– Ладно. Говори, что хочешь?
– Автограф Шейна на моё имя. И я нема как рыба, сестрёнка! Или же… может, теперь стоит называть тебя братишкой?
Вот паршивка.
Я оглядела пустую лестницу и сердито уставилась на стену:
– Алё, Хизер! Если ты немного не в курсе событий, то я напомню, что Шейна уже как четыре года нет в FB! Так что же, по-твоему, он забыл на этом шоу?!
– А это не мои проблемы, – голос Хизер звучал деловито. – Мне нужен автограф. Тебе – прикрытие. Ой, мама по другой линии звонит, я…
– Стой! – взвизгнула я. – Не смей, ясно?! Я… я что-нибудь придумаю! Даже не вздумай меня сдавать!
– Ладно. Скажу маме, что погода в Пенсильвании отстой, а у тебя урок по… кулинарии начинается.
– Там нет такого урока.
– Ок. Тогда по французскому.
– Кладу трубку.
– Эй, Лекс.
– Что ещё?
– Как ты до этого…
– Докатилась?
– Додумалась! – восхищённо взвизгнула Хизер. – Это потрясно, Лекс! Ты… ты… я так горжусь тобой.
Я устало закатила глаза:
– Не пытайся говорить, как взрослая.
– Удачи, сестрёнка. Я – могила. Клянусь Шейном! Но с тебя автограф!
И тут меня осенило. Очередной безумной идеей.
– Хизер. У меня к тебе ещё одно дело.
Не думала, если честно, что Хизер сработает настолько оперативно! Уже спустя час нашего с ней разговора мне пришло эсэмэс от Мики.
Братишка Эстер: «Скажи мне, что это шутка, Лекс! Твоя сестра заявилась ко мне домой с чёрной краской для волос и в приказном порядке велела идти за ней в ванную!»
Я: «Ты выставил её?»
Братишка Эстер: «Хизер?! Как?! Она сказала, что заночует здесь, если я этого не сделаю! Что за новая идиотская идея?»
Я тяжело вздохнула и набрала ответ:
Я: «Это всё ради “Пончиков”».
Братишка Эстер: «Это я уже слышал. Пора придумать что-нибудь новое! Я смотрел шоу. И знаешь что? Теперь всё это мне ещё больше не нравится! Ты спятила, Лекс!»
Да сколько можно уже? Я ведь не на криминал пошла. Подумаешь, шоу какое-то!
Я: «Тогда иди и сдай меня. Или перекрась волосы. Это всё – временные меры!»
Братишка Эстер: «А знаешь, я тут подумал… почему бы так и не сделать? Почему бы прямо сейчас не отправиться в Victory Records и не рассказать им, кто ты такая!»
Я: «Так за свою репутацию переживаешь?»
Братишка Эстер: «Я переживаю за тебя, глупая! Как понять не можешь?!»
За меня, значит?..
Я: «Валяй. Можешь сдавать. Только знай, что в таком случае родители отправят меня уже не просто в школу в соседнем штате, а куда-нибудь на другой конец света, и уже навсегда! И тогда… тогда уже не будет никаких НАС, Мики!»
Отправила и выключила телефон.
Ну вот… ещё и голова разболелась.
И появилось такое противненькое чувство в груди, словно я и впрямь зря стараюсь. Словно эти «Пончики» и не нужны никому, кроме меня.
Переписка с Мики стала последней каплей в двухдневном балагане. Спрятала в чехол гитару и направилась наверх.
– Эй, русалочка, – раздался глумливый смех Гарри из гостиной, – как поработал? Продуктивно?
Отлично. Теперь я ещё и русалочка.
Убрала гитару в шкаф и только собралась прилечь, как в комнате появились Жак и ещё несколько парней. Так что пришлось сменить дислокацию и поискать безлюдное место.
Даже не помню, как оказалась на третьем этаже и уже направлялась к террасе.
Прохладный ветерок со стороны океана приятно остудил разгорячённую кожу лица, и дышать стало немного легче. Безлюдное пространство шло мне на пользу, думаю, эта терраса сейчас единственное место на всей территории, где в данный момент нет ни души. И я знаю, что мне нельзя здесь находиться. Но если прямо сейчас не побуду с собой наедине, точно взорвусь.
Видимо, я переоценила свои силы. Шоу только недавно стартануло, но такое чувство, что уже лет десять прошло, как я варюсь в огромном адском котле. И дело даже не в насмешках окружающих. Дело не в неуверенности в себе. Дело в абсолютном отсутствии поддержки тех, на кого всегда могла положиться.
Эстер уехала на гастроли с театром. Смурф даже не представляет, что сейчас со мной происходит. Дылда за всё время ни единого эсэмэс не прислал хотя бы с парочкой воодушевляющих слов. А Мики… Мики меня не понимает.
Я и сама себя не понимаю.
Ещё несколько дней назад казалось, что сделать это будет просто. Казалось, что таким образом я смогу отдать хоть малую дань уважения своему учителю, пытаясь не упустить шанс достичь чего-то большего, чем выступления в затхлых клубах. Да, никто не давал гарантий, что всё получится, и да, это безумство, но я делаю хотя бы что-то, а не просто фантазирую о том, что однажды боги будут к нам благосклонны и наступит тот счастливый день, когда «Адских пончиков» заметят продюсеры.
Такого не бывает. Чтобы чего-то достичь, надо упорно работать. Надо цепляться за каждую возможность мёртвой хваткой, и даже если с первого, второго, или с десятого раза ничего не получится, останавливаться нельзя. Жизнь – как огромный экспресс, и стоит сойти хоть на одной станции, придётся ждать следующего поезда. Вот только никто не знает, когда он появится. Да и появится ли вообще, или придётся навеки застрять на одном месте.
Так что я и сейчас не собираюсь сдаваться, однако всё больше и больше не уверена в том, что этот шанс вообще нужен остальным участникам группы. Особенно Мики.
Пройдя мимо шезлонгов, обогнула участок с декоративными елями и уселась на пол, прильнув спиной к высокому каменному ограждению.
Так и сидела с прикрытыми веками, полной грудью вдыхая аромат океана. С площадки у бассейна доносилась музыка и запах жареного мяса, и были отчётливо слышны всплески воды и громкий смех.
Вот молодцы какие! Развлекаются в то время, когда должны репетировать до седьмого пота и всеми силами подготавливаться к третьему туру. Думают, у них в запасе ещё вагон времени… Видимо, никогда не слышали, как поразительно быстро это время умеет бежать.
Сама не заметила, как погрузилась в сон. И это было бы отличным лекарством, чтобы на время забыться, если бы не…
– Что ты здесь делаешь?
Ох ты чёрт! Подпрыгнула на месте так, что со всей силы ударилась. Сердце в пятки ушло, и словно душа покинула тело от испуга.
Калеб возвышался надо мной и выглядел максимально недовольно. Сурово, я бы даже сказала. Руки с закатанными по локоть рукавами тёмно-синей рубашки сложены на груди. Ноги на ширине плеч, волосы сегодня явно подвержены профессиональной укладке, так что светло-каштановые локоны хаотично убраны назад и в свете заходящего солнца блестят, как отполированные ботинки.
