Воздух. Где он? Почему так душно?
Нечем дышать. Задыхаюсь…
Прильнула к стене, упёрлась в неё затылком и сверлила взглядом потолок.
Надо привести себя в чувство. Я не могу рассказать ему сейчас. Про нас с Калебом. Только не сейчас. Только не сейчас, когда Шейн кажется таким честным… открытым. Разве это не будет новым ударом?..
И снова он приблизился. Снова его аромат. Везде. Повсюду. Заполняет собой каждую клеточку лёгких. Огонь… Чувствую его. Хочу его. Хочу быть с Шейном. Не могу. Сгораю… Только на этот раз действительно больно…
Шейн провёл подушечками пальцев по моей щеке, нежно взял лицо в ладони и заставил посмотреть ему в глаза.
Карие, глубокие, тёплые… Как они могли казаться глазами самого дьявола? Ничего подобного. Но что в них сейчас? Боль? Отрицание? Борьба?
Понимание.
Он знает. Шейн знает, что в его отсутствие произошло непоправимое.
– Скажи мне, Тейт. – Тихий, но уверенный голос. – Скажи.
– Что?..
Почему продолжаю косить под дурочку? Ведь и так понятно – всё, это конец, сматывайте удочки! Для всех нас. Для нас троих. Три разные дороги. Три разные жизни. Три разные судьбы. Никаких перекрёстков.
– Ты знаешь что. Скажи мне это.
Молчала. С трудом сглотнула ком горечи и твёрдо посмотрела Шейну в глаза.
Сегодняшний день.
Сегодняшний день.
Не важно, что будет завтра.
– Ты с ним? – Голос Шейна надломился. Он прочёл это в моих глазах. Кадык дёрнулся, зрачки забегали.
– Да. – Тихий шёпот утопающей. – Я с Калебом.
Шейн не отходил. Руки упёрты в стену по обе стороны от меня. Голова опущена. Капельки влаги всё ещё срываются с кончиков его волос, летят в пропасть, умирают.
Я умираю. Не могу дышать. Сердцу больно.
– Скажи, – хрипло повторил Шейн.
Должна сказать. Потому что ничего уже не важно. Ничего не имеет значения. Завтра начнётся новый день моей новой жизни. Жизни без Шейна и без Калеба.
Знала бы я, что в итоге эти слова станут для меня пророчеством…
– Ты спала с ним. – Шейн опередил меня на долю секунды. В глаза не смотрел. Смотрел в пол.
– Да, – громче, чем собиралась, ответила я.
Шейн молчал. Не шевелился.
Я не дышала. Всё ждала.
Чего ждала?.. Крика? Ярости? Проклятий?
Шейн не шевелился. А я всё не дышала…
Медленно поднял голову. Очень медленно. «Время, опять играешь в игры?..»
Глаза… Не могу, не хочу смотреть в два океана боли. Не вынесу этого. Не могу… Челюсти Шейна крепко сомкнулись, руки опустились по швам, ладони сжались в кулаки… Белки глаз покраснели, веки припухли… Но я знаю Шейна, он не из тех, кто реагирует на боль слезами. Он из тех, кто злится.
И Шейн ударил кулаком по плитке на стене: по белоснежному квадрату побежали трещины.
Запустил руки себе в волосы и судорожно закрутился на месте. Упёрся руками в раковину, вены вздуты, словно вот-вот лопнут, по костяшкам пальцев сочится кровь. Голова опущена, он не смотрит в своё отражение.
А мне почему-то захотелось защитить себя. Почему я вообще должна заниматься самобичеванием? С чего ради? Что я такого сделала?! Шейн ни с кем не спал за последние полгода?! Смешно! Так если он мужик, значит, можно? А я не имею права заниматься сексом с парнем, с которым встречаюсь? Или Шейн по-прежнему во мне экстрасенса видит?! Он ни разу не говорил о чувствах, только о сексе! Боже, да о чём это я?! Он до сих пор ни слова не сказал о том, что я ему не безразлична, о том, что я значу для него гораздо больше, чем просто секс на один раз!
– А чего ты хотел?! – воскликнула я, подпитывая себя злостью, и отошла от стены. – Кого ты во мне видел, Шейн?! Ты отчитал меня, как нагадившего на каждом углу котёнка, и отправил спать со своим другом! Не помнишь этого?!
Шейн не поворачивался.
– А ты, значит, пошла и переспала, да? Выполнила команду?
Жжение в глазах. Нет, я справлюсь со слезами, потому что Шейн опять надевает маску, я знаю это. Знаю его! Это его оружие! Это его защита! Только так он умеет бороться с трудностями.
– Можешь унижать меня сколько хочешь, Шейн. Это всё равно ничего не изменит!
Шейн резко повернулся ко мне, в глазах слёзы, но щёки сухие. Ненависть на перекошенном от ярости лице:
– Тогда почему ты ещё здесь?! Иди к своему идеальному парню! Дать презерватив?!
Разочарованно покачала головой:
– Я думала, ты повзрослел.
Шейн горько усмехнулся:
– А я думал, у нас всё по-настоящему!
Что?.. Что он думал?
– Впервые слышу об этом, Бенсон!!! – сорвалась на крик. – По-настоящему? С каких пор?! Ты ни слова не говорил об этом! Хоть раз пытался дать понять, что ко мне чувствуешь?! Нет! Злость, ярость, ненависть… Это всё, что ты умеешь! На меня, на всех, на самого себя! Ни разу… ни разу ты даже не пытался сказать, что я значу для тебя нечто большее!
– Ни разу? – Мрачный смешок. – Правда, что ли?..
– Разве нет?!
– Пусть так, – невесело рассмеялся Шейн и отвёл яростный взгляд в сторону. – Значит, я такой вот кретин, раз не умею толкать речи, как твой идеальный парень! Слова ведь главное, да, Миллер? – Посмотрел на меня. – И сколько? Сколько вы уже вместе?
– Тебе это неинтересно. – Голос надломился. Ком горечи рос в горле. Слёзы застилали глаза, но я всё ещё боролась.
– Неинтересно? Почему же? – рассмеялся Шейн.
– Прежде чем скажешь что-нибудь ещё, – яростно перебила я, – подумай над тем, не придётся ли снова просить прощения?!
Шейн смолк с приоткрытом ртом. Взгляд безумный. Беззвучно усмехнулся:
– Думал… думал, ты особенная. А ты обычная дрянь.
И тишина. Напряжённая, болезненная. Шейн смотрел на меня, не отводя глаз. Разочарованно…
Но теперь сквозь слёзы усмехнулась я и тихо ответила:
– Мы ведь так похожи. Правда, Шейн?
Хлопнула за собой дверью ванной комнаты и на всех парах спустилась вниз. Гости приветливо встретили меня, но нервозное состояние заметила лишь Николь:
– Что с тобой, девочка?
– Где он? – рыскала взглядом по гостиной.
– Что – где? – Николь выглядела напуганной. – Шейн? Разве не с тобой наверху? Думала, вы там пожар тушите.
– Нет… – Мысли путались, в глазах плыло от слёз. – Пиджак. Где он?
Нашла. На спинке кресла. Залезла в карман, достала ключи от машины. Попрощалась с Николь и выскочила на улицу под дождь. Она не хотела меня отпускать, почти умоляла никуда не ехать в такую погоду, но сейчас ничто не способно меня остановить. Потом перед ней извинюсь и всё объясню.
