Зашелся звоном на столе стационарный телефон. Его мелодично поддержал Элин мобильный. Даже удивительно, что в этот раз они так долго молчали, позволяя поговорить. Эля притиснула к каждому уху по трубке и рассеянно кивнула подруге:
– Ладно, учись, Маруся. Позже куплю тебе салон.
Маруся мелко затрясла головой – не вздумай. И понеслась прочь из кабинета.
Беда пришла через три года, когда один ресторан превратился в сеть ресторанов, а Маруся закончила курсы и официально числилась личным имиджмейкером Эльвиры Мухиной.
Поздно вечером в квартире на Петроградке раздался звонок. Эля после тяжелого дня отмокала в ванной, не сразу его услышала, да и услышав, не поспешила вылезти. Перезвонят, кому невтерпеж. Но скоро запел мобильный, и Эля узнала особую, «родительскую» мелодию – «Марш энтузиастов». Бросилась в коридор. Родители никогда не звонили ей так поздно. Оба жаворонки от рождения, к десяти часам они уже спокойно отходили ко сну. Да и вообще – дочь они старались по пустякам не беспокоить.
Звонила мама. Сперва Эля ничего не смогла понять из ее слов – мать буквально задыхалась от волнения.
– Отец не пришел домой, – наконец сумела выговорить женщина. – Я ждала его три часа назад.
Когда родители начали работать в комитете, Эльвира задумала переселить их в Питер, чтобы были на глазах. Но отец и мать встали стеной. Они уверяли Элю, что жить не могут без маленького города, который она сама с трудом переваривала. Что хотят жить только на родине, дабы в старости, которая уже не за горами, гулять по знаменитому парку и собирать грибы в окрестном лесу. Все, чего сумела добиться Эля, – переселить их в элитную новостройку в центре любимого города. Боже, каких нервов ей это стоило!
Другой проблемой оказалась дорога на работу и обратно. Эля, конечно, хотела, чтобы их возил личный шофер. Но родители предпочитали ездить, как привыкли, на электричке. Вели себя словно малые дети, выходили через черный ход или пряталась в толпе. А потом водитель звонил Эльвире и дрожащим голосом докладывал, что Иван Сергеевич и Тамара Яковлевна почему-то до сих пор не вышли с работы. Вскоре Эле наскучила постоянная нервотрепка, и она оставила родителей в покое.
И вот теперь отец не пришел домой. Мать болела, уже неделю не ездила на работу. Невозможно было даже предположить, что отец где-то задержится, зайдет в гости, заговорится со знакомым, когда дома его ждет больная жена.
– Какое-нибудь собрание? – стараясь говорить бодро, предположила Эльвира.
– Нет, что ты, с работы он давно уехал, – жалобно произнесла мать. – Последний раз я звонила ему на мобильный, он уже ехал в электричке, подъезжал к дому. Через десять минут перезвонила по делу – телефон отключен. И так теперь все время.
– Наверное, отключаясь, передержал кнопку и выключил телефон, – догадалась Эля. – Он куда-нибудь собирался заходить?
– Нет, – сказала мать и тихо, жалобно заплакала.
– Мама! – закричала Эльвира. – Не раскисай, все будет хорошо. Я немедленно выезжаю. Скоро все прояснится.
После разговора с матерью Эльвира немедленно связалась со своим заместителем, Колей Лукьяновым. Объяснила ситуацию, отдала приказ:
– Собери всех по цепочке. Только мужчин, женщин не надо. Сбор у моего дома через полчаса.
Эта система сбора по цепочке существовала между старыми проверенными работниками еще с той поры, когда авралы случались довольно часто. Следующим, кому позвонила Эля, конечно, была Маруся, незаменимый спец «по связи с родителями», как в шутку величала ее Мухина.
Через полчаса цепочка машин была готова тронуться в путь на поиски Ивана Сергеевича. Но тут позвонила мать, сказала коротко:
– Я нашла папу, Эля. Он в больнице, в реанимации. Приезжай скорее. Мне без тебя не справиться.
– Николай, распусти людей по домам, – отдала новое распоряжение Эльвира. – И сам иди досыпать. А мы с Марусей поедем.
– Отвезу вас, – кратко, не принимая возражений, сказал Николай. – И охранников наших возьму на всякий случай. Мало ли что ночью на дороге может случиться!..
Через полчаса Эля была в приемном покое. Больницу, старенькую, облезшую, она помнила с детства и была о ней далеко не лестного мнения. Мать, совершенно потерянная, бродила по коридору. Она бросилась навстречу дочери, крикнула нервно:
– Слава богу, ты приехала. Со мной тут никто не хочет говорить!
Эльвира осмотрелась. В приемном покое никого не было, только сидела на табуреточке у входа древняя старушка в кацавейке, которую сложно было заподозрить в причастности к медицине. Но Эля все-таки подошла к ней, спросила:
– Скажите, какой врач сегодня дежурит в кардиологии?
Старушка с минуту таращилась на нее, как разбуженная сова. Потом сказала:
– Так Вовочка Астахов дежурит. А вам, дама, на что?
– Могу я с ним немедленно переговорить?
– Так не можете ж, конечно, – еще больше изумилась старушка. – Утром приходите, вот и погутарите с ним.
Эля тяжело втянула в себя воздух. Немедленно рядом с ней возник Николай, осторожно взял шефиню за плечи:
– Позвольте, Эльвира Ивановна, я со всем разберусь.
Эля отошла к матери, присела рядом с ней на облезлый дерматиновый диванчик. Через пару секунд мимо нее с озабоченным видом протрусила старушка. А еще через пятнадцать минут появился заспанный мужчина лет сорока. Вид у него был самый недобрый, а из-за обильной щетины – несколько бандитский. Даже белый халат не спасал.
– Кто тут меня спрашивал? – буркнул он и встал напротив Эльвиры, не дожидаясь ответа.
– К вам полтора часа назад привезли моего отца, Ивана Сергеевича Мухина, – глядя ему прямо в глаза, отчеканила женщина. – Могу я узнать, какая помощь ему была оказана?
– Проведен ряд реанимационных мер, – пожав плечами, скучно проговорил кардиолог. – Сейчас больной стабилен, переведен в палату. А уж анализы и все такое – это завтра, в дневное время.
– Хорошо, – кивнула Эля. – Но это не понадобится. Я хочу завтра же на рассвете перевезти отца в другую клинику. Скажите, что для этого понадобится? Нужно ли заказывать реанимобиль или можно везти его на обыкновенной машине?
– Боюсь, ничего не выйдет, – равнодушно передернул плечами Астахов. – Я сказал, что ваш отец стабилен, но это вовсе не означает, что он транспортабелен. По крайней мере, в ближайшие два дня. Ваш отец только что чудом избежал смерти.
– Хорошо, тогда через два дня, – не стала спорить Эльвира. – Скажите, что вам понадобится, чтобы в эти два дня оказать отцу полноценную помощь? Лекарство, оборудование? Говорите, вам все доставят в ближайшее время.
Хирург словно вынырнул из своей глубокой спячки, встряхнулся. Что-то похожее на усмешку появилось в его узких глазах.
– Соблазнительно, дамочка, – сказал он. – Под ваше щедрое предложение я бы много чего мог попросить. Ну да я человек честный. Для вашего папы у нас есть все необходимое. Более того, ни здесь, ни в самой навороченной клинике ничего кардинального для вашего отца сделать не смогут. Крайне запущенная болезнь сердца. Непоправимый случай. Так что не питайте иллюзий.
