– Слушаю, – произнес он.
– Обычно такое стараются строить в людных местах, – напомнил я. – Где легко привлечь дешевую рабочую силу.
– А в нашем случае?
– Увы.
– Где-то в лесу?
– В горах, – ответил я. – Боюсь, там немало пещер, где вообще можно многое упрятать от наблюдения с воздуха.
Он тяжело вздохнул, потер ладонью лоб.
– Значит, это наши клиенты?
– Мне тоже этого не хотелось бы, – ответил я.
Он проговорил медленно:
– Придется самим или же, раз уж теперь у нас есть союзники…
– Я бы тоже предпочел спихнуть на американцев, – признался я. – Раз уж объявили себя единственными белыми среди негритянского населения планеты, то и несите бремя белого человека…
– Но с другой стороны?
– Верно, – ответил я. – Нет доказательств, что это не сами американцы что-то тестируют в условиях повышенной секретности. Даже от сената и его настырных комиссий, которым бы только тащить и не пущать.
Он медленно кивнул.
– Наблюдайте. Но если что, в вашем распоряжении будут лучшие из наших коммандос. Нет, они уже в вашем распоряжении!
После разговора я потратил пару секунд, просматривая штатовские газеты, где превозносят двух полицейских, что совершенно случайно проезжали мимо кинотеатра. Когда террористы там устроили бойню, оба тут же применили оружие и уничтожили всех четверых на месте. Не окажись их там, жертв оказалось бы на порядок больше.
Я позвонил, услышал в ответ: «Полиция слушает», – сказал бодро:
– Сержант Килинг?.. Вижу, вы успешно справились!
В ответ послышалась брань и злой голос:
– Это ты тот идиот, что не убедил начальство повыше?
– Не было времени, – пояснил я, – а вы, как ветеран иракской войны, легче на подъем. И, как я и ожидал, успели вовремя.
Он прорычал:
– Как это вовремя?.. Пятеро гражданских убито!
– Зато вы с сержантом Хопкинсом, – ответил я, – перестреляли всех четверых террористов, как только те открыли огонь.
– Но люди погибли, сволочь!
– Главное, – сказал я наставительно, – угроза устранена. А народ… в стране их триста миллионов, и почти все бездельники. Их не жалко. И вообще пятеро убитых – капля в море.
Он прорычал:
– Ублюдок, ты не американец, верно?
– Я позвоню еще, – пообещал я. – Рад, что у вас теперь больше доверия к моим словам. Спасибо за сотрудничество.
И оборвал связь, чтобы не выслушивать такую яростную брань, словно там среди пятерых убитых по меньшей мере его жена и дети, а то и вовсе любимая собака.
В центральном зале как короли расположились Ивар, Данко, Гаврош и Оксана, которую Гаврош именует примкнувшей, то ли напоминая о Шепилове, хотя откуда ему о нем знать, впрочем, нынешняя молодежь как может ничего не знать вообще, так и знать намного больше старшего поколения.
Мне можно и не заходить к ним, все равно вижу, кто что делает, и слышу, кто что говорит. Это не вуайеризм, а нормальное поведение в сверхзасекреченных организациях.
Я включил связь, сейчас мое лицо крупным планом на их центральном экране, сказал сразу всем:
– Выясняйте, кто за этим стоит. Прямых улик вам никто не даст, смотрите: кто поставщик оборудования, кто его заказал, кто оплатил, кто принял и перевез… Возможно, эти люди вообще ни о чем не догадываются, но могут привести к тем, кто принимает на месте и устанавливает в засекреченной лаборатории.
Ивар сказал осторожно:
– Шеф, те тоже, скорее всего, не знают настоящего хозяина.
– Да, – согласился я, – потому нужно собирать все данные, а потом тащить за все ниточки. Какие-то оборвутся, какие-то поведут не туда, но что-то может и выявиться… Для того у нас такой коллектив. Иначе одного Гавроша бы хватило.
Гаврош счастливо заулыбался.
– Как же здорово, это же мы почти шпионы?
– Аналитики, – уточнил я. – Сборщики сведений. А что с ними будут делать те, кому передадим, не наше дело. А теперь за работу!
Я отключил связь еще и потому, что к зданию подъехали и сейчас поднимаются по лестнице еще трое, присланные Мещерским на собеседование.
Он квалифицирует их как специалистов и вообще асов для аналитической работы в Интернете, я торопливо просмотрел их закрытые для просмотра досье, в самом деле работники отличные, спасибо Мещерскому, умеет подбирать лучших. Конечно, кто-то из них будет шпионить за нами, а то и не один, это нормальный процесс для сравнивания информации.
Шпионаж за сотрудниками неизбежное зло в секретных службах, такое практикуется даже в крупных корпорациях, так что я даже не стану пытаться как-то выделить таких в ту или другую сторону.
Всегда будут те, кто помимо сведений о работе, проделанной или еще только планируемой, будет докладывать еще и о настроениях, симпатиях, политических взглядах, планах на будущее и вообще обо всем, что заинтересует внутреннюю службу в самом ГРУ.
Впрочем, вместе с мечами и стрелами одновременно совершенствуются щиты и панцири, так что постараюсь, чтобы Мещерский получал только то, что нужно для нашей успешной работы.
Камеры, установленные у меня дома, позволяют отсюда, из рабочего кабинета, не только следить за моими мышками, могу даже проделывать некоторые простейшие манипуляции насчет корма и температурных преферендумов.
За это время разработал рискованный план замены фрагмента ДНК, не самого испорченного, но указывающего на мою сильную предрасположенность к скоропостижной смерти от рака мозга.
Вообще мозг у меня слабое место. Сильный, но слабый.
В секвенировании генома уже не так важно получить всю карту полностью, как считалось совсем недавно. Важнее прочесть правильно и понять, что в ней записано на самом деле, а не что говорят бойкие ребята, бросившиеся быстрее других, более честных и совестливых, зарабатывать на этой модной штуке.
В первую очередь нас интересует предрасположенность к болезням, а также возможная продолжительность нашей драгоценной жизни. К сожалению, даже лучшие из лучших специалистов не могут сказать не только с точностью, но даже с достаточной вероятностью, чем заболеем и сколько там на роду написано лет, так как геном – это вроде Книги Бытия, в которой записано кто ты, с кем надлежит вязаться для улучшения породы и какой свиньей жить.
Я свой прочел, хотя полдня кровь шла из носа, кровеносные сосудики лопались от перенагрузки, хотя, казалось бы, трудились не они, а вовсю пахала нервная сеть…
После прочтения осторожно попытался заменить пару затертых букв в геноме. Это не всегда получается, даже не сразу узнаешь, получилось ли, это хоть и хай-тек, но не перегоревшую микросхемку заменить на новенькую с гарантийным сроком. Там либо работает, либо перегорело, а здесь хоть и работает, но все хуже и хуже, сравнить можно разве что с фильтром, что начинает пропускать все больше дряни, и можно дожидаться, либо когда совсем откажет, либо заменить чуть раньше…
