Перед Ваней стоял глиняный человек. Показалась, что глиняная фигура живая. Ему даже почудилось, что один глаз глиняного человека подмигнул ему. И тут Ване пришла в голову странная мысль, которую он произнес вслух тихо, но достаточно громко, чтобы слова долетели до глиняного человека.
– Будь моим папой, слышишь?!
И так сильно он этого захотел, что в голове что-то застучало, перед глазами проплыли круги, неизвестная сила подбросила его и покрутила в воздухе. Когда Ваня пришел в себя, перед ним стоял глиняный человек, но только он был живой. Да, да, живой! Это Ваня понял сразу. Глаза глиняного человека поворачивались в разные стороны, руки пошевелились, он покачнулся на своих ногах, покрутил головой.
– Ты что-то сказал? – прохрипел глиняный, – я не расслышал до конца, мои уши были забиты глиной, сейчас я их прочищу.
И он начал усердно прочищать свои уши.
– Я хотел, чтобы ты был моим папой, – повторил Ваня робко. Он, конечно же, испугался и не знал, что будет дальше.
– Я никогда не был папой, – ответил уже нормальным голосом глиняный человек, – я даже не знаю, что мне делать в таком случае?
– Я тоже не знаю, – произнес Ваня грустно, – у меня нет папы, мы живем с мамой вдвоем.
– Что же нам делать? – растерянно произнес глиняный, и Ване стало жаль его.
– Ничего, разберемся, – уверенно произнес Ваня, – ты ничей папа, у меня нет папы, значит, ты будешь моим глиняным папой.
– Хорошо, я попробую.
– Тогда давай играть с тобой в солдатиков, у меня тут их много.
Ваня начал выкладывать из своих тайников глиняных солдатиков, которые засохли на солнце и блестели своими глиняными боками.
– А папы играют в солдатиков?
Ваня опешил. Действительно, играют ли папы в солдатиков?
– Наверное, играют, – произнес он не совсем уверенно.
– А если не играют? Тогда я буду не как папа?
– Выходит, так.
– Что же нам делать?
– Слушай, я видел, что делают другие папы, я расскажу, а ты запомни, а потом будешь делать то же самое. Вот у Витьки папа добрый, он ему постоянно чинит велосипед, построил во дворе качели, правда, когда Витька приносит из школы двойку, он подкладывает ремнем ему по одному месту. У Сашки отец не очень хороший. Он ходит постоянно с какой-то дурацкой папкой, заставляет читать толстенные книжки. У Вовки папа ковыряется постоянно со своим мотоциклом, вечно в масле и бензине. У Сережи отец любит читать газеты и смотреть телевизор, он за «Динамо» болеет.
И Ваня рассказал глиняному папе о всех папах своих друзей.
Когда Ваня закончил, глиняный папа прошелся по дну оврага, руки он заложил за спину так же, как папа Сашки.
– Так, а уроки ты все сделал, я тебя, тебя, лоботряс спрашиваю?
– Нет еще, – растерялся Ваня, – математику не успел, стихотворение надо доучить.
– А ну, марш домой, выучишь уроки, придешь и доложишь!
Ваня хотел возразить, но глиняный папа насупился и притопнул ногой. Пришлось идти и учить стихотворение, решать задачи.
Ваня справился с уроками и пришел в овраг. Глиняный папа был в мазуте и чинил какую-то рухлядь, которую притащил, видимо, со свалки. Ваня хотел заговорить с ним, рассказать стихотворение, показать задачи.
– Не мешай, подай лучше ключ, – перебил его папа, Ваня подчинился.
И зажили они с тех пор особой жизнью. Глиняный папа походил на всех пап, о которых ему рассказал Ваня. Он был то добрым, прыгал, словно конь, с Ваней на шее, устраивал с ним веселые походы по дну оврага, то сердитым, когда появлялись в дневнике двойки, и тогда ремень проходился по одному месту, то важным, когда читал длинные нотации и заставлял читать толстые книги.
И Ваня все больше и больше привязывался к нему. Даже ремень не был страшен, даже нотации не омрачали его хорошего настроения.
Зимой глиняный папа соорудил отменную пещеру, в которой все было, как в квартире. Даже глиняный телевизор красовался на глиняном столе и показывал одни мультфильмы.
Ваня хорошо стал учиться, помогал матери по хозяйству, дружил со всеми ребятами не только в классе, но и на улице.
И так продолжалось несколько лет. Ваня уже подрос. Теперь его, кроме папы, занимали и другие дела. А когда в классе появилась новенькая, Ваня все реже и реже стал приходить к своему глиняному папе. И тот не обижался на Ваню. Он ворчал еще, грозился ремнем, но уже не шлепал по одному месту, а только потреплет за вихор, приласкает юношу, расспросит о делах и остается ждать его появления в грустном одиночестве.
Лена, так звали новенькую, была красивая и веселая девчонка, многие пробовали ухаживать за ней, но она выбрала Ваню. Они вместе учили уроки, вместе катались на велосипедах, вместе бегали купаться на речку.
В это воскресное утро Ваня решил сбегать к своему глиняному папе. Он недели две уже не заглядывал в овраг. Папа сидел на глиняном стульчике и скучал.
– А, гулена, пришел, наконец?
– Привет, папа!
– Все бездельничаешь, а дома, неверное, колотого полена дров нет?
– Да все есть, ворчун ты мои славный.
Ваня обнял глиняного папу за плечи. И от этой ласки мелко задрожали губы глиняного. Он что-то хотел сказать, но не смог, а только смотрел на Ваню своими добрыми и нежными глазами.
И они сидели и молчали. Каждый думал о своем, им было хорошо.
– Ваня, а что ты тут делаешь?
Он вздрогнул и поднял голову. На берегу оврага стояла с велосипедом Лена, к которой подъезжали Сашка и Сережка. Ваня растерялся и не знал, что отвечать.
– А что это с тобой.
Он глянул на глиняного папу, который смотрел на него преданными и влюбленными глазами, а потом на красивую Лену, на друзей, которые стояли рядом, и тоже смотрел на них и молчал.
– Ты не оглох, кто это с тобой?
Язык не повернулся назвать при Лене и друзьях глиняного папу папой.
– Да так, чучело глиняное, – произнес он и повернул голову к папе.
То, что произошло в следующий миг, будет потом долгим кошмарным сном сниться ему всю жизнь.
Тот, кого он несколько лет называл папой, кого он предал в эту минуту, от кого отвернулся трусливо и подло, жалобно охнул, сник и начал превращаться в глиняное пугало.
Друзья и Лена спускались в это время по крутому склону и не видели, как гасли добрые и ласковые глаза, как застывали руки, ноги, тело глиняного папы.
– Смотрите, а я думала, что это живой человек, это ты его сделал?
– Слушай, ты просто сила, чего прячешь от людей такую красоту?
Но Ваня не слышал их. Он протянул руки, дотронулся до глиняного папы, который от его прикосновения рассыпался на мелкие кусочки.
