Оба вздрогнули, замерли. Телефон продолжал надрываться, и Сергей поддался его настойчивому зову. Он встал, подошел к столу, снял трубку. Лицо его расстроенно вытянулось.
– Да, хорошо. Скоро буду. Срочно вызывают в издательство, – обернулся он к Лере.
Снова примостился рядом с ней на тахте, но настроение упало. Лера же, напротив, уже раскрылась навстречу ему.
«Будь что будет, – мелькнула у нее отчаянная мысль, – ведь завтра я все равно улетаю. Один только раз!»
Сергей безуспешно пытался сделать то, чего так настойчиво добивался все эти дни, но вскоре понял, что сегодня не получится.
Вот так всегда, с горечью думал Сергей. Как Ирина позвонит, все идет наперекосяк. Она будто обрубает, парализует его члены. Точнее, один член. «И какой экстрасенс! Ни раньше, ни позже, а в самый неподходящий момент. Зря, я дурак, снял трубку».
Но Сергей знал, что не снять он не мог.
Лера ехала в последней электричке, прикрыв глаза. Вспоминала, как чудесно начинался день, хотя он и был окрашен грустью расставания с родным городом, со страной. И то наваждение, что заставило ее, вопреки здравому смыслу, приехать к Артюшову домой, тоже не печалило. Но дальше все расстроилось. Нелепо прервалось свидание в доме Сергея. Леру покоробила поспешность писателя. Как быстро он выпроводил ее, сославшись на срочное дело! Она лишь заметила, что звонок вывел Артюшова из равновесия. Осечка в постели – явное следствие телефонного звонка. Сергей уверял, что такое с ним впервые. Тем не менее расстались они на дружественной ноте, обещали писать друг другу по электронке.
Да, им лучше оставаться друзьями.
Усталость сморила Леру, и она уснула, прислонившись лбом к стене вагона. Неудачное свидание с Сергеем еще не успело опуститься в подвалы памяти. И оно возобновилось, уже во сне.
Сейчас квартира выглядела просторнее, но казалась необитаемой. Ни двух писательских столов, ни вороха бумаг на них, ни разных мелочей, вроде магнитол, здесь не было. Зато появились не существующие в реальности окна, и в каждом окне светился солнечный шар со стрелами лучей. Окна выходили на разные стороны, и Лера удивилась, как так можно – солнце вокруг. Это мимолетное соображение как бы пробудило ее сознание, но она продолжала спать, уже понимая, что находится во сне. И как всегда бывает в таких случаях, почувствовала волю, возможность вести себя так, как хочется, – сон все спишет. А соблазн был: Сергей Артюшов, абсолютно обнаженный, стоял посреди комнаты, и голова его, с шевелюрой соломенных волос, тоже светилась как солнечный шар. Точнее, светилась его широкая, по-детски проказливая улыбка. Ростом Сергей казался еще выше, чем наяву, почти подпирал потолок затылком. Он протянул руки и принял на них ставшее невесомым тело Леры. В следующее мгновение оба полетели. Уже не было ни комнаты, ни стен, ни солнц-близнецов – только двое, ставшие одним. Лера ощутила сладкую боль оргазма и проснулась. Оргазм был вполне реален. Кровь с силой пульсировала внизу живота.
Лера открыла глаза, всмотрелась в сумрак за окном поезда. Станционные фонари уже высвечивали склады на подъездах к Гатчине.
Мама и тетя обеспокоенно сновали по комнате. Они уже позвонили Лере. Но мобильник не отзывался, то ли был в недоступной зоне, то ли отключен. На самом деле звонок застал Леру в электричке, но не сумел выдернуть ее из сладкого сна.
Волнение пожилых сестер было понятно. Завтра утром девочке лететь, а у нее еще вещи не упакованы. Все разбросано по квартире. Но главное, они хотели пообщаться с Лерой перед отъездом, посидеть по-человечески. Женщины накрыли праздничный стол в кухне – икра, салат, шампанское, но время ожидания затягивалось.
