— Ты меня слушаешь?
— Конечно! — отвечала я с безмерной обидой в голосе, и Наташа успокаивалась.
Еще очень полезно было в таких случаях в целях маскировки попросить у нее продолжения рассказа, тогда она расцветала и лучилась счастьем. Мы приятно провели четверть часа, а потом за Наташей пришел ее Руслан. Я была очень благодарна ей за общество, и она мне тоже. Мы расстались, довольные друг дружкой. Расставшись с Наташей и Русланом, я снова загромоздила дверь. При этом горько жалела, что раньше не уделяла должного внимания изучению электричества. Теперь бы мне очень пригодилось знание этого предмета. Можно было бы подвести ток к дверной ручке, чтобы он бил каждого незваного гостя, или воспользоваться электромагнитом. Но этим чудесным идеям суждено было остаться в теории. Потому что моих знаний хватало лишь на то, чтобы правильно вкрутить лампочку или воткнуть вилку утюга в розетку.
Не стоит заниматься тем, в чем ничего не смыслишь. Это ничего, кроме вреда, не принесет. Нужно пользоваться теми умениями и навыками, которыми владеешь в полном объеме. Итак, что я умею? Как всякая женщина, я умею наводить на себя красоту, марафет. О, прекрасная мысль. Если мне суждено пережить эту ночь, то с утра я обязательно займусь изменением своей внешности. И тогда ни одна живая душа меня не узнает. И, значит, бандиты останутся с носом, а я смогу спокойно передвигаться по улицам родного города.
Решено. Завтра первым делом — камуфляж.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
По улице шла брюнетка, одетая в пальто красно-коричневого цвета и широкие брюки клеш. Маленькая шапочка была кокетливо надвинута на одну бровь. Роскошные густые волосы ниспадали из-под шапочки на пальто. Немного удивлял цвет ее лица. Он мог поспорить яркостью с цветом пальто.
Этой цветастой девушкой была я. От очков пришлось отказаться. Очков с простыми стеклами у меня не нашлось, а в бабушкиных очках в роговой оправе я натыкалась абсолютно на все предметы, окружавшие меня.
Целое утро я колдовала над собой, пытаясь придать себе неузнаваемый вид. В целом меня порадовали достигнутые результаты. Кажется, что мне удался мой маскарад. По крайней мере, сама себя я не узнавала. Парик остался у меня от школьных спектаклей. Грим когда-то притащил в дом мой первый муж, и он остался мне в качестве возмещения морального ущерба (грим, разумеется, а не муж). Сейчас он мне здорово пригодился.
Я прибавила себе несколько сантиметров за счет огромных каблуков. Выглядела я теперь живописно и считала, что достойна всяческого восхищения со стороны окружающих. У окружающих на этот счет были свои взгляды. Они, конечно, оглядывались на меня, но вместо восхищения на их лицах мелькало нечто похожее на сочувствие. И еще они охотно уступали мне дорогу, а в транспорте и место.
Их реакция меня нисколько не расстроила. На всех угодить невозможно, знаете ли. Под этим маскарадом моим преследователям вовек не узнать меня. Это было главное, а все остальное пустяки. Когда речь идет о сохранении собственной жизни, думать о внешних приличиях не приходится. В том, что преследователи у меня имеются, сомневаться не приходилось. Возле подъезда, не так чтобы очень близко, но для наблюдения достаточно, припаркована «семерка». Цвет машины был сродни цвету городского асфальта. Природный цвет машины и ее номера различить под толстым слоем грязи не представлялось возможным, но вот двоих больших дядек внутри я разглядела хорошо.
Кто-то может подумать, что стоящая возле дома машина, даже с двумя мужчинами в ней, не дает повод подозревать людей, сидящих в ней, в гнусных намерениях. Постоит и отъедет, но любой согласится, что машина, которая стоит с 9 утра до 12 часов дня и ни разу никуда не отъехала, — это очень-очень-очень подозрительно. Может быть, машина появилась и раньше, но я проснулась только в 9 утра и за более раннее время не могла ручаться.
Рисковать я не собиралась и предприняла все меры личной безопасности. Первой была маскировка, а второй — поход в милицию. После беспокойной ночи я все-таки решилась туда пойти. Первая мера моей предосторожности удалась как нельзя лучше. Я обогнула машину, мельком заглянула внутрь. Стекла не тонированы. В одном мужчине я без труда признала того симпатягу, с которым мы столкнулись вчера в дверях ресторана. Долго кружить возле машины я не стала и быстренько удалилась. Мужчины в машине на меня внимания не обратили и даже не посмотрели.
А вот в милиции на меня посмотрели очень внимательно. Молодой лейтенант выслушал мою историю, как мне сначала показалось, вполне благосклонно и подытожил:
— Судя по вашим словам, вашу квартиру вчера между 8 и 11 вечера, когда вас не было дома, обыскали и похитили просроченный студенческий билет. Больше ничего не взяли. Сегодня с утра вас пасут двое типов, которые ездят за вами на серой машине «Жигули-семерка». Вчера вечером, когда вы были с друзьями в кафе, вас искали еще двое мужчин, которых вы не знаете, никогда не видели, но тем не менее они были вами настолько заинтересованы, что расспрашивали о вас всех в кафе. Так?
— Да, примерно так. Только сегодняшние и вчерашние типы — это одни и те же типы. Мне так показалось.
— Ага, — протянул лейтенант, — показалось.
— Одного я точно узнала.
— Но ведь никаких особенных неудобств они вам не доставили? Угроз, побоев не было?
Почуяв, к чему он клонит, я неуверенно протянула:
— Н-е-ет, но ведь…
Договорить мне не удалось. В дверь вбежали трое молодых и здоровых ребят в форме. Одновременно с этим заговорили дырочки на столе. Из дырочек донесся женский голос:
— Попытка ограбления на пятом объекте.
Мой лейтенант быстро засобирался. На мои попытки обратить на себя его внимание он ответил:
— Изложите все свои жалобы в письменном виде в двух экземплярах. Я разберусь. Читайте поменьше детективов на ночь и найдите себе какое-нибудь увлечение. А сейчас, извините, тороплюсь.
С этими словами он выпроводил меня из комнаты. Я толком не успела опомниться и объяснить ему, что детективы здесь ни при чем, что я их не люблю и не читаю, как уже стояла на улице и могла изложить свои соображения только самой себе. И что мне теперь делать? Положение аховое. Возле дома, а может быть, уже и в доме меня поджидала парочка, с которой я еще не готова была встретиться. Милиция плохо разобралась в моей проблеме, и помощи от нее мне сейчас ждать не приходилось. Они меня просто отфутболили.
«Вот так и становятся бомжами, — грустно подумала я, — и это еще если мне повезет и я останусь в живых».
Могу сказать без прикрас, что мне стало очень жалко своей молодой жизни, и поэтому я немного ударилась в панику. Мне уже виделись застенки, в который четверо бандюг пытаются добиться от девушки того, чего она дать им не может. Хрупкая девушка закована с ног до головы в тяжелые цепи, чьи концы припаяны к каменным стенам. Остатки одежды находятся в страшном беспорядке. Волосы спутаны. Она страшно истощена, так что кости просвечивают сквозь лохмотья. По стенам подвала сочатся капли воды, сливаются друг с другом и превращаются в ручейки, которые впитываются в земляной пол, превратившийся в хлюпающее болото.
