Книга Пусть любить тебя будет больно, страница 36. Автор книги Ульяна Соболева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пусть любить тебя будет больно»

Cтраница 36

– Как же так? Как, Руслан? Я не верю тебе. Вчера… позавчера… Ты не мог просто жалеть. Как же мы? Всё в никуда? Так нельзя лгать! Ты не умеешь ТАК мне лгать! Я слишком хорошо тебя знаю! Что с тобой?

Теперь он молчит, только запястья мои сжал сильно, но руки не убирает.

– Нееет, Оксана, ты меня совершенно не знаешь. Ты видела то, что сама хотела видеть. Нарисовала себе образ. Трахнуть я тебя хотел. Ничего больше. Ты всегда меня заводишь. Стоит на тебя всегда, понимаешь? Физиология. Чистая без примеси похоть.

– Нет! Не понимаю! – где-то на полу гордость корчится, кровью обливается, а я уже остановиться не могу. – Не понимаю, Руслан! Не пойму никогда! Ты же говорил, что любишь… ты же все делал для нас, ты… умолял поверить тебе. Для чего?

– Говорил. Может, и любил какое-то время, Оксана. Наверное, любил. Зачем сейчас каждое слово разбирать?

– А теперь что? Все? Вот так внезапно? Вчера любил, а сегодня уже нет?

Сжал мои руки сильнее, отрывая от себя, отталкивая, а у меня мир под ногами раскачивается:

– Я же просил без истерик. Не унижайся. Тебе не идет. Вчера любил тебя, сегодня ее. Мужчины иногда бывают любвеобильны. Это конец. Хватит тянуть резину. Я красиво хотел. Чтоб уехала и постепенно. А ты сама все испортила. Приперлась сюда! Кто тебя просил? Я? Нет. Давай уходи. Я устал ломать комедию. Хочешь вот так – пусть будет так. Не вынуждай меня послать тебя к такой-то матери.

Сказал, как ударил в солнечное сплетение, и стало нечем дышать. Я руки одернула, а потом порвала его бумаги и швырнула ему в лицо, а он даже не вздрогнул, и клочки бумаги медленно на пол полетели:

– Ничего нам от тебя не надо. Ни копейки. Не смей от меня откупаться. Боишься, что мешать тебе буду? Не бойся. Живи с ней. Знала бы, я бы сюда не приехала.

– Приехала бы. Сейчас ведь пришла! Знала, что я с ней, и пришла. Тебе в свое верить хотелось. А дом? Тебе не надо – детям надо. Что ты им дашь? Гордость свою? Ею кормить будешь? Я тебе пришлю второй экземпляр. Все, Оксана, мне некогда. Я и так кучу времени убил на все это дерьмо! Давай, сделай нам одолжение – уйди.

И вот сейчас мне захотелось его ударить! Вцепиться ему в глаза, драть его на части. Ненависть зарождалась где-то очень далеко.

– Дерьмо? Это мою жизнь ты дерьмом назвал? Да, ты прав. Полное дерьмо. Как и ты.

А потом опять это сумасшедшее безумие, когда ненавидишь себя же за свои слова, но я цепляюсь за него снова, до боли в пальцах, до кровавых отметин на ладонях:

– Ты лжешь! Скажи, что ты лжешь, Руслан! Не может все так быть! Я не верю! Зачем ты с нами так? Со мной! Посмотри мне в глаза и скажи всё это ещё раз! Смотри и говори!

Он смотрит, очень пристально смотрит, и я отражение свое вижу в черных зрачках.

– Может. Жизнь – сложная штука, Оксана. Это тебе не сериалы твои по выходным смотреть. Жизнь – боль.

– Ты – боль! – сорвалась на крик и тряхнула его. – Ты нас убил! Ты!

– Нас не было никогда. Помнишь, ты сама мне говорила? И была права – нас никогда не было. Страсть, похоть, увлечение, а мы просто повелись.

– Мы же были счастливы, – очень тихо, уже не сдерживая слёз.

– Срок годности у счастья истек, Оксана.

– У любви нет срока годности.

– Прости… значит, это была не любовь.

– А что это было? Ты наказываешь меня за то, что не верила? За то, что… сомневалась в тебе?

Понимаю, что бред говорю, что уже нет сомнений, а я цепляюсь за какие-то соломинки. Тонуть не хочется, а уже с головой накрыло и легкие разрывает. Я уже утонула… даже если на поверхность выдернуть – дышать не начну. Это смерть.

– Да, правильно не верила. Видела Ларису? Понятно ведь, что я с ней не о звездах беседую! Ты же не наивная дура! Или хочешь закрыть на это глаза? Мне вас по очереди трахать? Ты бы простила? Терпела? Я бы уважать тебя перестал.

Я сама себя уже не уважаю… Что мне его уважение, если я унизительно даю ему шанс за шансом, а он их топчет с изощренным удовольствием. Оторвал мои руки от рубашки и пошел к двери, а я до боли сжала пальцы, и чувство такое, что только что его потеряла. Что-то происходит. Что-то фальшивое и грязное, а я не понимаю и удержать не могу. Или он прав, и я настолько жалкая и готова закрыть глаза и унижаться? Ответ даже себе боюсь сказать. Нет пока ответов ни на один вопрос, только отчаяние дикое и ощущение пустоты. Хочется крикнуть «Не уходи! Не бросай меня! Я умру без тебя!»… но уже не могу. Голоса нет. Это не гордость. Нет. Просто уже нет веры в то, что можно этим удержать.

– К мужу возвращайся, Оксана. Самый лучший вариант для тебя. Он примет – я уверен. Вы идеальная пара с ним, жаль, я этого сразу не понял. Я скажу, чтоб тебя отвезли домой. Не звони мне. Сам наберу, или передашь через парней.

– А… Руся… ее тоже вот так? – снова еле слышно… сказала и тут же пожалела. Не надо дочкой. Это неправильно.

Остановился у двери, но не обернулся… на секунду снова показалось, что напряжен, как натянутая струна, готовая порваться в любую секунду.

– Она и не заметит. Мала еще. Потом решим, когда я буду с ней видеться. Если ты не запретишь. Да и какой из меня отец? Я не наигрался и не нагулялся. Прости.

Это был последний удар, наверное, именно в этот момент я поняла, что больше не смогу его простить. Никогда не смогу забыть его слов. Лучше бы бил или резал на живую. Только не вот так равнодушно о дочери. Не так равнодушно отдавать меня другому мужчине. Слишком жестоко. Так жестоко, что я уже никогда не оправлюсь после этого. Никогда не стану прежней. Есть слова, которые делают вас моральным инвалидом на всю жизнь, ампутируют все то, чем вы были раньше, и теперь вы убогий человек с частью сердца или души. Просто этого никто не узнает и не увидит. Я смотрела на то, как медленно захлопнулась дверь кабинета, слышала его шаги по коридору, голос, отдающий указания, и не могла сдвинуться с места. Мне казалось, у меня ладони вспотели, а когда разжала пальцы – поняла, что вспорола их ногтями, и они в крови. Автоматически достала платок, промокнула… а боли физической нет. Внутри все разворочено до такой степени, что, наверное, сейчас я могла бы вынести любую операцию без наркоза. Осознание еще не пришло, но я знала точно, что, когда придет, станет намного больнее. Вышла из кабинета и, чуть пошатываясь, спустилась по лестнице. Только не оборачиваться – иначе, если увижу ее или их вместе, с ума сойду. Я просто окончательно потеряю разум, а мне нельзя. Я не одна – у меня дети есть. Не имею права сдохнуть, даже если сильно хочется. Они кроме меня не нужны никому, даже ему. Горькая истина в моменты, когда больше нечего скрывать, и уродливая правда прет наружу со всех сторон и давит своим весом. Ложь намного легче.

Так и не застегнула пальто, вышла на улицу. Воздух глотаю, а он не глотается. В ту квартиру не поеду. Не смогу там быть. Не сейчас. Не сегодня. А к кому тогда?

Мне и пойти некуда. Порылась в сумочке, а потом сжала ее пальцами судорожно и усмехнулась – ведь все его. Кредитки. Наличка, даже сумка эта. Все на его деньги. Нет моего ничего. Ни копейки. Стало противно. Как я так облажалась, что и уйти достойно не могу. Зависима, и от этого еще омерзительней. Не помню, как сломала все карточки и выкинула на мокрый асфальт вместе с ключами от его квартиры. Просто шла по тротуару, игнорируя автомобиль, который следом ехал, ожидая, когда я сяду с кем-то из людей Руслана, которому приказали меня домой отвезти. Наконец-то не выдержала и повернулась к машине:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация