Марта со свойственной ей чуткостью вмиг увидела перемену настроения у Яны, хотя и не знала, чем она вызвана. Если бы сейчас Павел… «Ну, подойди же к ней, олух, – молила она про себя. – Обними девушку. Сейчас можно».
– Пойду, чайник на газ поставлю, – нашлась Марта и выскользнула за дверь.
Павел, получив негласный приказ, медленно подошел к Яне, приобнял ее за плечи:
– Пожалуйста, Яна, помоги мне.
Незнакомое чувство тревожного ожидания нахлынуло на Яну – такое она испытала однажды, стоя на набережной Невы незадолго до наводнения. Вода перехлестывала через край, и надо было срочно убегать, но бушующие волны завораживали, не давая сдвинуться с места. Девушка повернула к Павлу лицо и совсем близко увидела его подрагивающие губы. Готовая сдаться на милость победителя, она даже слегка приоткрыла рот. Но Павел, скользнув взглядом поверх головы учительницы, по ее черным волосам, продолжал торг о зачете:
– Яна, я заплачу тебе вдвое.
Яна отшатнулась, вынырнула из наваждения:
– Извините, Павел, нет. Поищите другого математика.
Когда Марта вернулась с горячим чайником в руках, Павел в одиночестве сидел у стола, озадаченно постукивая пальцами по скатерти. Хозяйка выставила на стол три чашки, но Павел заметил:
– Яна ушла и сказала, что не будет с нами пить чай.
– Ты чем-то обидел ее?
– Толком не пойму. Предложил удвоить ей оплату, а она рассердилась. Как мне теперь быть – времени совсем не осталось? Не получу зачета – не допустят к экзаменам. Все очень плохо получается.
Марта отставила чайник в сторону и предложила Павлу выпить по рюмке коньяка, добавив, что подыщет ему в помощь другого человека. Спустя четверть часа привычное равновесие вернулось к Павлу, но остатки обиды на Яну еще требовали сочувствующего слушателя:
– Понимаешь, Марта, со мной такое впервые случилось: чтобы девушка отказала мне в просьбе. Обычно я с любой с лету нахожу общий язык. А эта ни в какую, уперлась как столб. Сушка маковая!
– Ты бери пирожное, – угощала Марта. – теперь они перешли к чаю. – Кстати, а ты сам-то помнишь эти сушки?
– Как не помнить, – улыбнулся Павел. – Бабуля, бывало, их в чае размочит и сосет как конфету. Ну а я мальчишкой был, их так разгрызал.
– Похоже, ты и Яну с ходу попытался разгрызть, а лучше было бы, чтобы она размякла вначале. Понимаешь, это она снаружи такой черствой кажется, а в глубине души она очень ранима. Мне кажется, она ждет чего-то совсем другого, а не разговоров о математике.
– Какая еще душа! Любите вы, женщины, накручивать. Есть ножки, фигурка, бывает и ум. А все остальное – характер. Так вот, Марта, характер у твоей Яны отвратительный. Точка. Я не хочу больше ничего о ней слышать.
– Неужели у твоей Натальи характер лучше? – не утерпела Марта.
– Наташа ради меня на все пойдет, только намекни. А тут в такой малости помочь отказалась.
– Жаль, что вы не нашли общего языка. А я хотела спросить, нельзя ли пригласить Яну в нашу компанию Новый Год встречать? Боря – не против.
– Извини, Марта. Вечеринка будет не в Бориной квартире, а в ресторане. Причем организует все Наташа, она же и большую часть расходов берет на себя. Нет, ей это не понравится, да и я уже сказал, что об этой девице думаю. Зря только с Наташей поссорился из-за нее. Думал, и мне польза будет, и учительнице выгода. Тогда на даче она такое жалкое впечатление произвела: я думал, из-за падения. Вот я и решил…
– Так ты из жалости решил дать ей подзаработать? Тогда пожалей ее еще раз. Яне совсем некуда пойти на Новый Год.
