего лишь карасики размером с мизинец. Зато их будет много. Так много, что, возможно, хватит даже на Серегу.
Карапетовы в самом деле быстро и сноровисто очистили рыбку от голов и внутренностей. А скоблить мелкую чешую даже не стали. Зажарили рыбок вместе с нею в масле до хруста. Так что карасики стали напоминать собой чипсы. Чешуя и даже косточки совсем растворились во время жарки. И рыбок можно было глотать, не чистя и вкусно хрустя ими.
– Вкусно?
– Объедение! – искренне ответили подруги, торопясь запихнуть в себя побольше рыбы, пока все не сожрал Серега.
