Она засмеялась весело.
– Да, конечно!.. Ты так хорошо говоришь!
– Я еще и крючком вязать не умею, – похвастался я.
Она беспечно расхохоталась.
– Обожаю такой хитрый юмор!
Шампанское даже не полусладкое, а сладкое, крепости меньше, чем в пиве, хотя среди несчастных, старающихся выглядеть эстетами, бытует мнение, что мужчины должны пить сухое, но на самом деле мужчины предпочитают сладкое, просто зачастую пьют все же сухое или полусухое, чтобы быть в тренде, но Пайпер умница, все знает, и заказала обязательно сладкое, будь это «Эстелла» или «Эмилий».
Или эксперты подсказали, что заказать и что говорить, хотя мне вообще-то по фигу.
Из ее веселого и беспечного щебета я уяснил, что она из американской ветви Вестширов, строгой добропорядочной семьи землевладельцев, у нас бы таких назвали латифундистами, большая родня со связями, есть два сенатора и трое в правительстве, брат возглавляет крупный банк, лично у нее большая яхта и вилла на две тысячи квадратных метров на участке в пять гектаров, мама у нее дизайнер по строительству, так как у отца еще и три крупные строительные фирмы, а она после окончания университета хотела б пойти работать экономистом, но мама настаивает, чтобы вышла замуж и родила ей троих, а лучше пятерых внуков…
– Представляешь, – сказала она расстроенно, – пять! Да какая женщина сейчас пойдет на такое? Разве что в Африке или в Саудовской Аравии…
– Твоя мама замечательный человек, – сказал я то, что должен был сказать, – а на здоровом консерватизме держится мир.
Она спросила с недоверием:
– Это как?
– Молодые бездумно тащат его вправо или влево, – пояснил я, – вперед, а иногда и назад, а старшее поколение просто держит его на своих плечах, не давая нам его разрушить.
Она посмотрела на меня исподлобья, как обиженный ребенок.
– Ты говоришь так, будто ты из старшего!
– Детям из бедных семей, – ответил я назидательно, – приходится взрослеть раньше. Потому им и удается обгонять детей из богатеньких да ленивеньких…
– Я не ленивенькая, – заявила она. – Я собираюсь поступить на работу и подниматься по лестнице экономиста!
– Ого, – сказал я с уважением, как и требовалось, – это же самое перспективное в наше время.
– И на будущее, – подсказала она.
– Да, – согласился я, – экономика будет править еще долго.
– А потом?
– Потом экономика станет называться иначе, – ответил я, не объяснять же красивой чирикающей женщине, что такое сингулярность. – Но жизнь станет еще интереснее.
У самого мелькнула мысль, что вообще-то станет намного страшнее, что интересно тоже, лишь бы выжили, а там только бы успеть добежать до сингулярности, что совсем рядом, только придется пройти огонь и воду…
– Ой, – сказала она живенько, – я люблю интересное!.. Да и сейчас всему радуюсь.
Не стала бы вот так с ходу предлагать мне жениться на ней, мелькнула вялая мысль. Слишком уж прямо идет к цели, неужели ей так и советовали, или решила ускориться и показать руководству, как умеет выполнять указания.
Хотя вряд ли дойдет дело до свадьбы, здесь главное показать мне возможности богатой Америки. Мое досье за это время уже просмотрели и увидели, что я всего лишь доктор наук, а не бизнесмен, а ученые везде народ бедный.
Даже в Штатах далеко не все огребают крупные гранты, большинство сидит на жалкой вообще-то зарплате, так что я должен клюнуть на такую красотку, что еще и безумно богатая.
Вообще-то хорошая попытка, мелькнула мысль. Такая и в Москве будет нарасхват даже среди олигархов, а для меня, всего лишь бедного доктора наук, скромного ученого, пусть и поставленного во главе пока что единственного в России Центра по изучению глобальных катастроф, читай – предотвращению, это вообще сказочный вариант выбора жены.
Не дождавшись, когда начну говорить о себе, иначе ей не удается перейти ко второй части задания, прощебетала с игривой озабоченностью:
– Так ты в самом деле с Канадского севера?
– Бери дальше, – сказал я таинственно.
– Ой, – сказала она в испуге, – ты что, полярник?
– За полярным кругом, – сказал я, – где медведи трутся о земную ось, раскинулась огромная страна, на территории которой поместилось бы несколько Америк. Если бы ее туда, конечно, пустили. Так вот я оттуда. Из завтрашнего мира.
Она охнула, глаза округлила совершенно естественно, хорошо держится, ни одним движением мускула не выдала, что наконец-то заставила меня сказать то, что ей пару часов назад подробно объяснили Дуайт, Карпентер и прочие асы разведки.
– Ты из… страшной России?
– Точно, – подтвердил я. – К тому же из самого страшного места.
– Неужто, – прошептала она в ужасе, – из самой Москвы?
– Точно, – подтвердил я. – Умненькая девочка, хоть и красивая.
– Ой, – сказала она в еще большем испуге, – тогда тебе нужно срочно водки?..
– Потерплю, – пообещал я. – Буду пока пить этот, как его… ну, который клопами пахнет…
– Французский коньяк, – догадалась она. – Это у меня есть!
Глава 14
Прокололась, девочка, подумал я злорадно. Могли бы водку приготовить, но не успели все сразу. На подготовку к операции оставалось не больше часа, какие-то еще промахи замечу, хотя в целом все почти безукоризненно.
Намеки насчет женитьбы на такой красивой и богатой, да еще со связями в высших кругах, разумеется, подействуют, но сразу хватать такого червячка не стоит, не поверят, потому позволю развиваться отношениям постепенно, как и положено в консервативных семьях.
Тем более, напомнил я себе, сам из консервативной России, которую ругают за этот консерватизм, но поглядывают на нее с надеждой, понимают, слишком уж сами увлеклись излишествами, пора бы притормозить на опасном спуске к пропасти все стремительнее, но не знают как.
Она старательно и достаточно умело делала мне массаж, а я, блаженно прикрыв глаза, неторопливо просматривал ее досье, а потом и прочие отрывки из инета, куда не добралось ни ЦРУ, ни даже АНБ.
Как ни странно, она в самом деле Пайпер Вестширская из старинной английской аристократии, семья ведет род от самих Тюдоров, надо же, в разведке Пайпер не работает, учится в престижном универе, но ее подруга Изабель начинает заманивать чудесными перспективами службы в ЦРУ, и, кто бы подумал, сегодня действительно выполняет первое свое задание по установлению дружественных контактов с видным русским специалистом с перспективой дальнейшей вербовки.
Ага, вербовки, повторил я, хорошо… Давай старайся, девочка, а я буду раздумывать, колебаться, склоняться то в одну сторону, то в другую, а ты постарайся предложить мне больше, чем я имею в России.
