Она решила пойти к памятнику «Эмдену» – именно там Роб станет ее искать в последнюю очередь. Огибая внутреннюю лагуну, Онор ступала осторожно, чтобы не потревожить сидящих на ветвях птиц. Сердце екнуло, когда она увидела в просвете между деревьями Роба, задумчиво стоящего по лодыжки в воде с засунутыми в карманы руками. Птичий гомон заглушил шаги Онор. Воспользовавшись тем, что ее приближение осталось незамеченным, она отступила в тень деревьев, испугавшись, что увидит сейчас в глазах Роба злость или, хуже того, жалость.
Наморщив лоб, он с отсутствующим видом пинал ракушки и казался чем-то расстроенным. Зная, что он ее не видит, Онор впервые могла, не стесняясь, рассматривать этого мужчину: его узкие бедра, крепкие ягодицы, широкие плечи, загорелую спину. И снова, как и раньше, невольно подумалось: «Какие стороны своей натуры Роб скрывает от всех и, возможно, от самого себя?»
Он повернулся и вышел из воды. Затаив дыхание, Онор забилась в кусты. Не хватает только, чтобы Роб увидел, как она подсматривает за ним! Но он прошел мимо, не заметив ее, и Онор, закрыв глаза, медленно выдохнула.
Глава 7
Избегать Роба на крошечном острове весь день было непросто. Но под вечер у Онор появился прекрасный повод уединиться – ее ждало ночное дежурство. Она устроилась на раскладном стульчике в пяти метрах от края пляжа, на котором черепахи откладывали яйца, и положила на колени полевой дневник. Солнце уже повисло над горизонтом и готовилось закатиться за него через несколько минут.
Онор включила ультрафиолетовую лампу, свет которой невидим для черепах, чтобы не спугнуть их. Впрочем, на пляже и так было светло, потому что в небе сияла полная луна.
Внезапно за спиной раздался шорох опавших листьев, и Онор напряглась.
– Привет, незнакомка! – Роб присел рядом на корточки.
Даже не глядя на него, Онор чувствовала каждое движение этого мужчины. Пульс ее зачастил.
Она кивнула в ответ и бросила быстрый взгляд на Роба. Стало ясно, что, хоть они и провели врозь этот день, напряжение между ними ничуть не ослабло и Роб по-прежнему переживает за нее. А еще он побрился.
– Неужели ты избегаешь меня? – спросил он со скрытой обидой в голосе.
– Я была занята.
Судя по ответному молчанию, Роб понял, что она лжет.
– Ну как, вылупились черепашата?
Отлично. Эта тема вполне безопасна.
– Нет еще, но уже скоро.
– Онор… вчера…
Она вскинула руку, остановив собеседника:
– Не надо. Ты уже и не рад, что расспрашивал меня. А я не рада, что все это рассказала. Давай просто забудем о том разговоре. Ведь мы оба теперь жалеем, что он состоялся.
– Некоторые сожалеют больше других.
Роб улыбнулся, и Онор мгновенно поняла, что эта улыбка – фальшивая. А вот интерес в его внимательном взгляде – неподдельный. Странно, что этот парень для шутки воспользовался цитатой из Джорджа Оруэлла, немного изменив ее. Так значит, Роб довольно начитан? По виду не скажешь.
Она резко сменила тему:
– Как давно ты увлекаешься дайвингом?
– С тех пор, как научился плавать. С детства пугал друзей тем, что в бассейне надолго задерживал дыхание под водой, сидя на дне. Там я мог побыть один, ощутить покой.
– Никогда бы не подумала, что ты любишь покой.
– Ты еще многого обо мне не знаешь.
– Ты цитируешь классиков, не выносишь вида крови и добры к животным. Есть еще что мне нужно знать?
Роб, похоже, удивился. Наверное, он не ожидал, что она все это подметила.
– Я ужасно готовлю лазанью.
Онор так громко расхохоталась, что птицы взлетели со своих гнезд, а Роб в упор посмотрел на нее. В его взгляде читалось любопытство.
– Ты настоящая загадка. Вчера я готов был поспорить на кучу денег, что ты больше никогда не заговоришь со мной. А сейчас ты смеешься над моими шутками.
Онор понимала, что он заслуживает честный ответ, и, вздохнув, пояснила:
– У меня еще ни разу не было возможности хорошенько нареветься. Даже когда Нэйт и Джейсон погибли. И когда их хоронили. С похоронами нельзя было медлить, потому что тела были в ужасном состоянии… Я в то время находилась в больнице в другом городе – восстанавливалась после операции. Но если честно, я все равно не захотела бы поехать на похороны, потому что это ничего бы не изменило… Думаю, мне давно нужно было как следует выплакаться. Меня, конечно, смущает, что я разрыдалась при тебе. Но, думаю, этого бы не произошло, если бы не ты.
– Я же говорю, что это моя вина…
Онор оборвала Роба, положив ему руку на колено.
– Наоборот, ты помог мне. Моя мама часто говорила: «Не держи свои проблемы в себе».
– «Говорила»? Она умерла?
– После того несчастного случая отношения между нами осложнились. Теперь она живет в Бруме.
Онор бросила взгляд на восток, в сторону Австралии, словно Таня Брайер могла его почувствовать. Она целых шесть месяцев выхаживала дочь, и вот как Онор отплатила за это…
– Слушай, мы можем поговорить о чем-то кроме моей матери?
– Предлагаю обмен.
– Матерями?
– Рассказами о них.
Онор вздохнула:
– Тогда ты первый.
– Челси Далтон. – Роб произнес это имя, словно название дома моды. – Красивая. Сексуальная.
– Нельзя называть собственную мать сексуальной.
Он уселся на песок у ног собеседницы:
– Я же говорю не о своем к ней отношении, а о том впечатлении, которое она производит на других людей и которое производила на моего отца.
Онор почувствовала укол любопытства.
– Производила? Ты намеренно сказал это в прошлом времени?
– Не знаю точно, когда между ними все изменилось. – По лицу Роба промелькнула тень, заметная даже при лунном свете. – Просто однажды, когда я был еще подростком, отец разлюбил ее. Это было заметно по его глазам.
– А кем твоя мама работает?
– О, Челси не работает. – Его рот скривила усмешка. – По крайней мере, не в общепринятом смысле этого слова. Она всю жизнь живет за чужой счет.
– Ты ее любишь?
– Разумеется. Она ведь моя мать.
– Но нравится ли тебе, как она поступает?
– Не всегда.
Роб устремил взгляд в океан.
Онор смотрела на собеседника, лишь иногда искоса посматривая в сторону черепашьих кладок, не забывая о своей работе.
– Мы с мамой во многом не соглашаемся. Я не совсем оправдываю… ее ожидания.
– Что ты имеешь в виду?
