– Это еще что такое?
Кира схватила лыжную палку, которая стояла в прихожей уже почти полгода. Ровно столько времени прошло с тех пор, как Кира взялась разбирать стенной шкаф. Старые лыжи с палками обнаружились за скоплением картонных коробок. И были предназначены Кирой на выброс. Весь старый хлам она сложила у дверей. И потихоньку от него избавлялась. Но хлама было так много, что очередь до лыж дошла только на прошлой неделе. А лыжные палки Кира (словно как чувствовала!) еще вообще не трогала.
И вот теперь они ей наконец пригодились. Кира прихватила одну из них на манер пики. И пошла в спальню разбираться.
Но дойти до нее она не успела. Потому что дверь в спальню распахнулась, и на пороге возник румяный мужчина со слегка взлохмаченными со сна волосами и со следами от подушки на лице. При одном взгляде на него сразу же становилось ясно – он только что встал с кровати, на которой сладко спал.
Едва это осознав, Кира ощутила прилив страшной злости. Что же это такое на белом свете творится! На ее собственной кровати! Дрых какой-то незнакомый тип! Без всякого Кириного на то позволения и приглашения!
Впрочем, тип оказался не таким уж и незнакомым. Где-то Кира видела эту смазливую физиономию, и светлые подстриженные в густое каре волосы. И светлые глаза с наглым прищуром. Черт! Да ведь фотографии именно этого типа разошлись по всем казино города! Именно этого мерзавца ищет Поликарп Андреевич и вся нанятая им свора ищеек. Блондин!
– Ты! – ахнула Кира, не сводя глаз с незваного гостя. – Веник!
Парень молча смотрел на нее. Выглядел он потрясающе! Даже сейчас, только что встав от сна, он был похож на юного бога. Не на Аполлона или Зевса, а на Меркурия. На бога торговцев, воров и азартных людей.
Новоявленный белокурый Меркурий втянул носом запах и заметил:
– Кажется, у кого-то молоко убежало.
– Я никогда не кипячу молоко, – машинально сообщила ему Кира и передернулась.
Кипятить молоко! Фи! Какая гадость! А потом пить его тепловатым. И еще с этими мерзкими пенками. Избави боже! Кира настрадалась от кипяченого молока еще в детстве, когда бабушка сначала приносила его из магазина домой в полуторалитровом бидончике, а потом кипятила в алюминиевой кастрюльке с двумя торчащими ушками, чтобы удобней было прихватывать полотенцем. А потом молоко остывало на дощечке на подоконнике, медленно покрываясь желтой пенкой.
Это молоко вместе с пенками Кире вменялось в обязанность пить три раза в день по целому стакану. Утром, днем, за обедом и перед сном. И если утреннее и вечернее молоко еще можно было как-то пить, оно было уже остывшим и пенка на нем становилась толстой, мягкой и покрытой слоем молочного жира, то дневное молоко всегда было теплым, только что вскипевшим. И пенка еще не успевала обрасти смягчающим ее жиром. И была просто отвратительной тонкой молочной пленкой, которая липла к губам и вызывала тошноту.
Так что с тех пор как на прилавках города появились сорта пастеризованного молока, а еще лучше, молока с длительным сроком хранения, Кира перешла на них. И думать забыла про то, что молоко вообще можно кипятить.
– Молока на плите никакого нет.
– Значит, омлет подгорает.
Омлет был! Вскрикнув, Кира умчалась в кухню. Там она поспешно отключила газ, зачем-то переставила сковороду с подгоревшим омлетом на другую конфорку и помчалась обратно. Блондин не исчез. Наоборот, он чувствовал себя у Киры как дома.
За то время, пока Кира бегала на кухню, Веник уже переместился в любимое кресло Киры. И, увидев девушку, спросил:
– Принесла?
– Что?
– Как что! Омлет! Разве ты его не для меня жарила?
У Киры даже челюсть отвисла.
– Для тебя?! Да я понятия не имела, что ты тут! Откуда ты взялся? Как попал в мой дом? Веник!
Парень скривился, словно у него внезапно разболелся зуб.
– Умоляю, не надо этой дурацкой клички.
– А как же к тебе обращаться?
– Очень просто! Вениамин!
Кира хмыкнула. Так вот откуда это прозвище! Веник – это сокращенно Вениамин. Выходит, отец Жоржеты и ее приятель-катала по роковому совпадению судьбы носили одно и то же имя. Любопытно. Любопытно, но не более того. Какая, в сущности, Кире разница, как зовут этого наглеца, развалившегося у нее в кресле.
– И зачем ты попал ко мне домой?
Веник отставил свою руку, полюбовался на собственную пятерню с безупречным маникюром и потом лишь спросил:
– Тебя интересует техническая сторона дела? Или ты спрашиваешь в более широком смысле?
– И то, и другое!
– Что же. Технически влезть к тебе в твою уютную норку нетрудно. Живешь ты возле пожарной лестницы. А от нее до твоей лоджии меньше метра. Так что сама понимаешь. Даже удивительно, что до меня этим лазом никто не воспользовался.
В голове у Киры промелькнули нехорошие подозрения. Все-таки в их доме ограблены уже три квартиры. А тут Веник со своими талантами проникать на чужую жилплощадь. И подозрения в голове у Киры стали сгущаться все больше и больше.
Сам Веник, не ведая о том, что происходит с Кирой, продолжал возмущаться:
– Совсем люди обленились! Лестница возле самой квартиры проходит, а они этим до сих пор не воспользовались. Я первый додумался. А ведь это совсем не моя профессия.
– Слушай, – перебила его излияния Кира. – Хватит трендеть про меня и мою квартиру. У нас в доме и без тебя умельцев хватает! Чтобы ты знал – уже три квартиры ограбили.
– Это не я! – мигом струхнул Веник. – Что ты! Я и к тебе лезть боялся. Если бы не безвыходные обстоятельства, ни за что бы не пошел на такое!
Кира только рукой махнула:
– Говори, зачем ты сюда явился? Что тебе нужно?
– Если в широком смысле, то… Вы должны мне помочь!
Последнюю фразу Веник воскликнул с таким жаром, что Кира даже вздрогнула. К кому он обращается? К ней? И чем она может помочь Венику?
– Только ты и твоя подруга и можете! – кивнул парень. – Поможете?
– Ну, как же! Всю жизнь только об этом и мечтали.
Но Веник скрытого в голосе Киры сарказма не расслышал.
– Вот и чудесно, – повеселел он. – Но сначала, как в сказке, вы должны меня напоить, накормить и обогреть.
– А спинку тебе в ванне не потереть?
– В принципе неплохо, но необязательно. Можно чего-нибудь и другое потереть.
– Ах ты! – задохнулась от возмущения Кира. – Нахал!
– Котик у тебя больно красивый! – тут же сменил тему хитрец. – Какой породы?
– Подзаборной!
– Надо же! – восхитился Веник. – А на вид и не скажешь!
Веник был психологом. Как известно, ничто так не согревает сердце женщины, как похвала ее ребенка или… или котенка. Наверное, хитрый Веник рассчитывал, что Кира смягчится, услышав похвалу в адрес своего любимого домашнего питомца. Но Кира не поддалась на эту уловку и сердито рявкнула на Веника без всякого снисхождения:
