– Хочу есть!
– Триша! – одернула ее Кейт.
– Брось. Она же моя дочь. Разве она не может попросить еды у своего отца? У меня есть мороженое и шоколадные батончики.
Триша направилась было к дому, но Кейт вернула ее и заставила взять полотенце и вытереться.
– Мою горничную зовут миссис Джентри. Скажи ей, что хочешь чего-нибудь перекусить, – сказал Макс дочери.
Триша кивнула и убежала в дом.
Макс потянулся за своим полотенцем, лежащим на шезлонге.
– А я уже и забыл, какая ты ярая сторонница дисциплины.
– А что плохого в том, чтобы заставить мокрого ребенка вытереться?
Кейт повернулась, чтобы тоже войти в дом, но Макс остановил ее, обхватив за плечи.
– А сама-то ты вся мокрая!
Недовольно фыркнув себе под нос, она вывернулась из-под его руки, взяла полотенце, вытерлась и обвязала его вокруг бедер.
Макс снова приобнял Кейт. Она заставила себя расслабиться, внушая себе, что он просто пытается вести себя дружелюбно. Но по телу вдруг разлилось тепло. Захотелось закрыть глаза и предаться воспоминаниям о том хорошем, что было в их семейной жизни, и о чувствах, владевших ими тогда.
Подойдя к дверям, ведущим в дом, Макс вдруг остановился и посмотрел Кейт в глаза, и она почувствовала себя так, словно они оба перенеслись на двенадцать лет назад, в те времена, когда были молоды, влюблены и счастливы.
Кейт мысленно убеждала себя, что должна вывернуться из объятий Макса, но вместо этого оба замерли, не шевелясь, ничего не говоря. Словно ожидая чего-то.
Кейт подумала, что это не к добру, и наконец спросила:
– Так ты собираешься открыть дверь?
Макс склонил голову набок, пристально глядя в лицо Кейт.
– Чуть позже.
Ее охватил страх, смешанный с возбуждением. Это неправильно, что они сейчас стоят так близко друг к другу, и все же это чертовски приятно!
– А чего мы ждем?
– Я… – Макс тяжело вздохнул. – За последние восемь лет я ни разу не влюбился.
Эти слова так удивили Кейт, что она рассмеялась.
– Что?
– Я не смог. И в этом виновата ты.
– Я?
– Я так любил тебя, что, потеряв, сразу бросил пить. Но я знал, что ты ушла от меня навсегда и мне надо жить дальше. Однако как я ни пытался полюбить другую женщину, у меня не получалось. Чтобы как-то себя успокоить, я внушил себе, что у нас с тобой была необычная любовь – гораздо сильнее тех чувств, которые испытывают другие.
Это были самые приятные слова из всех, что он когда-либо ей говорил, но Кейт понимала, что внимать им опасно.
– Макс…
Он положил ладони ей на плечи.
– Мне нужно выяснить, действительно ли я не зря провел эти долгие годы в одиночестве, стремясь к недостижимому.
Макс провел ладонями от плеч Кейт к ее запястьям и обратно. Ощущения были такими острыми, что она невольно вздрогнула и зажмурилась.
– Да. Вот оно.
Кейт резко открыла глаза.
– Что ты делаешь?
– Я просто хотел увидеть это снова, – честно признался Макс.
Она отшатнулась от него.
– Хотел посмотреть, как я отреагирую? – Не получив ответа, Кейт выставила вперед указательный палец. – Это было глупо и нехорошо! Больше так не делай!
Она открыла дверь и вошла в дом. Но руки ее тряслись, колени подгибались. Кейт злилась на саму себя. Ну почему ее так тянет к Максу Монтгомери?
Глава 7
Кейт провела в доме ровно пятнадцать минут – столько потребовалось Трише, чтобы съесть шоколадный батончик. Затем Кейт завернула дочь в сухое полотенце и увезла домой.
Весь день щеки ее пылали, тело покалывало. Она твердила себе, что никогда больше не останется наедине с Максом. Какая же она дура!
Лишь к вечеру, лежа в ванной, Кейт наконец успокоилась.
Следующие два дня Макс не смог выкроить время для общения с Тришей. Кейт решила, что ошиблась, когда пришла к выводу, что он хочет снова влюбить ее в себя. Будь так, Макс вел бы себя так же, как и в те годы, когда она была студенткой, – он не отходил бы от нее ни на шаг.
Поэтому Кейт чувствовала себя куда лучше, в следующий раз встречая Макса в дверях родительского дома.
– Входи.
– Спасибо. – Он огляделся и, увидев, что они одни, сказал: – Я помню, что ты запретила мне извиняться, но я должен попросить прощения за то, как повел себя в прошлый раз. Так что я говорю: прости меня.
На его лице было написано такое искреннее раскаяние, что сердце Кейт сжалось. Впрочем, это лишь порадовало ее. Ведь эмоциональный отклик на слова Макса – лучше, чем неуправляемое влечение к нему… Хотя… Кейт нахмурилась. Когда все успело измениться? Всего несколько дней назад она говорила себе, что физическое влечение к Максу – это не страшно, главное – безразличие к нему в душе. А теперь она вдруг разрешила себе испытывать к бывшему мужу какие-то чувства.
– Я принимаю твои извинения при условии, что ты больше не будешь себя так вести.
– Не буду.
Кейт отвернулась и, чтобы Макс не успел сказать еще что-нибудь, окликнула дочь, задержавшуюся на втором этаже:
– Милая, твой папа пришел!
Триша, подпрыгивая, спустилась по лестнице.
– Привет, пап!
Макс обнял ее.
– Привет, детка! У нас сегодня будет чаепитие?
Он вместе с Тришей направился в комнату, где они обычно играли. Кейт пошла было за ними, но затем остановилась, подумав: «К чему постоянно торчать рядом? Ведь Макс до сих пор вел себя с дочерью прекрасно, за ее безопасность можно не опасаться».
– Вы идите поиграйте, а я пока изучу новые рецепты. Физиотерапевт предложила приготовить для папы блюда, снижающие уровень холестерина. Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.
– Ты не пойдешь с нами? – удивился Макс.
– Нет.
– Ладно, – согласился он, и Кейт отправилась на кухню.
Приготовив запеканку, Кейт заскучала и решила сходить проверить, как там Триша. Но передумала, решив, что не стоит стоять у Макса над душой, раз он прекрасно ладит с дочерью. К чему вести себя по-диктаторски, как вел себя когда-то его отец?
Она села за стол и начала читать рецепты, предложенные терапевтом. Выбрав три понравившихся, выписала необходимые продукты, чтобы потом их приобрести. Это заняло двадцать минут.
Судя по доносящимся из комнаты счастливым взвизгиваниям Триши, можно было за нее не беспокоиться. Значит, лучше не вмешиваться. Макс заслуживает того, чтобы побыть наедине с дочерью. А бывшим супругам лучше лишний раз не пересекаться.
