– Сейчас Надежда вернется, – предупредил Сашка.
– Все, понял, выметаюсь, – ответил Игорь.
– Слушай, может, я тебе денег дам? Хотя бы за мясо. Ты ведь потратился…
– Да прекрати… не возьму…
– Возьми, у меня сейчас есть. Еще и за будущую книгу получу. Так что – бери.
– Сашка, это подарок!
– Да-да, конечно. Но ты это… Возьми, – Сашка сунул ему десятку. Он был пьян. Прям как девчонка. Развезло с двух рюмок на радостях. Совсем пить разучился.
Игорь нехотя взял десятку.
– Верну! – пообещал он.
– Да перестань ты! – отмахнулся Сашка. – А про меня больше ничего на том совещании не говорили?
– Кроме того, что ты молодой гений, самородок, талант своего поколения – ничего, – торжественно объявил Игорь.
Сашка кивнул, довольный. Кинулся обниматься. Ну и устроит ему Надежда, когда вернется! Уходила – муж был как стеклышко, вернулась – пьяный.
Игорь вышел на улицу. Продуктов нет, в кармане десятка… Можно вернуться домой, можно к Люсе. Только надо что-то купить. Ладно, купит духи, а там – видно будет. Какой же долгий день! Невероятно долгий… Уже хочется поскорее напиться и завалиться спать.
Игорь зашел в универсальный магазин и купил духи. Потом походил еще немного. Купил водки, картошки, капусты в овощном, селедки и воблы. Воблу употребил на улице, на лавочке, запив водкой.
Потом вернулся в магазин «Океан» и долго выбирал стерлядь, плавающую в огромном аквариуме. Придирчиво смотрел, как рыбину бьют по голове, потрошат и вытаскивают длинный, склизкий шнур-позвоночник.
С новыми покупками он поехал к Люсе. Не потому что хотел ее увидеть, просто было ближе – две остановки на метро. А до дому – трястись в автобусе. Игорь устал от разъездов и поэтому выбрал короткую дорогу.
Люся уже была дома. На кухонном столе стоял парадный сервиз – точно такой, как доставала по большим праздникам из серванта Лариса. Чашки с золотым ободком, золотыми листьями и столовые тарелки с голубым ободком и цветами по краю. Игорь поморщился. Он терпеть не мог ободки на посуде – ни на чашках, ни на тарелках. Еще в детстве замечал: молоко налито до ободка или по самый ободок? И если по ободок, то отказывался пить наотрез. Ему казалось, что если он будет пить из чашки с ободком, то у него будут накрашены губы, как у тетки. Тарелки дома у него были с внушительной окантовкой. Игорь ненавидел эти тарелки и не понимал, почему мама так их бережет. Однажды он специально разбил одну, и ему сильно досталось – мать отлупила как следует. Конечно, он никому, включая собственную жену, не рассказывал о своей панике перед ободками.
У Игоря было особое отношение к посуде. Когда старший сын, Гарик, был маленьким, жена купила ему тарелочку с собачкой. За дикие деньги, польскую. Милый щенок был нарисован на дне тарелочки, и Гарик, субтильный малоежка, вдруг начал хорошо есть: Лариса говорила сыну, что он обязательно должен спасти щеночка – доесть до конца.
Гарик тогда болел, в сад не ходил. Сидел над кашей и спасал щеночка. Лариса убежала на молочную кухню – договориться про молоко для Пети. И велела Игорю проследить, чтобы Гарик доел кашу.
– Смотри, папа, я доел! – воскликнул Гарик.
– Что? Да он давно уже утонул, пока ты ел кашу, – ответил Игорь, которого жена растолкала ни свет ни заря, и он был зол на весь мир.
Когда вернулась Лариса, Гарик рыдал, оплакивая щеночка, которого утопил на дне тарелки. Отец стоял на своем – еда это еда, а не спасение животных!
Игорь посмотрел на чайный сервиз и сморщился.
– Что-то не так? – ахнула Люся.
– Ну, зачем такой парад?
