– Помнишь, была передача – «Моя семья»? – спросила Марина, лениво гоняя по тарелке половинку малосольного огурца. – Ее еще вел такой душка ведущий, не знаю уж, куда подевался. Так вот, однажды у него в студии была женщина, такая смешная, даже, можно сказать, уродливая. Она еще всем показывала, какие у нее короткие пальцы, просто шишечки, и говорила, что это отпугивает от нее всех мужиков. Но после передачи она получила сотни писем от мужчин, в том числе от иностранцев, с предложением руки и сердца. Вот что значит момент славы! А вышла за москвича, сейчас уже троих детишек воспитывает. С нормальными пальчиками детишек!
– Сама придумала? – грустно улыбнулась подруге Олеся.
– Чего это – придумала? – Марина сердито хмыкнула и скосила глаза на часы. – В газете прочитала.
– Ну и к чему ты мне это сейчас рассказала?
– А вот я думаю, подруга, что если тебе на телевизионный уровень выйти – с руками бы оторвали. Я уж молчу о том, что ты у нас красавица. Но в этом и есть великое чудо публичности: покажут тебя раз по телеку, и людям ты уже кажешься сделанной из чистого золота, – торжественно произнесла Марина и отъехала на табуретке от стола, всем своим видом показывая, что не стоит уговаривать ее задержаться подольше.
Олеся давно догадывалась: Марине с ней неинтересно. Да, когда-то в школе они дня не могли прожить друг без дружки. Если одна девочка не обнаруживала другую на первом уроке, то сбегала с остальных, неслась проведывать подружку, и плевать ей было на возможные последствия. А теперь у Марины подрастает десятилетний сынишка, который удивительно рисует, пишет какие-то запредельные стихи и рассказывает друзьям, что по ночам воюет в армии света против тьмы. Марина, узнав об этих рассказах, сперва перепугалась до судорог и бросилась искать для сына хорошего психиатра. Но потом как-то успокоилась, отыскала в Интернете сайт родителей, растящих детей индиго, и теперь самозабвенно дружит с несколькими семейными парами. Ей и с Олесей бы хотелось поговорить о своих семейных делах, но Марина деликатна. Не позволяет себе говорить с Олесей о детях, потому что детей у той нет и не предвидится. А о чем же еще? Разве что давать подруге затасканные советы насчет того, как найти жениха и наконец наладить свою жизнь. Каждый раз перед визитом к Олесе Марина специально запасается парочкой жизнеутверждающих историй.
Но и об этом говорить ей тоже скучно и надоело. Сладкая пора девичества давно прошла, и Марина искренне не понимает, почему ее умная и красивая подружка Олеся застряла в ней так надолго, может быть, навсегда. А в школе Марина, слишком рослая и тяжеловесная, очень боялась, что все будет наоборот: подруга безнадежно обгонит ее по удельному весу счастья, и тогда придется стушеваться, незаметно исчезнуть с ее горизонта. А вот надо же, как вышло! Новые приятельницы из Интернета не могут заменить ей Олесю, и иногда Марина даже плачет потихонечку от мысли о том, что любимая подруга потеряна для нее навсегда. Она знает: с каждым годом их пути будут все больше расходиться. Даже если Олеся еще найдет себе мужа, это наверняка окажется какой-нибудь нудный тип со сложным характером и дурными привычками. Едва ли Марина решится ввести новую пару в свой дом, да и к Олесе ходить в гости, быть может, станет затруднительно. А ведь могли бы – вместе, вместе! Вместе рожать, вместе растить, делиться впечатлениями о каждом новом шажочке своих чад к взрослению. Обсуждать мужей, ругать свекровей. Да что теперь говорить об этом!
И Марина с тяжелым сердцем засобиралась домой. Олеся ее не удерживала, только грустно смотрела на подругу, на накрытый стол, половина блюд на котором так и осталась нетронутой. Вкусы у Маринки изменились, что ли? Или новые приятельницы опять присоветовали новую диету. А у нее вот никогда ничего не меняется, даже фигура…
– Так я к чему все это говорила, насчет телевидения, – уже в прихожей спохватилась вдруг Марина. – Я же не просто так воздух сотрясала. Ты ведь скоро в Москву едешь, опытом меняться?
– Нет, пока только опыта набираться.
– Без разницы. Так вот, раз уж будешь в столице, зайди в телестудию, засветись в какой-нибудь программочке. Расскажи о своей одинокой доле. Только пожалостливее расскажи. И увидишь, просто шквал предложений последует.
– Не думаю, что в студию можно попасть прямо с улицы, это же не магазин, – без всякого интереса к теме пожала плечами Олеся. – Да и жаловаться я как-то не слишком люблю.
– Ну не знаю, как туда простые смертные попадают, но у меня в Москве есть подруга – редакторша на телевидении. Мы с ней, правда, только по Инету знакомы, – в скобках подметила Марина. – Но я ей напишу, спрошу, как это происходит. Закину удочку насчет тебя. Договорились?
– Да ладно, – махнула рукой Олеся. Жест ее можно было толковать и как отказ, и как согласие поучаствовать в эксперименте. А на самом деле она просто устала и теперь уж сама торопилась выпроводить подругу. Сколько можно болтать на пороге? На диване ее ждет недочитанная книга, на тарелке остались бутерброды с икрой, и по телевизору скоро начнется очередная серия «Остаться в живых». Все вместе – любимый наркотик, отрада одинокой души. А вот Маринке такие радости даже и не снились. Дома ее ждут грязная посуда, отказ сынишки делать математику и предгрозовое молчание мужа.
А Марина, не ведая мыслей подруги, оживилась так, будто дело уже было сделано. Даже передумала домой уходить. Скинула туфли и куртку, снова вернулась к столу. Скептическим взором обмерила с пола до потолка единственную комнату Олеси, указала подбородком на стену над письменным столом:
– Скоро у тебя там пара десятков фоток висеть будет, а не этот доисторический портрет из журнала «Огонек»! Кстати, а чего этот тип тут растопырился? Ты ведь у нас актеров не жалуешь, эстраду ненавидишь…
Над столом, приколотый к обоям английской булавкой, колыхался на сквозняке портрет известного российского артиста. Артист не участвовал в шумной жизни столичной тусовки, пресса обычно вспоминала о нем лишь тогда, когда был на подходе новый фильм с его участием. Однако всем почему-то было ясно, что после смерти артист однозначно будет объявлен великим. Даже если не сыграет больше ни одной роли. А может, и лучше, если не сыграет. Потому что в последнее время фильмы с его участием явно проигрывали ранним, принесшим ему всемирную славу. Диски с его старыми фильмами Олеся смотрела так часто, что заездила до дыр. А последний фильм так и лежал нераспечатанным на полке под телевизором. Олеся уже посмотрела его в кинотеатре и теперь только вздыхала, натыкаясь взглядом на обложку.
– Это единственный из наших актеров, который внушает мне уважение, – с некоторым пафосом произнесла Олеся. – И на лицо которого мне приятно смотреть.
– Лицо, на мой взгляд, как раз самое заурядное, – поведя плечами, строптиво заметила Марина.
– Зато он не кривляется. Не участвует во всяких скандальных ток-шоу. Не мешает свое имя с грязью. Он – человек, личность, а не тусовочный сброд! – устремилась Олеся на защиту своего кумира.
