– И Серые Срули развелись в огромном количестве, особенно в саду, около малины, – добавила Лиза и взмахнула хвостом еще сильнее.
Злой Зайтан продолжал молчать.
– Ну, что вы молчите? – спросила его девочка.
– Я устал, – ответил он.
– А вы отдохните, – сказала Женя, – конечно, вы взрослый, у вас дела, но вы поспите, а мы вас посторожим.
Злой Зайтан тихо, почти беззвучно и бессильно засмеялся, он уже ничего не понимал, что происходит.
– Зато вы, я вижу, как будто взбодрились, – сказал он.
– Да нет, – ответила Лиза, – мы тоже утомились.
– Да и домой уже хочется, – добавила Женя, – я по маме соскучилась и по папе.
– Мне этого не понять, – заметил он и помрачнел.
– А знаете, Злой Зайтан, – обратилась к нему Женя, – когда я дома размышляла, о чем буду с вами говорить, то уже тогда мысленно с вами разговаривала. И я почему-то думала, что вам станет стыдно. И мне так хотелось предложить вам сделать для людей что-нибудь хорошее. Я представляла, что вы освободите Колокольчиковый Колодец, а потом уйдете к себе домой, спрячетесь где-нибудь далеко-далеко и будете долго думать о своей жизни. И когда-нибудь вы все поймете. И снова станете светлым ангелом.
Злой Зайтан молчал.
– А напоследок я хотела сказать вам, – продолжила Женя, – Злой Зайтан, вспомните, пожалуйста, кто вы на самом деле. А вы мне скажете:
– Я – бес, – повторил за ней Злой Зайтан.
– Нет, а я вам скажу по-другому, вы – ангел. И станьте им снова.
– А я так не скажу, – ответил он, – я боюсь искупления.
– Тогда вы себе сделаете очень плохо, потому что вы снова будете один, и вас никто и никогда не будет любить. И между прочим, мой папа говорит, когда человек совершает ошибку – это полбеды, а когда он ее осознает и не исправляет – это уже беда.
– Мое искупление – это миллионы лет… – обронил он и замолчал, а Женя продолжала:
– Вот вы прочитали нам стихи Некрасова, повторите их, пожалуйста, снова.
– Зачем?
– Надо, – ответила Женя.
– Понравились? – мрачно спросил он, но строчки все же повторил.
Когда взойдет денница золотая
На небосвод
И, красотой торжественно сияя,
Мрак разнесет…
– Вот, видите, – сказала Женя, – денница у Некрасова золотая, и когда она всходит на небосвод, то даже разгоняет мрак. А вы это мрак создаете.
– Я не создаю мрак, – зло ответил Злой Зайтан, – я разрушаю свет, разве ты не чувствуешь разницы?
– Тогда зачем вы разрушаете свет? – спросила Женя, – и зачем сгущаете этот мрак? Вы же нарушаете закон Природы и делаете не то, что вам велено.
– Кем велено? – вспыхнул Злой Зайтан, и он именно вспыхнул, потому что язычки пламени заколыхались с новой силой и даже как будто стали разгораться в огромное пламя. Жене и Лизе стало невыносимо жарко около него, они стали обмахиваться, но это не помогало. Пламя разгоралось все сильнее и сильнее, превращаясь в гигантский пожар. Через секунду злодей поднялся в воздух, резко взмыл вверх, и уже оттуда до них донеслось:
– Я свободен! Сво-бо-де-е-ен!
– Да я просто хотела сказать, что вы Денница! – крикнула ему вслед Женя. Но Злой Зайтан умчался куда-то вдаль, оставив своих собеседниц одних.
– Ну, вот, он опять улетел, – вздохнула Лиза, – а нам-то что делать?
– Я даже не знаю, – ответила Женя, – но мне уже хочется домой.
– И мне, – согласилась Лиза, – но только когда он вернется?
– Интересно, сколько дней мы уже здесь? – спросила девочка, – два, три, может неделю?
– Дня три, наверное, – предположила Лиза, – уж никак не больше.
– Давай его позовем, – предложила Женя.
– Давай, – согласилась Лиза, и они вместе стали его звать: «Ден-ни-ца-а-а!».
Впервые за многие и многие века в этих местах раздался громкий человеческий голос, и впервые за многие тысячелетия здесь прозвучало его настоящее имя.
Словно колокольчики звенели их молодые голоса в этой мертвой тишине над унылыми Серыми Скалами день-день-день или динь-динь-динь. Странным эхом отзывались они далеко в горах, уносились в зловещее каменистое предгорье, поднимались над вершинами и таяли где-то в бездонной выси, где сейчас носился в смятении и страдании вечный злодей и вечный мученик Злой Зайтан, в прошлом – Солнечный Денница.
Он летал и летал над серыми утесами и все ронял свои огненные языки на землю, и не было ему ни успокоения, ни радости.
Мост из Радуги
Когда же Злой Зайтан решил вновь опуститься, он повернул назад и помчался туда, где оставил своих собеседниц. И тут ему почудилось, будто он слышит свое имя.
– Что такое? – спросил он самого себя, – или я и впрямь схожу с ума от своего одиночества?
Но голоса звучали все более и более явственно.
– Неужели я действительно слышу свое имя, свое настоящее имя? Разве это возможно? Но кто это зовет меня?
А голоса звучали все ближе.
– Неужели я кому-нибудь понадобился? Не как Злой Зайтан, не как темная сила и владыка преисподней, а просто так? Как… Денница?
Вдруг Злой Зайтан понял, что это его зовут те, кого еще недавно он собирался уничтожить, эти странные гостьи.
– Значит, мир действительно еще помнит меня как создание света, – снова подумал он и мягко опустился около них.
– Ну, наконец-то, – сказала Женя, – а мы уж думали, что вы совсем нас покинули.
– Разве это не является вашей мечтой? – язвительно спросил он.
– Ой, и правда, – спохватилась она, – но нет, теперь у нас будет другая мечта.
– Какая же? – поинтересовался Злой Зайтан, – уж не о моем ли раскаянии вы будете мечтать? Спешу вас уверить, что это пустая затея.
– Да нет, – ответила она, – вы хотя бы поговорите с отцом.
– Я ничего вам не обещаю, – сухо ответил Злой Зайтан, – и ничего не требую от вас. Я согласен оставить Колокольчиковый Колодец, и вы можете вернуться на Землю, я не буду вам чинить препятствия. Но только ради… ради меня не рассказывайте пока никому о том, о чем мы с вами беседовали.
– И даже родителям? – удивилась Женя.
– И даже родителям, – ответил Злой Зайтан, – и его красивое лицо исказила гримаса страдания, – прежде всего родителям.
– Почему?
– Мне надо о многом подумать, – сказал он, – но я дам вам знак.
– Какой? – испуганно спросила Лиза, – у нас на даче снова появятся Серые Срули?
– Не волнуйся, – ответил Злой Зайтан, – я позабочусь о том, чтобы они вас беспокоили как можно меньше.
