– Вообще-то, я хотел, чтобы Триша сама разрезала ленточку.
«О да, Триша будет в восторге от этого – она обожает находиться в центре внимания», – подумала Кейт и сказала:
– Она с удовольствием это сделает.
Макс, помолчав, произнес:
– Ты ведь знаешь, что она моя единственная наследница.
– Надо полагать.
– Если Ченс не объявится, компания когда-нибудь перейдет ей.
– А разве ты больше не собираешься заводить детей?
Макс рассмеялся.
– Мне сорок два, и я уже сказал тебе, что с тех пор, как мы расстались, так ни в кого и не влюбился. Думаю, скорее всего, Триша останется моим единственным ребенком. И хотя семь лет – рановато, чтобы изучать семейный бизнес, но, полагаю, ей пора уже узнать побольше о своих семейных корнях.
– Ладно. Мы отправимся с тобой. Во сколько мы должны быть на аэродроме?
– Если приедете в одиннадцать, то мы пообедаем в самолете.
– Годится.
– Отлично! До скорого!
Кейт повесила трубку и задумалась. Трише, может, и понравится это шумное мероприятие, но Кейт не хотелось принимать в нем участие. Она вовсе не обязана позировать фотографам и раздавать интервью журналистам. Надо просто постараться ненавязчиво избегать внимания окружающих.
Она решила надеть новые джинсы и футболку. Эта одежда, хоть и очень качественная, даст понять Максу, что Кейт не намерена участвовать в официальной церемонии. Зато дочь она нарядила в красивый розовый сарафан, а ее волосы стянула в два хвоста огромными розовыми бантами. В таком виде Триша будет отлично смотреться на всех фотографиях.
Кейт с дочерью прибыли на аэродром в назначенное время, и первое, что они увидели, – черный лимузин, из которого вышла мать Макса Гвен. Она была одета в черный брючный костюм, подчеркивавший белизну ее седых волос, уложенных в идеальную прическу. Все еще сохранившая подтянутую фигуру, Гвен являла собой образец матроны из богатого семейства.
Кейт повернулась к Трише.
– Это – мама твоего папы. Твоя вторая бабушка.
– Но у нее белые волосы!
– В отличие от моей мамы, она не красит волосы, – объяснила Кейт, вышла из машины и помогла выбраться из детского кресла Трише.
Легкий ветерок гнал пыль по бетонированной площадке перед самолетным ангаром. Рядом стоял уже готовый к полету реактивный лайнер с опущенным трапом.
Кейт сделала глубокий вдох, собираясь с духом, а затем сказала дочери:
– Идем!
Когда они направились к самолету, Макс, увидев их, взял мать за плечи и развернул к ним лицом. Он что-то сказал Гвен. Та улыбнулась и шагнула навстречу.
– Так это и есть Триша?
– Привет, вторая бабушка!
Мать Макса прижала ладонь к груди и рассмеялась:
– Ну разве она не прелесть? – Гвен перевела взгляд на Кейт. – Она восхитительная!
– Спасибо. Но, полагаю, гены Макса этому тоже немало поспособствовали.
Гвен снова рассмеялась и нагнулась, чтобы хорошенько рассмотреть свою внучку.
– Ты такая милая!
Триша широко улыбнулась.
– И беззубая! – Гвен потрепала ее по щеке. – Надеюсь, зубная фея хорошенько заплатила тебе за эти два зубика?
– Она дала мне двадцать долларов, – гордо заявила Триша.
– Вот и хорошо. Ведь передние зубки ценнее остальных, – ответила Гвен.
Макс подхватил дочь на руки.
– Ты сегодня такая нарядная!
– Ты тоже.
– Нет. Я все время ношу строгие костюмы. А ты знаешь, куда мы отправляемся?
Триша кивнула и указала на бизнес-джет:
– В самолет.
– Мы летим в Нью-Йорк, на открытие здания, построенного моей компанией. Если будешь себя хорошо вести, мы разрешим тебе перерезать ленточку.
Триша пожала плечами. Похоже, ее не особо впечатлило это предложение.
Макс рассмеялся.
– Думаю, я как родитель усвоил важный урок. Дети смиряют наше тщеславие.
– Это уж точно, – согласилась Гвен и направилась к трапу. – Пойдем, малышка, нам с тобой еще нужно придумать, как ты будешь меня называть. Подберем что-нибудь получше, чем «вторая бабушка».
Триша соскользнула с отцовских рук и посеменила за ней.
Макс повернулся к Кейт.
– Спасибо, что привела дочь. Мы вернемся около восьми.
Похоже, он решил, что Кейт никуда не летит.
– У нас был уговор: никаких встреч с Тришей без моего присутствия. Я отправляюсь с вами.
– О! – Макс покраснел. – Отлично. Я просто подумал… – Он указал на простецкий наряд Кейт.
– Я буду держаться в тени. Всем, кто там будет, вовсе не обязательно знать, кто я.
Макс ощутил укол вины. Он прекрасно помнил, что Кейт, будучи за ним замужем, терпеть не могла публичные мероприятия. Он не винил ее за это. Если ей было нелегко притворяться счастливой женой, то каково было Максу играть роль «благословленного судьбой» сына магната, который на самом деле, скорее, разрушал свою семью, чем сплачивал? Кейт, наверное, специально надела джинсы и футболку, чтобы дать понять, что не собирается принимать участие в церемонии. Это его устраивало.
– Выглядишь великолепно, – окинув ее взглядом, сказал Макс. И это было правдой. – Аннет будет сидеть на трибуне. Можешь сесть рядом с ней.
– На лице Кейт отразилось облегчение, уголки губ приподнялись в полуулыбке.
– Ты ведь не заставишь эту бедную женщину добираться до Нью-Йорка на машине?
– Нет. – Макс, обрадовавшись, что Кейт сменила тему, обнял ее за плечи и повел к самолету. – Она улетела на другом лайнере вчера утром вместе с оборудованием, чтобы все подготовить.
– Будет приятно с ней повидаться.
Прилетев в Нью-Йорк, Макс, Кейт, Гвен и Триша, смеясь, сели в уже ожидающий их лимузин. В полете Триша решила, что будет называть свою «вторую бабушку» Жижи. Гвен это понравилось, потому что звучало на французский манер.
Они прибыли за час до начала церемонии открытия, и Макс провел небольшую экскурсию по новому зданию для дочери и бывшей жены. Когда до начала оставалось десять минут, Кейт отошла от своих спутников.
По ее лицу Макс понял, что ей не хочется оставлять Тришу наедине с ним, и его это огорчило.
Аннет, невысокая пухленькая брюнетка, тронула Кейт за локоть:
– Пойдем. А то все хорошие места займут. С твоей дочкой все будет хорошо.
Кейт сделала шаг, но затем замерла. Макс, увидев это, вложил руку Триши в руку своей матери, подошел и сказал Аннет:
