Роман заставляет Рюрика Ростиславича целовать крест Всеволоду Большое Гнездо и его детям. Из Царственного летописца
Зимой 1201/02 г. Рюрик жестоко отомстил киевлянам за их измену. Соединившись с Ольговичами «и всею Половечскою землею», он взял Киев и отдал город на разграбление половцам (2 января). Учиненный ими погром превзошел по своим масштабам даже разорение 1169 г. «Якого же зла не было от крещенья над Кыевом, – свидетельствует Лаврентьевская летопись, – напасти были и взятья, не яко же ныне зло се стасся [но не такие, как ныне]». Киев запылал, подожженный с разных концов; горел не только Подол, но и Гора. Софийский собор, Десятинная церковь, все монастыри были ограблены подчистую. Старых монахов и монахинь, священников и их жен половцы убивали на месте, а молодых забирали в полон; так же поступали и с простыми обывателями. Довольный делом рук своих, Рюрик оставил дымящиеся развалины «матери городов русских» и вернулся к себе в Овруч. Вскоре он был осажден там Романом, пришедшим «отвести» тестя от союза с Ольговичами и половцами. Любопытно, что галицко-волынский князь принудил Рюрика поцеловать крест не себе, а Всеволоду и его детям, то есть заставил навсегда отказаться от родового старшинства, после чего Ростиславичу с согласия владимирского князя был возвращен пожженный и запустевший Киев. Возможно, со стороны Всеволода это была утонченная издевка над провинившимся подручником.
В следующем, 1203 г. помирившиеся Роман и Рюрик с сыновьями ходили на половцев. Поход был успешный, князья взяли большую добычу и полон. На обратном пути они остановились в Треполе, где стали толковать о распределении волостей и вновь поссорились насмерть. Кончилось тем, что Роман схватил Рюрика, насильно постриг его в монахи, а двух его сыновей отправил в Галич; сам же «с великою честью и славою» въехал в Киев.
По сообщению В.Н. Татищева, Роман имел собственные мысли насчет того, каким образом следует урядить запутавшиеся междукняжеские отношения. Разделавшись с Рюриком, он разослал ко всем князьям послов со следующими словами: «Вы, братия, известны о том, что Киев есть старейший престол во всей Руской земли и надлежит на оном быть старейшему и мудрейшему во всех князьях руских, чтоб мог благоразумно управлять и землю Рускую отвсюду оборонять, а в братии, князьях руских, добрый порядок содержать, дабы един другаго не мог обидеть и на чужие области наезжать и разорять. Ныне же видим все тому противное. Похисчают престол молодшие и несмысленные, которые не могут не токмо других разпоряжать и братию во враждах разводить, но сами себя оборонить не в состоянии; часто востает война в братии, приводят поганых половцев и разоряют землю Рускую, чим наипаче и в других вражду всевают. Того ради и Рюрик явился винен. И я лишил его престола, дабы покой и тишину Руской земле приобрести, доколе все князи руские, разсудя о порядке руского правления, согласно положат и утвердят. О чем прошу от каждого совета, кто как наилучше вздумает. Мое же мнение ежели принять хотите, когда в Киеве великий князь умрет, то немедленно местные князи, суздальский, черниговский, галицкий, смоленский, полоцкий и резанский, согласяся изберут старейшего и достойнейшего себе великим князем и утвердят крестным целованием, как то в других добропорядочных государствах чинится. Младших же князей к тому избранию не потребно, но они должны слушать, что оные определят. Когда тако князь великий на киевский престол избран будет, должен старшего сына своего оставить на уделе своем, а молодших наделить от онаго ж или в Руской земли от Горыня и за Днепр, сколько городов издревле к Киеву принадлежало. Ежели кто из князей начнет войну и нападение учинит на область другаго, то великий князь да судит с местными князи и смирит. Ежели на кого придут войною половцы, венгры, поляки или другой народ и сам тот князь оборониться не может, тогда князю великому, согласяся с местными князи, послать помочь от всего государства, сколько потребно. А чтобы местные князи не оскудевали в силах, не надлежит им областей своих детям делить, но отдавать престол по себе одному сыну старшему. Меньшим же хотя давать для прокормления по городу или волости, но оным быть под властью старшего им брата. А буде у кого сына не останется, тогда отдать брату старейшему по нем или кто есть старейший по линии в роде его, чтоб Руская земля в силе не умалялась. Вы бо ведаете довольно, когда немного князей в Руси было и старейшего единаго слушали, тогда все окрестные их боялись и почитали, не смея нападать на пределы Руские, как то ныне видим».
Роман предлагал братье съехаться в Киев или в какое-либо другое место, «чтоб о сем внятнее разсудить и устав твердый учинить». Комментируя этот текст, Татищев небезосновательно пишет, что если бы предложение Романа было принято, «то б, конечно, такого великаго вреда от татар не приключилось». Однако князья, в большинстве своем, в Киев не поехали – прежде всего потому, что инициатива Романа не понравилась Всеволоду, который послал сказать ему: «Того издревле не было и я не хочу преступать обычая древняго, но быть так, как было при отцах и дедах наших». В проекте галицко-волынского князя не было и намека на то, чтобы как-то оспорить старшинство Всеволода; но последнему, видимо, претила сама мысль о политическом возрождении Киева в качестве стольного града всея Руси. Владимирский летописец говорит, что Всеволод заставил Романа отпустить сыновей Рюрика и отдать Киев старшему из них, Ростиславу.
Галицко-Волынское княжество в конце XII – первой половине XIII в.
По возвращении в Галич Роман ввязался в польскую усобицу и в 1205 г. погиб вместе со своей дружиной на чужой земле, попав в засаду под городом Завихвостом. После него осталось двое сыновей – четырехлетний Даниил и двухлетний Василько. Осиротевшая Галицко-Волынская земля была слишком лакомым куском для соседей, чтобы те позволили ей спокойно пережить период безвластия. Как только Рюрик узнал о смерти своего врага, он тут же сбросил монашеское одеяние, объявил себя киевским князем вместо сына и в союзе с черниговскими Ольговичами обрушился на Галич. Сперва галичанам удалось отбиться при помощи войск венгерского короля. Но в 1206 г. объединенная киевско-черниговская рать, подкрепленная полками польского князя Лешко, вторично подступила к Галичу. Недодавленные Романом «пчелы» – уцелевшие галицкие бояре – подняли мятеж, и вдова Романа с детьми вынуждена была бежать из города637. На галицкий престол при поддержке бояр взошел новгород-северский князь Владимир Игоревич, сын героя «Слова о полку Игореве»638. Братья Владимира, Роман и Святослав, сели в Звенигороде и Владимире-Волынском.
Но уже в следующем году Игоревичи перессорились между собой. В Галицко-Волынской земле вспыхнула новая усобица с участием иноземных государей. Владимир и Роман Игоревичи побывали в венгерском плену, Святослав – в польском, после чего братья вновь объединились, вернули себе свои столы и, по примеру Романа Мстиславича, стали давить галицких бояр, которые изменили им во время смуты. Было перебито около 500 человек, прочие разбежались. Трое беглецов – знатные бояре Владислав, Судислав и Филипп – отправились в Венгрию, где уговорили короля Эндре II дать им войско, чтобы посадить в Галиче Даниила Романовича. К венграм присоединились поляки и младшие волынские князья. В 1211 г. союзная рать легко заняла всю Галицко-Волынскую землю. Владимир Игоревич сумел бежать, но двое его братьев попали в плен и были повешены озлобленными галицкими боярами.
