Рембо умер на следующий день в десять утра
[961].
Эпилог
Возможно, он обладает секретом, как изменить жизнь?
Бред I, Одно лето в аду
Дубовый гроб с телом переправили в Париж. 14 ноября он был доставлен на вокзал Шарлевиля.
Мадам Рембо устроила похороны весьма поспешно. Аббату Жилле, который учил Рембо двадцать два года назад в шарлевильском коллеже, был дан всего один час, чтобы подготовиться к обряду.
Ему удалось собрать четырех канторов, восемь мальчиков-певчих, двадцать девочек-сирот со свечами, церковного сторожа, звонаря, гробовщика и могильщика. Незадолго до 10 часов 30 минут органист, который давал Рембо ускоренный курс по основам музыки в 1875 году, мчался по улицам в своем лучшем костюме, задаваясь вопросом, что за родственник мадам Рембо умер
[962].
Это были дорогие похороны, по первому разряду. Никто не пришел, потому что никто не был приглашен, и в местной прессе не было дано объявления.
Тело Рембо положили в семейный склеп рядом с сестрой Витали. На белом элегантном надгробии были указаны только его имя, возраст, дата смерти и слова: «Молитесь за него». Оно стоит прямо у кладбищенских ворот, в начале скучной аллеи, которая ведет из города на запад.
Помимо большей части костей на шарлевильском кладбище нет ничего от Рембо. Время в Шарлевиле лучше проводить другими способами: пить в безвкусно оформленном Café de l’Univers (кафе «Вселенная»), держа в поле зрения бюст на Вокзальной площади («где пристойно все и нет в цветах излишку»), с его славной и неумелой надписью: «Жану Артюру Рембо / от почитателей его таланта / и Государства», на квадратном постаменте в окружении муниципальных клумбовых растений; купить книгу его стихотворений в Музее Рембо напротив дома на набережной Мадлен (теперь набережная Артюра Рембо) или заучивать стихи наизусть с подростковым шарлевильским акцентом, слушая местных школьников старших классов, каждый пятый из которых, по данным опроса, проведенного в 1991 году, отождествляет себя с Артюром Рембо
[963].
Рембо снова попал в новости на следующий день после смерти. Издание его стихов под названием Le Reliquaire («Реликварий») было конфисковано полицией по указанию биографа Рембо, Родольфа Дарзана. Дарзан пришел в ужас, когда обнаружил, что издатель взял его заметки и сфабриковал нелепое, полное сплетен предисловие.
Во внешний мир выскользнуло достаточно копий, чтобы укрепить репутацию Рембо как жестокого маленького бродяги, который чувствовал себя как дома в самых мрачных областях человеческого разума и в чужом жилье. В предисловии был подробно описан инцидент с нанесением колотой раны Этьену Каржа, кроме того, там был намек на «мелкую драму» с Верленом, имевшую место в Бельгии.
Сама книга показала, как школьник с наградами за прилежную учебу умелым сапогом топчет грядки французской поэзии. Многие произведения изобиловали жаргонизмами и непристойностями, и даже самые непонятные из них пахли реальным опытом.
За исключением самых известных и прославленных, его стихотворные произведения были слишком сложны либо жестоки, чтобы быть оцененными. Умело изложенные подробности его жизни в очередной раз подтвердили его эксцентричность. Журналисты, которые писали об изъятии Le Reliquaire, создавали впечатление, что Артюр Рембо был слишком занимательной личностью, чтобы считаться серьезным поэтом:
12 ноября. Рембо, которого когда-то Виктор Гюго назвал «Шекспиром в младенчестве», теперь «работорговец в Уганде». L’Écho de Paris («Эхо Парижа»)
17 ноября. «Он был костью в горле современности. Я знал его. Он ел с жадностью, и у него отсутствовали манеры поведения за столом. […] Робкие люди испытывали беспокойство в его присутствии. […] Когда двадцать лет назад мы составили его гороскоп, мы не были абсолютно уверены, что он не закончит жизнь на эшафоте». Эдмон Лепеллетье в L’Écho de Paris
28 ноября. «Полагаем, что поэт Артюр Рембо в Париже, где ему ампутировали ногу. Неординарная и таинственная личность этот Артюр Рембо. Его стихи опубликованы под названием Le Reliquaire. Анатоль Франс в L’Univers illustré
1 декабря. «Говорят, что он живет в Хараре, на мысе Гвардафуй, в Африке. …Отвергая все, кроме жестоких удовольствий, невероятных приключений и бурной жизни, этот самый странный из всех поэтов, кажется, отказался от поэзии». Реми де Гурмон в Mercure de France
1 декабря. «После полного выздоровления Артюр Рембо прибудет в ближайшее время, чтобы переработать издание своих произведений». Entretiens politiques et littéraires («Политические и литературные интервью»)
6 декабря. «Объявлено о смерти Артюра Рембо. […] Он умер в гавани Марселя». L’Écho de Paris
6 декабря. «Хорошо известно, что поэт Артюр Raimbaud считается самым интересным предтечей символизма и декадентства.
Если это правда, как ходят слухи в Латинском квартале, что он все еще жив и правит племенем негров в Африке, этот инцидент [изъятие Le Reliquaire], вероятно, будет показателем чрезвычайного равнодушия к нему». Le Monde artiste («Мир искусства»)
В декабре того же года Изабель отвлекла от скорби неприятная статья в местной газете. Le Petit Ardennais («Маленькие Арденны») напечатала несколько заметок о ее брате некоего «М. Д…» (Делаэ). В них он был представлен как богохульник, террорист, оскорбляющий полицейских, бродяга, попрошайка и друг Поля Верлена.
Это стало началом карьеры Изабель в качестве представителя Артюра Рембо на земле. В 1897 году она вышла замуж за одного из первых его биографов, сознательно доверчивого писателя по имени Паттерн Берришон, который, кажется, засыпал на полпути, пробираясь через свои извилистые предложения. Его настоящее имя было Пьер Дюфур, что, кстати, напоминает отрывок из «Одного лета в аду»
[964]: «Посмотри: вот элегантный молодой человек, он входит в красивый и тихий дом. Человека зовут Дювалем, Дюфуром, Арманом, Морисом, откуда мне знать? Его любила женщина, этого злого кретина…»
Изабель и Берришон, объединив усилия, вознамерились восстановить «истину»: Рембо отверг свои «проступки молодости» и уехал жить на невежественный континент, где «туземцы называли его святым из-за его удивительного милосердия»
[965]. Там он очистился от скверны: «Не было ни одной человеческой жизни, отмеченной страстями меньше»
[966].
