– Конечно, поздравляем, но вы, наверное, все-таки что-то путаете, здесь никогда не было ничего подобного.
– Как же не было? А сотрудница Флора Язвицкая… У нее еще такая некрасивая улыбка… и ногти голубые… А договор, который я подписал… А мои документы, наконец…
– Мы не знаем такой сотрудницы, – сказали ему.
– Как же так… – удивился Денис, – но Симанович-то у вас работает.
– Какой Симанович? Иван Абрамович, что ли?
– Я не знаю его имени-отчества, но такой приятный человек, он еще когда-то у Григория Распутина секретарем служил.
Сотрудники молча переглянулись друг с другом.
– Надо вызвать «Скорую», – шепнул кто-то из них, – человек, кажется, не в себе.
Денис между тем терял терпение.
– Ладно, не хотите говорить, не надо, сам пойду искать.
На всякий случай он спустился в подвальное помещение, но и там ничего не нашел. В тринадцатом кабинете располагался архив, и ни о каком региональном представительстве здесь ничего не слышали.
Он снова бросился наверх, подбежал к вахтеру и забросал его вопросами:
– Говори, где тут у вас тринадцатый офис? Где консьерж? Где ковровая дорожка? Где Симанович, секретарь Гришки Распутина?
Вахтер, ничего не говоря, вызвал охранников, которые быстренько ответили на все вопросы Дениса. Он размахивал руками, бросался на них с кулаками и кричал что-то, совершенно непонятное окружающим, больше похожее на бред больного или пьяного человека:
– А, гады, мою машину забрать хотите. А электропакет, а подогрев сидений? Даже ковровую дорожку убрали. Это чтобы я вас не нашел? Я вас все равно найду! Где мои документы? Куда вы дели Флору? Язвицкая она, понимаешь ли, язви ее в душу, эту ясновидящую с голубыми ногтями. А где консьерж? Где тринадцатый офис? Подсунули мне туалет вместо офиса. И этого нотариуса хитренького! Куда вы дели мой «Форд Фокус»? Может, Гришке Распутину отдали? Квартира их моя не устраивает, номер, видите ли, не тот. Это вы специально подстроили, я вас понял! Я вас раскусил! То-то она мне сразу не понравилась – мы, говорит, рядом с вами находимся. Откуда она это знала?
Его вывели на улицу, и Денис, обессиленный борьбой, яростью и злобой, споткнулся, упал и покатился по лестнице. Едва поднявшись, он дошел до ближних кустов и свалился в беспамятстве. Там он пролежал до вечера.
К вечеру, когда солнце уже собиралось садиться, Денис очнулся. Он с трудом вспомнил, что с ним произошло. Он решительно ничего не мог понять. Голова болела, все тело было в побоях и ссадинах.
Надо было идти домой. Вечер был чудесным. В прохладном воздухе носились ароматы серебристого лоха, который совсем недавно расцвел, весь покрывшись мелким желтоватыми цветами.
– Вот тебе и «Форд Фокус»… фокус… да еще какой, – пробормотал Денис.
Он сунул руки в карманы и нащупал там что-то твердое.
– Ба, да это же мои документы. Откуда они у меня появились? Подсунули, наверное, когда я чуть дуба не дал, – со слабой злостью подумал он и пошел домой.
В течение целого дня весь двор был в напряженном ожидании. Все с минуты на минуту ждали Дениса, думая, что вот сейчас он появится на новенькой иномарке, как победитель на белом коне. Но его все не было. Мужики заподозрили неладное и не расходились. Когда же они увидели Дениса, чуть живого и едва стоящего на ногах, мужики участливо обступили его.
– Номер квартиры не совпал, – еле пробормотал он.
– Вот так дурят нашего брата, – вздохнули мужики, – вот тебе и весь фокус.
Магазин «Золотой телец»
Этот воскресный день и в самом деле, был необыкновенно странным.
Когда папа вернулся домой, мама ничуть этому не удивилась, и они спокойно сели завтракать. Однако неожиданно она спохватилась.
– А где наш ноутбук?
– В самом деле, где он? Мы же совсем забыли о нашей покупке, – заметил папа.
– Так он же остался в машине, а машину мы вчера не стали ставить в гараж. Значит, он там.
– Да? – спросил папа, – хорошо, тогда я сейчас за ним схожу.
Когда через минуту он вернулся, мама поняла, что что-то случилось.
– Ты понимаешь, его там нет.
– Как нет? – с испугом спросила она.
– Нет.
– А где мы его оставили?
– На заднем сиденье, – ответил папа.
– Да, и я его еще прикрыла курткой, – вступила в разговор Женя.
– Куртка на месте, – сказал папа.
– Тогда я ничего не понимаю, – заметила мама, – может быть, его у нас украли?
– Не думаю, потому что больше ничего не взяли, – сказал папа, – и потом, видно, что машину не открывали.
– Слушай, тогда нам снова надо ехать в тот магазин, может быть, нам возместят ущерб, – предложила мама.
– Ты права. Конечно, нам надо ехать, – согласился папа, – тем более, у нас есть время, сегодня же воскресенье. И нам обязательно возместят ущерб.
– Опять они не в себе, – грустно подумала Женя, – ну, какие магазины работают по воскресеньям, и к тому же, в деревне? И где это видано, чтобы магазины возмещали ущерб за украденную вещь?
Но она промолчала, вздохнула и стала собираться.
Всю дорогу Женя сидела в напряженном ожидании, думая, что им больше не покажется эта странная деревня Бесовка. Но на этот раз она увидела новенький, сияющий свежей краской указатель.
– Вот те раз, – подумала она, – опять начинается.
Они вошли в магазин, и тот же продавец встретил их как давних знакомых.
– Что вы желаете приобрести в этот раз? – услужливо спросил он.
Мама и папа наперебой стали объяснять ему, что случилось. Он вежливо выслушал и сказал:
– Наша техника, к счастью, настолько совершенна, что ее невозможно украсть.
– Как это так? – спросил папа.
– Это элементарно, – сказал продавец, – спутниковая система охраны, вы же знаете, что в дорогих автомобилях устанавливают специальное противоугонное средство, которое дает знать хозяину, где в данный момент находится его транспортное средство.
– Да, конечно.
– Здесь то же самое, наша фирма устанавливает такие же датчики на своих компьютерах. В обычном режиме они словно спят, а когда хозяину нужно узнать, где находится его вещь, он эти датчики с помощью специальной кнопки оживляет. Вот и все.
– Какое замечательное нововведение, – отметил папа.
– А как же, технический прогресс на месте не стоит, пока мы его контролируем. Думаю, ваш компьютер спокойно лежит там, где вы его оставили. Проверьте, пожалуйста.
Мама с папой переглянулись, поблагодарили продавца, который им премило улыбнулся, обнажив острые зубы-клыки. Улыбка до неузнаваемости изменила его лицо.
