Снабжение ее спиртным осуществляли владельцы кооперативов и коммерческих банков, которые в этом случае не жалели никаких средств. Они же после путча выделили несколько миллионов рублей на поощрение хулиганствовавших элементов, ограждавших их милиционеров и тех, кто «защищал» Белый дом. В действительности же подошедшие к дому правительства РСФСР воинские части не предпринимали никаких попыток ворваться и овладеть им.
…В это время Ельцин начал набирать политическую силу. Его призывы достигли своей цели и влияние на массы. Он стал в центре событий, чего не смогло добиться руководство ГКЧП. Комитет начал терять почву под ногами и вынужден был пойти на поклон к Горбачеву.
20 августа открылась чрезвычайная сессия Верховного Совета РСФСР, которая прошла под подавляющим влиянием российского президента и под крики бушующей за стенами Белого дома толпы. Маховик антипутчизма вращался все быстрее. Российские парламентарии выразили солидарность с Президентом СССР, постановили послать в Форос свою делегацию и связаться с ним. Такая делегация во главе с бывшим премьером России И. И. Силаевым и вице-президентом Российской Федерации Руцким вылетела в Крым и вернулась оттуда вместе с М. С. Горбачевым и его семьей.
В сложившейся ситуации Горбачев был вынужден блокироваться со своим главным противником — Президентом России Ельциным, в чем, по всей видимости, сыграл основную роль совет президента США Дж. Буша, с которым Ельцин в то время так усердно вел телефонные переговоры.
По этому поводу в бывших руководящих кругах КГБ ходили упорные разговоры, что союз Горбачева с Ельциным был достигнут задолго до путча и что во всех внутриполитических делах они действовали сообща, но с разными целями. Ради этого сомнительного союза и сохранения президентской власти Горбачев и пошел против своих ближайших соратников.
Каждый здравомыслящий человек может из этого сделать заключение, что эти люди не могли самолично выступить против Горбачева, а он пошел против них, подвел их под арест, предал армию, МВД, КГБ и КПСС. Это был большой сценарий, задуманный заранее и окончившийся тяжелой драмой.
* * *
В этом отношении уместно привести один пример. Во время последнего визита в Москву президента США Дж. Буша мне позвонил Ю. С. Плеханов и сказал, что со мной хотят встретиться американские коллеги, с которыми я готовил встречи на высшем уровне в Женеве, Вашингтоне, Москве и Нью-Йорке. Он добавил, что я приглашен на обед в честь президента США Дж. Буша и его супруги и к 19.00 30 июля должен прибыть в Большой Кремлевский дворец. На обед после речей создалась непринужденная обстановка. Горбачев, Янаев, Лукьянов, Ельцин, Крючков, Язов, Пуго, Шеварднадзе, Яковлев, Попов и другие были любезны, оживленно и весело разговаривали между собой и с гостями, и казалось, что это была одна сплоченная компания политических и государственных деятелей. Это был последний, прощальный обед Горбачева со своими ближайшими соратниками и будущими противниками.
На обеде мне представилась возможность встретиться с американскими коллегами, в частности с начальником секретной службы США Дж. У. Симпсоном и его заместителем Мюллером. У нас завязалась теплая беседа, которая носила характер обмена мнениями представителей двух ведущих служб безопасности. Нам было о чем поговорить и что вспомнить: общих друзей, работу по подготовке встреч на высшем уровне. Говорили об обстановке в нашей стране в связи с перестройкой.
Выходя из Большого Кремлевского дворца, я повстречался с В. А. Крючковым и его супругой. Он поинтересовался, чем я занимаюсь на пенсии, как живу, и пожелал мне всего доброго. В ответ я также высказал самые добрые пожелания в его адрес, пожелал успеха во всех будущих начинаниях и свершениях КГБ СССР. Я счел возможным выразить свои пожелания в обычном порядке, потому что давно знал Владимира Александровича по разведке, а затем по службе в охране советских руководителей. Но почему-то эти мои пожелания его как-то задели и насторожили. Он внимательно посмотрел на меня и с нескрываемым одобрительным выражением ответил: «Спасибо».
Я не придал этой беседе особого значения до того момента, когда через восемнадцать дней была осуществлена попытка переворота. Мне, разведчику, она сразу же вспомнилась, особенно заключительные ее слова. Мне показалось, что Владимир Александрович, возможно, понял, что я что-то знаю о предстоящих делах Комитета госбезопасности. Это дало мне основание сделать вывод о том, что переворот готовился заранее и к тому времени уже назревал, а в августе сложилась реальная обстановка и появились действительные причины для его проведения. В целом переворот был задуман и в начальной стадии осуществлен неплохо. Он очень похож на восстание декабристов, которые тоже дружно выступили против царского самодержавия, но не пошли в своих действиях дальше вывода войск на Сенатскую площадь, за что и поплатились, отправившись на каторгу, в ссылки и даже на виселицы.
В августовских событиях прослеживается такой же поворот. Несомненно, что гекачеписты являются национальными героями, и об этом еще скажет свое слово история. Но их непоследовательность и нерешительность не позволила им довести дело до конечной цели.
* * *
В ходе подготовки «дворцового переворота» хорошо была поставлена конспирация. До последнего момента многие его активные участники не знали о дне его начала. Это как раз и касается начальника службы безопасности генерала Ю. С. Плеханова, который, проводив президента Горбачева в Форос, вернулся в Москву и 13 августа ушел в отпуск. 18 августа ему приказали выйти на службу, и на следующий день он, выполняя приказ руководства ГКЧП, а вернее В. А. Крючкова, непосредственного куратора этой службы, участвовал с группой руководителей путча во встрече с Горбачевым.
То же самое можно сказать и о генерал-майоре О. И. Матюшеве, который в течение последних двадцати лет надежно обеспечивал специальной связью руководителей страны и правительства, и главным образом президента Горбачева. Организовав для него в Форосе закрытую и все другие виды связи, он 5 августа вылетел в Москву и ушел в отпуск, так как нормально не отдыхал в течение последних нескольких лет. О путче он узнал, будучи на рыбалке в глухой саратовской деревне. Он немедленно выехал в Москву, но здесь его ждала неприятность. Он сразу же был отстранен от должности, а затем отправлен на пенсию. В последний момент узнал о путче и генерал-лейтенант A. M. Беда, хотя он, как начальник управления правительственной связи КГБ, о всех важных событиях в стране всегда узнавал в первую очередь. Ему было приказано отключить все виды связи президента. Впоследствии он также по приказу и включил их, но чуть было не попал за четкое исполнение приказов в изолятор Матросской тишины. О подготовке и начале путча ничего не знали заместители Плеханова — генералы В. В. Максенков, М. В. Титков, начальник отдела личной охраны генерал В. В. Алейников и многие другие, которых затем тоже безо всяких причин освободили от занимаемых должностей и уволили со службы, несмотря на то, что личная охрана президента Горбачева и все другие сотрудники, обеспечивавшие его безопасность, оказались на высоте положения.
Весьма неблагодарно и грубо обошелся Горбачев с Плехановым, разжаловав его и лишив всех наград. Мало того, он назвал его стяжателем, что является ложью и оскорблением. Восемь с лишним лет Ю. С. Плеханов честно и добросовестно выполнял обязанности начальника 9-го управления КГБ СССР, а затем службы безопасности советских руководителей. Он не раз просился перевести его на другой участок деятельности в Комитете госбезопасности, но Горбачев отказывал ему в этом, Заявляя, что он полностью доверяет ему и желает, чтобы он оставался в этой должности и руководил службой его безопасности и всех других советских высоких руководителей.