– Я думала… хотела как лучше…
– Давай убирай этот первомай и выставляй обычную посуду. Духовка работает? Надо стерлядь поставить, – велел Игорь.
– Стерлядь? Ты же хотел мясо… – промямлила Люся.
Игорь опять поморщился – ну что она, ей-богу, все время страдает? Чуть что – глаза на мокром месте, хочет ему угодить. Вот сейчас – кинулась убирать чашки и тарелки. Не могла сказать, что ей хочется праздника, что есть повод достать сервиз и что они будут есть из этого, потому что она старалась, накрывала на стол – доставала тарелки, перемывала их, вытирала, расставляла… Так нет же, убирает! И он еще молодец – командует. Ну какая ему разница? Придрался к тарелкам. Дома ему бы и в голову не пришло заикнуться о тарелках – Лариса бы ему эту тарелку об голову разбила. А тут – просто как прорвало. Как будто он тиран какой-то. Никогда за собой такого не замечал. Да, побухтеть мог, но чтобы вот так – заставить убрать со стола… Никогда! Люся подумает, что он деспот. Ну и пусть думает…
– Мяса хорошего не было, а вот стерлядь еще дышит. Ты не любишь стерлядь?
– Люблю, очень, – горячо заверила Люся.
– Ну и хорошо. Кстати, у меня для тебя подарок! – Игорь достал коробочку с духами.
– Спасибо, – Люся взяла духи, как показалось Игорю, с излишним восторгом. Во всяком случае, он подумал, что девушка переигрывает. Или ему показалось? Нет, точно переигрывает. Ну точно – не нравятся ей духи. Просто не хочет его расстраивать. Может, у нее есть такие? Или она рассчитывала на что-то подороже? Сказала бы сразу – Игорь бы духи жене тогда передарил. Но нет, уже поздно – она упаковку открыла. Хотя и так тоже сойдет – скажет жене, что сам открыл, чтобы понюхать. Нет, не получится, уже напшикалась. Вонища-то какая! Отвратный запах…
Игорь решил закурить и под этим предлогом открыл форточку. Этими духами только тараканов травить! А Люся специально, явно для него, попшикалась посильнее. Вот ведь дура-то! У него уже в носу и в горле стало першить. Но ведь она для него старается, улыбку натягивает из последних сил. Думает, что ему приятно. А ему неприятно! Лучше бы она мылом пахла. Остается надеяться, что запах быстро выветрится. Не Франция поди…
Игорь запихнул рыбу в духовку, налил себе водки – бутылка была початая, но Люся вроде бы не заметила. Поставил вариться картошку. Люся сидела, сложив руки на коленях, как пионерка.
– Как на работе? Все нормально? – спросил Игорь.
– Да.
– Расскажи, мне же интересно. Нет, ты не подумай. Если что-то нельзя говорить, то не надо. Просто я хочу знать, чем ты занимаешься, что тебя беспокоит, волнует…
– Да? Правда?
– Ну конечно, правда! Мы же с тобой, считай, по одну сторону баррикад. И мне-то можно рассказать – я пойму. Может, что-то посоветую.
– Тебя обсуждали сегодня, – сказала Люся и начала теребить подол халата.
– Что значит – обсуждали? – Игорь закурил, чтобы не показать волнение.
– Ты прости меня, пожалуйста… наверное, я все испортила… да точно – испортила… но я хотела как лучше, старалась для тебя, думала: вот Аркадий Леонидович ко мне хорошо относится, даже иногда спрашивает мнение… Я иногда рукописи перепечатываю, он всегда интересуется, понравилось мне или нет, бывает специально дает почитать, чтобы узнать мнение обычного человека. Он так говорит, что я для него – обычная читательница. Я говорю, а он всегда кивает, соглашается, я, конечно, стараюсь хорошо говорить, чтобы не обидеть, но мне иногда не нравится, и тогда Аркадий Леонидович спрашивает, что именно не нравится. Вот я ему и сказала про тебя, сказала, что у тебя точно сердце, что ты просто переволновался или у тебя давление, что ты пишешь и мне нравится твоя рукопись.
