Такие в высшей степени практичные методы дали нужный результат. Выбирая между анархией и Луи-Наполеоном, французский народ предпочел Луи-Наполеона. За него пользу было подано 7 миллионов 481 тысяча голосов, а против него 647 тысяч
[257]. Он быстро провозгласил себя президентом на десять лет с правами почти самодержца и Законодательным собранием, полностью отданным на его милость. Но мало кого из французов сильно интересовала эта последняя стадия республики с «принцем-президентом». Все знали, что скоро произойдет.
Чтобы расчистить путь для последнего шага, де Морни, никогда не уклонявшийся от грязной работы, заставил судебные органы поторопиться. Видных радикалов ускоренно судили сначала суровые трибуналы, а под конец – Специальный суд, что-то вроде Революционного трибунала наоборот, чтобы быстро и в упрощенном порядке разделываться с политическими преступниками. «Количество виновных и боязнь раздора в обществе не позволяют нам поступить иначе», – писал де Морни в своем циркуляре. В эти специальные суды попало значительно больше 20 тысяч подобных дел. Старым консерваторам было почти нечего бояться: их скоро отпустили. С республиканцами и даже с умеренными либералами обошлись иначе. Из них 3 тысячи человек были отправлены в тюрьмы Франции, около 10 тысяч были сосланы в Алжир и примерно 6 тысяч получили разрешение жить дома под надзором полиции.
Но гораздо больше республиканцев и либералов, в том числе некоторые из самых выдающихся людей страны, оказались в изгнании – в Англии, Бельгии или Швейцарии. Жорж Санд написала в 1852 г.: «Когда вы приезжаете в провинцию и видите, как велики там уныние и подавленность, вам нужно помнить, что вся сила [общественного мнения] была сосредоточена в нескольких людях, которые теперь находятся в тюрьме, мертвы или изгнаны».
А 29 марта 1852 г. принц-президент торжественно провозгласил вступление в силу новой конституции и при этом высокопарно заявил: «Сегодня заканчиваются диктаторские полномочия, которые дал мне народ». Его ждал более высокий титул, чем звание «диктатора». Во время поездки принца-президента по Франции его принимали с поистине королевскими почестями. В своих речах он ясно давал понять, что скоро будет монархом, и обещал, что его царствование будет прекрасным. Многие консерваторы опасались, что племянник, по примеру дяди, втянет Францию в опасные войны – он очень старался успокоить этих людей. В Бордо он произнес свою знаменитую фразу: «Империя – это мир». Затем наступила кульминация. Сенат, снова созданный новой конституцией, представил на утверждение постановление о том, что Франция – империя и «Наполеон III – император французов». Снова было проведено неизбежное всенародное голосование (оно прошло 21 ноября 1852 г.). Радикалы были разгромлены и утратили мужество. Организованной оппозиции не было. И 7 миллионов 824 тысячи человек проголосовали за возведение главы бонапартистов на престол, 253 тысячам человек было позволено считаться сказавшими «нет». И 2 декабря 1852 г., в годовщину битвы при Аустерлице и своего государственного переворота, Наполеон III стал наследственным императором со всеми роскошными атрибутами французского самодержавия. Так замкнулся круг – от монархии к монархии.
Так был достигнут один из величайших личных успехов в истории. Человек, который за несколько лет до этого (по словам королевы Виктории) «находился в изгнании, был беден, никто о нем не думал», теперь был практически самодержавным правителем страны, которая тогда считалась самой богатой и сильной в континентальной Европе.
В следующие десять лет Луи-Наполеон стал самым могущественным и влиятельным человеком в Европе. Наши современники с трудом могут представить себе, как сильно он занимал умы и воображение людей. Но все дни его величия люди помнили о предательском и жестоком перевороте, который привел его к власти. Его непримиримые враги в изгнании дали ему прозвища Наполеон Малый и Фальшивый Наполеон. В 1870 г. мир узнал, что эти прозвища были верны.
Глава 22. Наполеон Малый. Его процветание и упадок
Законодательный корпус. Активность шпионов и полиции. Придворные-выскочки. Поражение русских. Наполеон женится на Евгении. Война против Австрии. Попытки умиротворить либералов. Неудача в Мексике оскорбляет Наполеона. Напрасный гнев Франции. Новая попытка сблизиться с либералами. Неполные реформы в армии. Заметка о прогрессе французской экономики
Итак, во дворце Тюильри снова жил Бонапарт. Но он вовсе не был решительным и эгоистичным «маленьким капралом». Наполеон III, несмотря на все свои многочисленные грехи, был не лишен благородных побуждений и великодушных порывов. Причиной или, по меньшей мере, одной из причин, по которой он хотел получить власть, была его искренняя убежденность в том, что он может обеспечить Франции удачу и счастье, которые для нее невозможны ни при Бурбонах, ни при Орлеанах, ни при республике любой разновидности. Он в первую очередь был мечтателем, и многие его мечты были достойными. На портретах его ясные голубые глаза всегда смотрят не вниз и не вперед, а вверх, словно он постоянно грезил о чем-то. Часто он выглядел меланхоличным. В своих собственных поступках он обычно проявлял доброту и благожелательность к людям. Этот человек, спустивший на парижан янычарскую свору Сен-Арно, вовсе не был бесчувственным, когда лично сталкивался с человеческим страданиями. Именно увидев множество раненых после сражения при Сольферино, он поспешил заключить мир с Австрией (в 1859 г.). Смог бы он набраться мужества, чтобы совершить свой переворот, если бы рядом не было де Морни и других ему подобных? На этот вопрос мы никогда не сможем ответить.
Наполеон III много и хвастливо говорил о том, что он – защитник народа. Он или его защитники очень старались, чтобы французский народ не выбрал себе других защитников. В конституции 1852 г., согласно которой Вторая империя управлялась до 1860 г., конституционным было только ее заглавие. Угрюмый царь Николай I, самодержец всероссийский, вряд ли имел больше власти, чем его «большой и добрый друг»
[258] император французов.
Однако «любимец судьбы» не стремился править как ничем формально не ограниченный монарх. Напротив, мало было периодов, когда столько говорилось бы о «суверенитете народа» и «выяснении воли нации», как в годы его правления. Но авторы конституции 1852 г. старательно заботились о том, чтобы «воля нации» совпадала с желанием императора. Император сам имел большую власть. Он объявлял войну, подписывал договоры, назначал и увольнял всех государственных чиновников. Министры, стоявшие во главе важнейших министерств государства, были поставлены императором и занимали свои должности лишь потому, что это было угодно ему. Он один мог предлагать для принятия новые законы. Разумеется, он утверждал их после принятия и отдавал распоряжение обнародовать их, после чего они вступали в силу. Таким образом, он держал в своих руках всю систему законодательной власти. Документы для законодательных органов составлял Государственный совет (членов которого назначал император). А если слабые законодатели набирались мужества и вносили в документ какие-либо поправки, Совет мог посоветовать императору принять поправку или отклонить.