– Твоя дочь – эгоистка! – пеняла сестре Нина Петровна. – Не понимает, что ты больна, тебе вредно волноваться.
– Девочка соскучилась по друзьям, по городу, – защищала Леру мать.
– Какие могут быть друзья у замужней женщины?
– Людмила Петровна обескураженно замолкала – последнее слово всегда оставалось за сестрой.
Робко тренькнул дверной звонок, и женщины наперегонки кинулись открывать дверь.
– Ну разве так можно! Одиннадцать часов, а тебя все нет! – открыла атаку на племянницу тетка.
– А я твои любимые мясные ершики приготовила, – растерянно доложила мама.
– Приехала к родным на месяц, а мы тебя считаные часы видим, – выговаривала Нина Петровна.
– Помочь тебе собраться? – обреченно спросила Людмила Петровна.
Лера устало плюхнулась на диван:
– Мамочка, тетя, не сердитесь! Я никуда не лечу!
– Как? Почему? Что случилось? – наперебой закудахтали сестры.
Еще минуту назад они горевали, что не успели пообщаться с девочкой, но сейчас беспокойство перекрыло радость.
– Что случилось?
– Ничего страшного. Просто я решила остаться в России. Пока. Я уже позвонила Тео в Германию, предупредила его.
Если сон считать подсказкой подсознания, то Лера прислушалась к ней. Она поняла одно – непременно надо увидеть Сергея. Если во сне было так прекрасно с ним, значит, это неспроста. Выходит, влечение к нему куда сильнее, чем ей казалось до сих пор. Да, поначалу, когда Сергея вырвал из ее объятий деловой звонок, она обиделась. Сам разогрел ее, почти лишил воли и сам же скоротечно свернул романтическое свидание. Но мало ли какие дела могли позвать писателя. Когда Лера вздремнула в электричке и мозг ее слегка отдохнул, улетучилась и обида. Пришло решение – сдать билет на самолет!
Люди часто становятся рабами ими же принятых на себя обязательств: ехать по заранее купленному билету, следовать по проторенной колее. Выдернуть себя из сетей обязательств, обстоятельств и привычек дано не каждому. Приехав в Гатчину, Лера позвонила по международному автомату Тео в Германию, сообщила, что ее возвращение откладывается. Тут же созрел краткосрочный план: дальнейшая работа в газете, затем – Сергей Артюшов. Надо серьезно выяснить отношения с ним. А там пусть будет что будет. На чашу весов ее решения остаться упала еще одна маленькая гирька: мама больна и лучше быть поближе к ней. Этот повод выглядел красивым оправданием опрометчивого поступка и вполне мог сойти за причину.
Однако мама недоумевала:
– Ты взяла билет на другое число?
– Нет, мамочка. – Лера подошла к матери, обняла ее. – Я просто остаюсь здесь и пока ничего не могу сказать о дате своего возвращения. Тебе же будет легче, когда я рядом?
Людмила Петровна прижала дочку к своей груди, взъерошила ее волосы. Неужели Валечка осталась дома ради нее, матери? Слезы умиления навернулись на глаза женщины.
Лера тем временем разложила для сна раскладушку в узком промежутке между холодильником и плитой. Жизнь, пробежав круг, вернулась на исходную позицию.
8
Лере надо было вернуться в Россию, чтобы отсюда, издали, взглянуть на себя, эмигрантку. Она жила, словно мчалась на машине по гладкому автобану – никаких помех на дороге, никаких бытовых забот. У нее была нормальная квартира, социальная поддержка, изредка секс с мужем и в придачу бесплатные курсы немецкого. Но автобан, отделенный от живой природы глухим забором, – не жизнь. Это дорога в никуда. К счастью надо пробираться нехожеными дорожками, лесными тропами, по кочкам и камням. И Лера, возвратясь на родину, сделала первый шаг – свернула на обочину.
