Уже через пять минут он, переплыв лагуну, торопливо вошел в пустующий сейчас лагерь. Онор не отозвала свое предложение, так что теоретически ночью Роб имеет право спать в палатке. Если повезет, Онор заскочит в лагерь за чем-нибудь со своего дежурства. Если нет – Роб все равно увидит ее утром, прежде чем она успеет от него скрыться.
Он снял с себя рубашку и шорты, а затем повесил их на тент палатки, чтобы просушить. В теплом ночном воздухе обнаженная кожа Роба высохла почти мгновенно.
Он забрался в палатку, расстегнул молнию на спальном мешке, трансформировав его в одеяло, и укрылся им. Ткань была мягкой, шелковистой и еще хранила запах Онор. Роб, довольный собой, лежал в темноте, вдыхая этот аромат.
Онор, вернувшаяся в лагерь перед рассветом, увидела в луче фонарика висящую на палатке мужскую футболку, а рядом – шорты. Внутри все перевернулось, а полевой дневник выпал из ослабевших вдруг пальцев. Подняв его, Онор подумала: «Какого черта Роб тут делает? Надо было сказать ему, что я передумала делить палатку на двоих. Может, подождать? Выйдет же он когда-нибудь наружу, хотя и упрямый, как осел?»
Раньше, когда Роба не было на острове, Онор после дежурства болталась по лагерю до восхода солнца и лишь потом ложилась спать. Но с тех пор как появился этот незваный гость, она забиралась в палатку сразу по окончании ночной смены, чтобы снизить шансы встречи с Робом. Вовсе не потому, что он ей не нравился. Совсем наоборот…
Стараясь ступать тихо, Онор подошла к палатке. Футболка Роба развевалась, словно вымпел. Он не случайно вывесил ее на виду, словно предупреждая, давая возможность Онор отступить.
Сердце екнуло. А вдруг Роб пришел вчера вечером в лагерь, чтобы поговорить? Не потому ли она так рано ушла на дежурство, что понимала: из них двоих он храбрее и попытается увидеться с ней.
Онор осторожно заглянула в палатку. Роб, раскинувшись, лежал на груди, вытянув одну руку, вторую поджав под себя. Спальный мешок, которым он укрылся, немного сполз, обнажив плечо и часть спины.
Сердце Онор глухо забилось, стоило ей вспомнить, как ее ладони прикасались к этим мускулам.
Но тут же нахлынуло чувство вины. «Соберись, – мысленно приказала она себе. – Больше не будет поцелуев с Робом».
Онор сердито опустила полог палатки и задумалась. Где же ей спать? Она так устала. После эмоциональной встряски от подводного плавания вчера и из-за переживаний следующего дня Онор клевала носом на ночном дежурстве. На пляже спать днем относительно безопасно, но жарко и светит солнце. На катере Роба находиться рискованно.
Она вздохнула и снова обратила взор на палатку. Ее, между прочим, палатку! Занятую сейчас болваном с проколотым соском! Этот тип вторгся на ее остров, в ее мир, в ее сны!
«В конце концов, почему из-за него я должна жертвовать сном? – разозлилась Онор. – После разговора на пляже вряд ли Роб ко мне полезет».
Даже не пытаясь двигаться тихо, она откинула полог палатки, посветила внутрь фонариком, не самым вежливым образом толкнула Роба ногой и сказала:
– Просыпайся, Златовласка! Моя очередь спать.
Роб вскинул руку, заслонив ею глаза от луча фонарика, словно вампир, боящийся света. Онор захихикала.
– Я тебя развеселил? – проворчал Роб хриплым после пробуждения голосом.
– Ты в моей постели. Пора вставать.
Он бросил взгляд на свои часы, нажав на кнопку подсветки циферблата.
– Полпятого утра.
– Знаю. Я всю ночь была на ногах, пока ты тут почивал.
Роб удивленно посмотрел на нее:
– Полпятого, Онор!
– Это моя постель!
Он повернулся на бок спиной к собеседнице и повыше подтянул сползший спальный мешок:
– Здесь много места. Забирайся ко мне.
– Я не собираюсь спать с тобой, Роб Далтон!
Он оглянулся через плечо:
– Я это уже понял. Там, на пляже.
– Здесь я тоже не буду с тобой спать.
– Прекрасно. Каюта на катере не заперта.
Онор помолчала несколько секунд, а после предприняла новую попытку:
– Роб, выметайся из палатки!
Он не ответил. Но не мог же нахал так быстро уснуть.
– Роб! – снова позвала она.
Он застонал и перекатился на спину:
– Забирайся в палатку. Твоей добродетели ничто не угрожает. Я чувствую себя совершенно разбитым. Если хочешь, я буду спать поверх одеяла…
Роб начал стаскивать с себя спальный мешок. Увидев показавшееся обнаженное бедро, Онор отвела взгляд и, нырнув в палатку, торопливо укрыла бесстыдника.
– Не надо. Я буду сверху.
На красивом лице Роба заиграла двусмысленная ухмылка.
– Сверху одеяла, извращенец! Но сделаешь хоть одно неверное движение – и мигом вылетишь отсюда!
Роб отвернулся, устроился на боку калачиком и пробормотал:
– Понял.
Несколько секунд спустя он уже спал.
Онор зевнула и улеглась на надувной матрас поверх спального мешка. Было достаточно тепло, чтобы спать без одеяла. Главное, было где прикорнуть. Если повезет, Роб уйдет до того, как она проснется.
Его сердце билось медленно и ровно. Онор ощущала его убаюкивающий и обольщающий стук, передававшийся вибрацией через матрас. От Роба исходило успокаивающее, убаюкивающее тепло.
И вскоре она погрузилась в глубокий сон, успев перед этим подумать: «Как давно я не засыпала рядом с кем-то!»
Проснувшись, Онор первым делом подумала о том, что уже целую вечность не спала так крепко. Но эта приятная мысль сменилась ощущением ужаса, сдавившего ее грудь.
Впрочем, Онор тут же осознала, что ужас тут ни при чем: ее обнимала рука Роба. А его лицо было совсем рядом от ее лица, потому что их головы лежали на одной подушке. От Роба исходил отчетливый мускусный запах мужчины, которому не помешало бы принять душ. Но вместо того чтобы вызвать отвращение, этот запах заставил все мускулы Онор напрячься от охватившего ее возбуждения. Разумеется, виной тому феромоны! Роб был горячий, словно печка, хотя во сне одеяло наполовину сползло с него.
Сердце Онор должно было заколотиться от стыда, потому что она так тесно прижимается к этому мужчине. Но почему-то это вовсе не казалось ей чем-то нехорошим. А когда она выскользнула из-под руки Роба и осторожно уложила ее на то место, где только что лежала, это показалось Онор до странности правильным. Словно такое с ними случалось много-много раз.
Хотя, конечно, «кажется правильным» и «является правильным» – далеко не одно и то же.
Пятясь задом, Онор взглянула на часы на запястье. Оказывается, она проспала всего четыре часа. Но еще поспать рядом с этим типом? Ни за что!
