«Что там впереди случилось?»
На уровне КПП Драйлинден все машины перед ней почему-то выстроились на правой полосе.
«Пробка? В это время?»
Тогда она должна быть в противоположном направлении: отдыхающие как раз возвращаются обратно в город.
Карина тоже перестроилась в правый ряд, сбросила скорость и посмотрела, что случилось. Полицейская машина перекрыла полосу обгона прямо перед светофором на перекрестке.
«Нет, нет, нет. Пожалуйста, только не это».
Почему она попала в мышеловку именно сейчас?
Она подъехала ближе к голубой мигалке и поискала глазами полицейского с жезлом регулировщика на обочине. Но там никого не было, а для организованной проверки на дороге колонна автомобилей на удивление равномерно продвигалась вперед. Большинство сворачивали направо к железнодорожной станции, чтобы не…
«О нет».
У Карины на глазах выступили слезы. Она отпустила руль и закрыла обеими руками рот. За полицейской машиной стояла серебристая малолитражка, у которой аварийный сигнал работал только с одной стороны. Борхерта нигде не было видно, но все равно не могло быть сомнений, чья это «королла».
«Анди устроил аварию. Заглох. О боже…»
Весь смысл случившегося дошел до Карины с небольшим опозданием. Несколько секунд ее мозг отказывался принимать правду. Это была не проверка на дороге. Ее не остановили и не арестовали. Происходило нечто гораздо худшее. Прямо сейчас. В этот момент. С Симоном. В каком-то месте, о котором знал только Роберт. И он надеялся на спасение, которое никогда не придет.
«А сейчас? Что сейчас?»
Карина могла думать только обрывочно. Судорожно искала подсказки, куда могли увезти Роберта и Симона. Она медленно покатила дальше, мимо «короллы», в колонне машин пересекла перекресток. Посмотрела в зеркало заднего вида. Два крепких полицейских пытались сдвинуть машину Софи с проезжей части.
Вдруг Карину осенило. Она оглянулась, уставилась на радиатор.
«Вот она, подсказка! Машина. Направление движения».
Нос машины показывал прямо. В направлении Потсдама. Немного, лишь микроскопическая подсказка для преследования. Но все равно. Карина ускорилась за перекрестком, подхлестываемая мыслью, что пока она хотя бы не сделала ни одной ошибки. Она ехала по правильной улице, в правильном направлении. Иррациональная надежда дала ей толчок, правда, только на двести метров.
«А теперь?»
Карина промчалась мимо дороги, ведущей к озеру Гросер-Ванзее, не зная, потеряла она уже след или нет.
13
– Выкрал из больницы? Что же с малышом?
Циничная женщина говорила как обеспокоенная тетушка, оружия, однако, не опускала, держала Штерна на прицеле.
– Надеюсь, мальчик ничем не инфицирован?
Не в состоянии ответить, Роберт все еще смотрел на пустой дверной проем, в котором исчез Симон в сопровождении похотливого старика. Он тяжело выдохнул и хотел задержать воздух.
Одна лишь мысль, что он дышит с этой женщиной одним воздухом, возможно, даже вдыхает часть того, что исторг ее рот, была невыносима для Роберта.
– Вам ведь ясно, что мы не платим за дефектный товар? – Лицо за солнечными очками гортанно засмеялось и закурило еще одну сигарету.
Штерн слышал шаги на лестнице. Шарканье кожаных туфель заглушало мягкое поскрипывание кедов Симона. Шаги удалялись, становились все тише.
– Эй-эй, не двигаться. – Женщина вытянула руку с пистолетом. – Это займет не много времени. Только сорок пять минут. Потом мой муж сделает первую паузу, и наступит моя очередь.
Она вытянула свои темно-коричневые накрашенные губы в поцелуе.
Штерна начало мутить, и он посмотрел на потолок. Шаги теперь раздавались прямо у него над головой.
– Сейчас начнется. – Губы женщины растянулись в гримасе, которая, вероятно, должна была изображать улыбку.
В следующий момент послышалась классическая музыка со второго этажа. Педофил оказался любителем оперы. Штерн узнал обрывки мелодии из «Травиаты». И впервые в жизни мечтал, чтобы Верди никогда не сочинял арии Виолетты.
– Ну ладно. – Она посмотрела на часы. – Давайте используем это время и поболтаем. Выкладывайте: чего вы хотите от нас на самом деле?
– Разве это не очевидно? – Штерн надеялся, она не заметит дрожание в его голосе.
Певица сопрано над ними запела еще динамичнее.
– Вы заказали мальчика. Я его привез.
– Глупости.
Женщина была умна. Не делала ошибки – не приближалась к нему. С такого расстояния она могла бы выпустить по нему всю обойму, а он не успел бы пробежать и половины пути от дивана, на котором сидел, до места, где она стояла. Единственное оружие, которое он все еще мог противопоставить ей, были его голос и сознание. Но и эти оба вот-вот ему откажут.
«Где, черт возьми, застрял Борхерт?»
– Вы не шпион. Вас самих разыскивает полиция. Не вращаетесь в наших кругах. И на адвоката тоже не похожи. Так почему вы откликнулись на наше объявление?
– Я могу вам все объяснить, – лгал он. На самом деле Роберт не имел ни малейшего понятия, что должен сказать или сделать, чтобы предотвратить страшное. Он снова услышал шаги над головой.
– Я слушаю.
Штерн судорожно искал правдоподобный ответ. Соображал, какой еще есть выход. Ведь у Симона наверху оставалось все меньше времени. Внешне Роберт старался оставаться спокойным. Внутренне был настроен на побег. Но из этой отчаянной ситуации не было выхода. Если он сейчас встанет, его убьют.
– Ну что? Вы вдруг язык проглотили? Это же совсем простой вопрос. Почему вы похитили ребенка из больницы и привезли его к нам?
Роберт вдруг заметил, что тяжелые шаги над головой оформились в определенный ритм. Сумасшедший танцевал! И в такт шаркающим ногам у него в голове вдруг появилась мысль. Штерн не сразу ее понял, но потом все резко прояснилось. Он мог кое-что сделать. Нечто глубоко отвратительное и извращенное, за что потом будет себя ненавидеть. Штерн кивнул, как человек, кому пришла в голову идея, и медленно поднял руку. Плавно, осторожно. Так, чтобы не спровоцировать никакой агрессивной реакции женщины.
– Что вы делаете?
– Отвечаю на ваш вопрос. Я покажу вам, зачем пришел сюда.
Женщина так высоко подняла бровь, что та показалась над оправой солнечных очков. Штерн положил правую руку себе на грудь. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Потом еще одну.
– И что это будет?
– Я могу снять пиджак?
– Если хотите.
Штерн скинул с плеч не только пиджак. Он расстегнул все оставшиеся пуговицы рубашки и через несколько секунд уже сидел на диване с голым торсом.