– Не делай из меня филантропа. Не собираюсь я больше никого жалеть. А то, что ее никуда не зовут, это и неудивительно. Такая любой праздник своим хмурым видом испортит.
* * *
Марта весело провела новогоднюю ночь. Общество собралось большое и шумное, так что ей удалось избежать общения с Натальей Степановной, но Павел не отходил от своей подруги. Народ ел, пил и дурачился под необременительные шутки приглашенного затейника. Марта большей частью была при Борисе, болтала с ним, приносила со стола сок или закуски, но изредка, когда приглашали, танцевала с другими мужчинами. Впечатления от вечера у нее остались наилучшие, поэтому первого января утром она чувствовала себя слегка виноватой перед Яной за то, что не сумела пристроить ее в свою компанию.
Марта зашла в комнату к Яне, поздравила с праздником, и, укрощая распирающий ее восторг, пересказала, как повеселилась. Яна зависти не испытала, сообщила, что встретила Новый Год за компьютерной игрой в преферанс, что бой курантов слушала по радиоприемнику, а вместо шампанского у нее было вдоволь пива. И добавила, что она так встречает Новый Год всякий раз, с тех пор, как не стало тети. И что для нее эта ночь не праздник, а условная черта на календаре.
– Может, ты вообще праздников не признаешь? – высказала догадку Марта.
– Отчего же. Я люблю подготовку к праздникам. В старших классах, помню, всякие конкурсы организовывала, помещение оформляла, ты тогда уже уехала в другой город. Кстати, не забыла, что в нашей школе через неделю намечен карнавальный вечер для старшеклассников?
– Да. В последний день каникул. Только это ведь для детей праздник.
– Для меня разницы нет.
Марта вспомнила, сколько времени перед каникулами Яна проводила со своим десятым «А». Оставалась с ребятами после уроков, обсуждала разные затеи, даже обучала карточным фокусам.
– Да, я замечала, что ты допоздна остаешься в школе, но посчитала это добросовестным отношением к обязанностям. Никак не думала, что подготовка к карнавалу – для тебя праздник.
– Ошибаешься. Карнавал – это классно. Могу признаться, что мне и самой интересно побыть невидимкой.
– Вряд ли тебе это удастся! Нас, взрослых – раз-два и обчелся. Дети сразу раскусят взрослых по голосу, по фактуре. А что у тебя будет за костюм?
– Это секрет, – лицо Яны порозовело от предвкушения. – Вот и проверишь свою проницательность, когда время придет.
– У нас, взрослых, другие заботы будут: смотреть, чтобы детки не пронесли спиртного в школу, не подрались, не уединялись парочками в темных углах.
Глаза Яны потускнели:
– От этих проблем никуда не спрячешься, ты права, Марта. И все же попробуем и свое зернышко склевать.
4
Школьный карнавал, назначенный на последний день зимних каникул, должен был стать мостиком от беззаботных дней отдыха к новому циклу учебы, однако он оказался под угрозой срыва. В городе вовсю свирепствовал грипп, люди кашляли и чихали, и массовые увеселения для детей не поощрялись, однако поезд уже набрал ход и остановить его было невозможно – ребята ожидали этого дня. Болеть начал и школьный персонал.
Утром Марте позвонила директриса и сообщила, что фельдшерица заболела гриппом. Поскольку у секретарши имелось удостоверение об окончании курсов домашних медсестер, директриса поручила ей дежурить на карнавале в качестве медработника. Когда Марта заглянул в комнату к Яне, чтобы поделиться новостью, она увидела, что подруга лежит в кровати с завязанным горлом. Заболевшая казалась расстроенной и сказала, что вынуждена остаться дома, так как у нее поднялась температура. Марта поохала, посочувствовала Яне, но вылечить ее моментально не могла. Она лишь сварила для больной клюквенный морс и поспешила в школу, чтобы за оставшиеся до карнавала часы освоиться с неожиданным для нее положением фельдшера.
