* * *
Это как раз и говорит о том, что начиная с 1975 года Л. И. Брежнев стал страдать старческой болезнью, называемой манией величия. Нарастал культ личности Брежнева, который затем превзошел культ Сталина и Хрущева, вместе взятых. Он выразился в незаслуженном его награждении орденами и медалями, присвоении ему высоких воинских и государственных званий. За его спиной на высшем уровне в этот период процветал фаворитизм. Каждый тянул своих родственников, друзей, знакомых, как правило, бездарных и наглых. Украина и Днепропетровщина стали преобладать в высоких сферах руководства страны, возраст которого превышал пенсионный на 10–15 лет. В когорту руководителей партии, правительства и государства не допускались молодые, перспективные и талантливые работники. Все вопросы решались только инстанциями ЦК КПСС, Верховным Советом, Советом Министров СССР, что привело к утверждению закоснелых бюрократических порядков. В свою очередь это породило бездеятельность в низших эшелонах государственного и партийного аппарата. Ловкачи, воспользовавшись этим, стали заниматься очковтирательством, показухой, приписками, что не отражало реального положения экономики и жизненного уровня народа. В итоге все это парализовало активную деятельность партийного и государственного аппарата, нанесло огромный ущерб экономике страны.
Самодовольство руководителей, боязнь потерять свое положение и в то же время стремление использовать его в своих корыстных целях привели к служебным злоупотреблениям, рвачеству и взяточничеству в крупных размерах. На периферии, куда не доходил глаз верховной власти, обстановка складывалась и того хуже.
Брежнев был тогда в ореоле мнимой славы. Превозносились его военные заслуги как начальника политотдела 18-й армии и участие этой армии в боях, особенно на Малой Земле. Ему было четыре раза присвоено звание Героя Советского Союза и один раз звание Героя Социалистического Труда. Он стал Маршалом Советского Союза, был награжден высшим военным орденом «Победа», удостоен звания лауреата Ленинской премии. Его мемуары оказались величайшим достижением литературы и важным событием в общественной и политической жизни страны. Его стали называть «Дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев», чего не было никогда в истории советского протокола.
Однако в оправдание Л. И. Брежнева следует сказать, что его культ создавали опять-таки работники ЦК партии, близкое ему окружение и всевозможные работники культуры, литературы и журналисты. Вряд ли он сам писал свои мемуары и оделял себя высокими наградами. Мои личные наблюдения подтверждают, что Леонид Ильич был человеком добрым, общительным, он никогда и никому не сказал грубого слова, ни с кем не обошелся бестактно. Трудно поверить, что он столь сильно страдал такими пороками.
На все лады превозносили тогда успехи в строительстве социализма, который окрестили «развитым», «зрелым» и т. п., хотя ничего нового не было внесено в развитие обществоведения, философии, диалектики. Социальные процессы в советском обществе не только не изучались глубоко, но и подчас игнорировались. Этот период в деятельности партии, руководства страны, в развитии ее экономики был не столько застойным, сколько застольным. Руководители всех степеней использовали свое положение и возможности, устраивали пышные банкеты, праздновали и отмечали юбилеи, организовывали выпивки по случаю и без случая. Вино тогда лилось рекой наряду с борьбой против алкоголизма.
Особенно процветал обычай получать и преподносить весьма дорогие подарки. Получали от других, а дарили за счет государства. Пример в этом показывал сам Брежнев.
* * *
В последние годы жизни Брежнев страдал недугом. Он плохо говорил и стеснялся этого дефекта, хотя жизнь и положение требовали от него выступлений с длинными докладами. Кроме этого, он еле передвигался и не мог подниматься по лестницам. Все это создавало массу проблем для сотрудников протокола и безопасности. Это видели иностранные представители, посещавшие Советский Союз с визитами, и особенно журналисты, которые буквально охотились за ним, фотографировали его и изучали, чтобы дать свой прогноз о возможной его смерти. Они понимали, что это событие может привести к серьезным переменам в жизни советского общества.
И, будто назло всем, и особенно иностранцам, Л. И. Брежнев продолжал жить, работать и активно отдыхать. Как правило, в пятницу, во второй половине дня, он уезжал на охоту в Завидово. Он не пропускал футбольные и хоккейные матчи, особенно с участием команды ЦСКА. Постоянным его спутником в этих мероприятиях был К. У. Черненко, которого он прочил в наследники.
Иногда к ним присоединялся Д. Ф. Устинов. Мне часто приходилось бывать на этих матчах и обеспечивать безопасность Брежнева и его ближайших коллег, и у меня сложилось впечатление, что на них он отвлекался и отдыхал. Ежегодно он собирал своих однополчан-ветеранов 18-й армии в зале ЦДСА, где устраивал для них приемы. В кругу близких он часто предавался военным воспоминаниям.
По всему было видно, что Брежнев в последние два-три года на посту главы Советского государства и партии не вникал глубоко в насущные дела, а больше полагался на свое окружение. У него были весьма опытные и знающие свое дело помощники, такие, как А. Н. Косыгин, Д. Ф. Устинов, Ю. В. Андропов, А. А. Громыко, Н. А. Тихонов и другие, которые зарекомендовали себя как прекрасные организаторы и здравомыслящие руководители.
С другой стороны, не следует отрицать, что внутри руководства партии и страны имели место острые разногласия и неприязнь отдельных лидеров друг к другу, хотя на людях их отношения казались дружественными и уважительными.
Как уже говорилось выше, в это время шло усиленное насаждение в центральные правительственные организации выходцев с Украины, и особенно из Днепропетровска. По существу, период после Сталина вплоть до Андропова, то есть с 1953 по 1982 год, или в течение 28 с лишним лет, характеризовался засильем в центре украинских представителей, с чем, естественно, не могли мириться другие руководители.
Л. И. Брежнев и А. Н. Косыгин
Со временем определенные противоречия и недружелюбие стали проявляться между двумя ведущими лидерами: Л. И. Брежневым и А. Н. Косыгиным, главой партии и государства и главой правительства. Такое положение было хорошо известно близкому окружению, которое стремилось использовать его в своих целях. Убедиться в этом можно на одном, очень показательном примере.
В марте 1978 г. А. Н. Косыгин совершал поездку по Тюменской области и Красноярскому краю. С большой группой ведущих работников Совмина и Госплана он побывал в Тюмени, Сургуте, Нижневартовске, Красноярске, на строительстве Саяно-Шушенской ГЭС и в Норильске. Основной целью его поездки было знакомство с новостройками этих регионов. В ходе поездки решались также вопросы благоустройства городов и их снабжения, прокладки дорог в отдаленные северные районы и организации доставки туда строительных и других материалов.
На меня тогда возлагались обязанности по обеспечению безопасности А. Н. Косыгина, в связи с чем мне приходилось выступать в роли координатора всех мероприятий с местными властями.
