— А разве ты не должен остаться дома с Лиссой? — спросила Дженнифер.
— Лисса сегодня приглашена на день рождения к подруге, и перед театром я отвезу ее туда.
— Ладно, согласна. Мы с тобой идем в театр! — сказала Дженнифер, стараясь не выказывать особой радости.
Они договорились встретиться у входа. Патрик ждал Дженнифер в легком элегантном пальто с поясом и в шляпе. Он был так хорош собой, что у нее перехватило дыхание. Как она любила этого мужчину, как мечтала быть рядом с ним!
Увидев Дженнифер, Патрик радостно улыбнулся и приподнял шляпу.
— Хорошо, что ты согласилась прийти! — Он подошел к ней и поцеловал в щеку. — Я давно хотел посмотреть эту комедию вместе с тобой и обменяться впечатлениями.
— Я тоже слышала о ней. Надеюсь, она действительно смешная и остроумная. — Оглядев Патрика, Дженнифер заметила: — Ты легко одет, не по погоде. Сейчас январь, а на тебе легкое демисезонное пальто.
— Когда я вижу тебя, у меня в душе расцветает весна. — Он обнял Дженнифер за плечи.
Они вошли в театр и сели в первый ряд бельэтажа.
— Может, надо было купить билеты поближе? — спросил Патрик.
— Нет, отсюда очень хорошо видна вся сцена и даже оркестровая яма. Мне нравится такой широкий обзор.
— Когда сидишь очень близко, то ощущаешь ненатуральность происходящего. Понимаешь, что перед тобой лишь разыгрывается спектакль. А когда находишься поодаль, кажется, будто наблюдаешь за реальной жизнью и участвуешь в ней.
— Точно! — согласилась Дженнифер, и они с Патриком обменялись понимающими взглядами.
— Дженни, мне так хорошо с тобой. Ты — единственная, кто меня понимает. Господи, как несправедлива судьба!..
— Патрик, мы с тобой обо всем договорились и все решили, — прервала его Дженнифер. — И давай больше не возвращаться к этой теме.
— Это ты решила, а не я! Даже если мы с тобой остались только друзьями, я имею право выразить свои чувства.
Он ласково провел рукой по волосам Дженнифер. Ее захлестнула горячая волна. Как ей хотелось броситься к Патрику в объятия! Но она, поцеловав его в щеку, отстранилась.
Пьеса, которую многие называли забавной и советовали посмотреть, оказалась бездарной, скучной, безвкусной и даже грубой. Претензии на эротическую комедию не оправдались, поскольку режиссер и автор явно не поняли сути жанра. По сцене с убогими декорациями бегали женщины в нижнем белье, громко переговаривались хриплыми голосами, кривлялись и отпускали сальные шуточки. Мужчины-актеры тоже были им под стать: произнося плохо выученные реплики, они то и дело теряли детали своего туалета, что, видимо, по замыслу авторов, должно было выглядеть смешно и эротично.
Когда после спектакля открылась боковая кулиса и на сцену вышел самодовольный автор, умудренные опытом Дженнифер и Патрик сразу заметили беспорядок, царящий за сценой: сваленные в кучу декорации, груды тряпья, детали реквизита…
Патрик и Дженнифер переглянулись и засмеялись. Уж они-то знали: если за сценой нет порядка, то ожидать его на сцене и надеяться на профессиональную игру актеров тем более не приходится!
Покинув театр, они медленно пошли по улице.
— Ну и фарс! Ну и комедия! — повторяла Дженнифер, давясь от смеха. — А какая изысканная эротика!
— Все так тонко, элегантно, чувственно! — вторил ей Патрик.
Дойдя до Сорок седьмой улицы, они остановились. Патрик обнял Дженнифер и крепко прижал к себе. Она вздрогнула, и ее веселый смех резко оборвался.
— Патрик, прошу тебя… Не надо.
Он изобразил удивление.
— Досточтимая леди, я всего лишь помогаю вам избавиться от нервного смеха! О, вижу, вам уже лучше!
Патрик отпустил Дженнифер, и они снова двинулись дальше. Возле кафе «Уэст-Бэнк» Патрик нерешительно взглянул на Дженнифер:
— Зайдем?
Она кивнула. В кафе, обсуждая увиденное, они пришли к выводу, что бездарные пьесы тоже следует смотреть. Это позволяет понять недостатки и просчеты своих постановок и порой помогает решить сценические проблемы. Поговорив о комедии, они перешли к недавним событиям.
— Дженни, а помнишь, как однажды во время представления нашего мюзикла в Бостоне рухнула боковая декорация? В тот самый момент, когда неотразимый Раф так проникновенно исполнял свою романтическую арию? — Патрик засмеялся.
— Конечно, помню. А ты помнишь, как много лет назад на нашем с тобой спектакле «Любите друг друга, а не воюйте!» Бетси так закружилась в танце, что рухнула в оркестровую яму?
— И упала прямо на барабан!
Они снова рассмеялись. Дженнифер, прижав руки к груди, умоляюще пробормотала:
— Патрик, хватит смеяться, у меня сейчас начнется истерика!
— Веселый, здоровый смех излечивает от всех болезней!
И тут из проигрывателя-автомата донеслась хорошо знакомая, нежная, проникновенная музыка — вступление к зонгу из спектакля «Елена! Елена!» «Одна лишь ты…» — Дженнифер встрепенулась, Патрик накрыл ладонью ее руку.
— Дженни, это судьба, — тихо и серьезно промолвил он. Она убрала руку и посмотрела на часы.
— Уже пять часов, мне пора домой. — Взглянув на счет, Дженнифер сказала: — Позволь мне заплатить, ведь ты покупал театральные билеты.
— Перестань, Дженни! О чем ты говоришь!
Выйдя на улицу, они посмотрели друг на друга.
— Я чудесно провела время, — искренне проговорила Дженнифер. — Спасибо, Патрик!
Он положил руки ей на плечи.
— Дженни, я скучаю по тебе.
— Я… я тоже очень по тебе скучаю, Патрик.
— Так, может быть…
— Нет, Патрик, прошу тебя, не надо… Мы договорились!
Остановилось такси, Патрик помог Дженнифер сесть и закрыл дверцу. Машина тронулась с места, и Патрик провожал ее печальным взглядом до тех пор, пока она не превратилась в крохотную темную точку, а потом и вовсе исчезла.
В День святого Валентина чета Латтиморов устроила в своих новых апартаментах грандиозный прием. Было приглашено свыше двухсот гостей: актеры Бродвея, известные политические и общественные деятели, люди искусства, и среди них такие знаменитости, как Мэри Тайлер Мур, Михаил Барышников, Беверли Силлс,
[7] Бетти Комден, Адольф Грин, Оскар де ла Рента и Анджела Лансбери.
Чета де Пальма долго и тщательно готовилась к этому приему, и Тони, к удивлению Дженнифер, даже сам выбрал для нее наряд: элегантную шелковую серую блузку с высоким воротом-стойкой, длинную, до пола, черную атласную юбку и черные атласные туфли-лодочки.
Хозяйка дома, Мередит О'Нил, встретила гостей в черном платье. На открытых плечах сверкали две тонкие бретельки-полоски из горного хрусталя. Мередит была очаровательна, любезна, весела. Она очень приветливо и дружелюбно разговаривала с Дженнифер и всячески выказывала ей расположение. Дженнифер отвечала ей тем же, хотя испытывала смущение, чувствуя себя виноватой перед Мередит. Она не могла убить в себе любовь к Патрику. Украдкой бросая на него быстрые взгляды, она понимала, что сходит с ума от любви к этому мужчине.
